Книга Отрезанный - Михаэль Тсокос

– Нет, не отрезать. Тебе надо корень языка вырезать. Воткни острие ножа прямо в центре нижней челюсти в рот по направлению вниз примерно на пять сантиметров непосредственно за нижними резцами. Затем тяни режущую кромку ножа на обратной стороне обоих ветвей нижней челюсти, непосредственно на кости, влево и вправо. При помощи зажима или пинцета схвати остатки языка и потяни их к себе. Потом сделай ножом один разрез слизистой оболочки глотки прямо по язычку. После этого вытащить оставшуюся часть языка тебе не составит труда.

С маской отвращения на лице и давясь от подступавшей тошноты, Линда шаг за шагом следовала инструкциям Херцфельда. В результате она вырезала кровавый комок ампутированной мышцы языка из глотки умершего и положила его на стол для органов. При этом вода в резервуаре приобрела бледно-розовую окраску, тогда как цвет лица молодой женщины стал меняться от пепельного до белого как мел.

Дальше дело пошло быстро. Херцфельд порекомендовал своей добровольной ассистентке продольно разрезать острием ножа гортань точно по центру, а затем, раздвинув хрящ, словно при приготовлении коктейля из креветок, вытащить желтую капсулу. Так Линда и сделала. При этом она была настолько взволнована, что даже не обратила внимания на очередное сравнение своих действий с разделкой продуктов питания.

От охватившего ее возбуждения и любопытства Линда не почувствовала и очередного приступа отвращения, когда адамово яблоко покойника с громким треском разделилось в ее руках на две половинки, открыв расположенный в глубине гортани округлый желтый предмет.

– Ты никогда не догадаешься, что я нашла у него в горле, – хотела она сказать Херцфельду, но так ничего и не произнесла.

Ей помешал какой-то звук, который сначала она приняла за взрыв. Линда в испуге обернулась и расширенными от ужаса глазами посмотрела на входную дверь. Когда же она поняла, кто явился причиной такого шума, чуть было не запустила секционным ножом в коменданта.

– Черт, вы сошли с ума? – заорала она диким голосом, стараясь перекричать производимый Мюллером грохот.

Оказалось, что Линда была настолько сосредоточена на своей работе, что даже не заметила возвращения Эндера. В руках он держал похожую на ящик из-под пива переносную стереосистему с повернутыми на полную громкость регуляторами звука.

– Алло! Что, черт возьми, там у вас происходит? – поинтересовался Херцфельд, когда Эндер убавил громкость, и стало понятно, что из динамиков доносился не трэш-метал, а обыкновенная музыка в стиле диско.

– Прошу прощения, виноват. Не знал, что эта штуковина настроена на полную громкость, – сокрушенно проговорил комендант и, сделав озабоченное лицо, еще раз убавил громкость своего CD-плеера. – Я специально принес эту вещицу из своего кабинета. Мне казалось, что она поможет разрядить обстановку. Ведь у доктора Штарка при проведении вскрытия всегда играет музыка.

– Вы сказали, у доктора?.. – спросила обессиленная Линда. – Как его фамилия?

– Штарк, – ответил по телефону за Мюллера Херцфельд. – Персонаж из дерьмового телесериала про врачей. Однако то, что я слышу, это Леди Гага, но никак не музыка.

– В этом вопросе наши мнения совпадают, профессор, – ухмыльнулась Линда.

С этими словами она наклонилась, чтобы поднять с пола предмет, выпавший из ее рук.

– Минуточку. Это шутка? Вы только что вытащили эту штуку из покойника? – взволнованно проговорил Эндер и подошел к секционному столу.

Однако он тут же отвернулся, увидев в поддоне кровавую воду.

– Верно, – подтвердила Линда. – Это яйцо-сюрприз.

– Что-что? – переспросил Херцфельд.

– Точнее, желтая пластиковая оболочка из-под игрушки типа «киндер-сюрприз», в которой всегда сокрыто пластиковое изделие, предназначенное для детей.

– Или еще один сюрприз, – добавил Эндер, не осознавая двусмысленности своего замечания.

– Должна ли я открыть ее? – спросила Линда и, охваченная любопытством, не стала ждать указаний Херцфельда.

Уверенным движением раскрыла капсулу, вытащила из нее свернутую бумагу и положила перед рабочей лампой.

– Похоже, это фотография, – сказала она.

– Что там изображено? Вы можете что-нибудь разобрать? – взволнованно спросил Херцфельд.

В телефоне послышался звук отодвигаемого стула, как будто профессор внезапно одним рывком вскочил с него.

– Здесь какая-то женщина. Седые волосы, круглое лицо. Выглядит как типичная бабушка в рекламе. – Линда пожала плечами, посмотрела на фотографию еще раз и добавила: – Нет. Никогда в жизни ее не видела.

– Позвольте, я взгляну, – проговорил Эндер, снова напугав Линду, поскольку опять неожиданно подошел к ней сзади.

Комендант приблизился еще на один шаг и косо посмотрел на фотографию.

– Поцелуйте меня в задницу, если это не Фредерика Тевен, – заявил он.

– Ты ее знаешь? – почти одновременно спросили Линда и Херцфельд.

– Не то чтобы знаком лично, – озабоченно поскреб в затылке Эндер. – Но я знаю, где она живет.

Глава 23

– Как ваши дела, господин профессор?

– Хорошо. Э-э… то есть… – Херцфельд почти забыл, что официально он значится больным. – Уже лучше. Думаю, что в понедельник буду как огурчик.

– Приятно слышать, – с облегчением ответила его секретарь на другом конце телефонной линии.

Озабоченность Бабетты не была наигранной. Эта женщина сорока семи лет, которую с первого взгляда многие путали с мужчиной, была для Федерального ведомства уголовной полиции настоящей находкой. Большинство сотрудников называло ее мамочкой, но не только из-за того, что она родила шестерых детей.

– Как у вас с продуктами питания? Может быть, принести вам куриный бульон?

– Очень любезно с вашей стороны, но спасибо, не нужно, – ответил Херцфельд, заявив, что у него, скорее всего, острая желудочно-кишечная инфекция.

Профессор был согласен принять на себя любую болезнь, если бы это помогло спасти его дочь.

– В службе по управлению персоналом очень обеспокоены тем, что вы заболели и не прибудете к ним в назначенное время, господин профессор.

«В этой кутерьме я совсем забыл об этом», – подумал Херцфельд.

Он посмотрел на опухшие и посиневшие пальцы правой руки и сам удивился своему равнодушию в отношении собственной судьбы. Ему и так не поздоровилось бы из-за учиненной драки с громилой, издевавшимся над собакой. Теперь же ко всему прочему добавилось еще и сокрытие улик, а также подстрекательство молодой женщины к незаконному вскрытию трупа, явно являвшегося жертвой убийства. Так что причин для его увольнения было уже предостаточно.

– Я должен попросить вас посмотреть кое-что в моем компьютере, – сказал Херцфельд своей секретарше, снова садясь вместе с Ингольфом в «порше».