Книга Уверенность в вещах невидимых. Последние беседы - Митрополит Антоний (Блум)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На этом я закончу свою беседу. К некоторым моментам я вернусь в следующий раз. Простите, если то, что я говорил, было неясным. Мне трудно четко сформулировать, но подумайте об этом. Я постарался указать на некоторые моменты: думайте, составляйте свое собственное мнение, думайте свободно, оставаясь в то же время верными учению и жизни Церкви в молитве, во взаимной любви, в приобщении.
13. Жизнь по вере[61]
Я хотел бы начать свою беседу с того, о чем говорил прошлый раз, но взять это только за отправную точку Я рассказал вам о письме, в котором утверждается, что никто, кроме православных, не может войти в вечную жизнь. И это мы должны не просто поставить под вопрос. Нам необходимо осознать: если думать так же, как человек, который написал письмо, будто достаточно быть крещеным в Православной церкви и слепо принимать все, что она провозглашала в прошлом и на чем стоит в настоящем, то мы окажемся в очень трудном положении по отношению к целому миру верующих.
И первый вопрос, который мы должны поставить перед собой: что значит быть православным христианином? Достаточно ли слепо провозглашать Символ веры, читать молитвы, присутствовать на Литургии, даже участвовать в Таинствах, или необходимо нечто большее, нечто решающее?
Я помню, отец Всеволод Шпиллер[62] рассказывал мне, как, прежде чем крестить кого-то, он спросил, православный ли будущий крестный отец. И ответ был: «Да». – «Крещены ли вы?» – «Да». – «Верите ли в Бога?» – «Нет, я атеист». – «Почему же вы тогда крестились?» – спросил отец Всеволод. Человек посмотрел на него с удивлением, даже с негодованием и сказал: «Я же не собака, чтобы оставаться некрещеным!» Вот человек, который заявляет себя полноценным членом Православной Церкви, но он не верит в Бога и крестился совершенно бездумно, если был к тому времени взрослым, или на том только основании, что бабушка принесла его в церковь, если он крестился ребенком. Можно ли сказать, что он имеет право считать себя тем, кого автор письма называет православным?
С другой стороны, есть люди, которые формально не православные, но чья вера ни в чем не отличается от нашей. Я поясню на нескольких примерах.
Прежде всего, поставим перед собой вопрос, и я подчеркиваю, перед собой: что мы знаем о той вере, которую исповедуем как православную, и в какой мере мы живем по ней? Если взять Символ веры и попытаться прокомментировать его, объяснить его, как вы полагаете, всякий ли из нас смог бы это сделать так, чтобы стал понятен смысл каждой фразы? Сомневаюсь. Если сравнить Символ веры, как мы его читаем, с Символом веры, как он принят на Западе, с добавлением того, что технически принято называть «филиокве», то есть утверждение, что Святой Дух исходит не только от Отца, но и от Сына, кто в Православной Церкви, беря широко, не только в этой конкретной общине, а в православном мире в целом, сможет объяснить разницу или оценить ее значимость? Но опять же всякий, кто исповедует Символ веры с той вставкой, о которой я упомянул, неправославный. Можно ли сказать, что такой человек не войдет в Царство Божье?
Я вспоминаю отрывок из писаний святителя Филарета Московского, где он говорит: «Перегородки, которые разделяют нас, не доходят до небес». Они в наш уровень и в наш рост. Мы разделены, потому что высказываем суждения, вырабатываем формулировки, в которых больше или меньше истины, но есть иное измерение в жизни человека, выходящее далеко за пределы всего этого. Поставьте перед собой вопрос: часто ли в течение дня положения Символа веры оказывают влияние на наши действия? В какой мере различия, расхождения, которые существуют между нашим Символом веры и западным, руководят нашим поведением? Можно ли сказать, будто мы разделены настолько и таким образом, что для нас закрыта возможность обрести единство, пребывать вместе в вечности?
Мне вспоминается, как много лет назад, когда я ставил перед собой вопросы на этом уровне, у меня был разговор с замечательным священником, французом, перешедшим в православие, отцом Львом Жилле. Я спрашивал, можно ли принять как часть нашей веры ту уверенность, которая была у него, у меня, у других людей, что не только те, кто технически православные, войдут в Царство Божье. И его ответ меня очень тронул. Он сказал: «Есть вещи, которые являются предметом веры, а есть вещи, которые являются предметом надежды, и надежда в глазах Божьих ничуть не меньше веры».
Я много размышлял над всем этим, пытаясь представить себе мир, где немногие, очень немногие, только те, кто были православными, попадут в Царство Божье. Можно ли вообразить, что нас будут судить только на основании Символа веры, который мы читаем, часто, в большинстве случаев, не придавая решающего значения его содержанию? Исповедовать веру – не значит слепо следовать какому-нибудь символу веры или системе верований. Это вопрос того, живем ли мы в соответствии с ними или нет, живем ли мы согласно Евангелию. Я уже приводил вам в прошлый раз отрывок из Евангелия от Марка, где говорится, что тот, кто уверует, будет способен творить чудеса, совершать те или другие дела, воскрешать мертвых (Мк. 16: 17–18). Кто из нас посмел бы назваться верующим, если подходить к вере с такой меркой? Христос говорит в Евангелии, что не те, кто повторяет всю жизнь «Господи, Господи» и таким образом на словах исповедует свою веру в Него, войдут в Царство Божье, а те, кто жил согласно своей вере (Мф. 7: 21–23). Мы все стоим перед этой проблемой: мы называемся православными, мы верим в православие, мы принадлежим к Православной Церкви и верим в нее, но этого недостаточно для того, чтобы Царство Божье было нашим. То, как мы живем, может оказаться важнее того, что мы исповедуем на словах, потому что порой человек способен рассказать о своей вере очень немного из-за отсутствия культуры, образования, но при этом жить соответственно.
Я уже приводил вам когда-то отрывок из рассказа Толстого, в котором миссионер
