Книга Голландская республика. Ее подъем, величие и падение. 1477-1806. Том 2. 1651-1806 - Джонатан И. Израэль

Не только вне дома каждый человек мог быть уверен в своей безопасности; по наблюдению Лети, основа нидерландской свободы заключалась в том, что и в своем доме было менее вероятно, чем где бы то ни было еще, подвергнуться оскорблению или насилию. Он утверждал, что для Голландии было необычно избиение мужьями своих жён, ибо соседи не потерпели бы этого и побудили церковные и городские власти принять к виновному мужу жесткие меры. Таким образом, ключевой фактор пресечения дурного поведения состоял в том, что значительная часть населения проживала в городах, где образ жизни регулировался весьма жесткими нормами. Лети также отмечал, что в Голландии лучше, чем в других странах, обращаются со слугами, утверждая, что здесь не принято было давать пощечины слугам в присутствии других людей или наедине, как то было в обычае, например, во Франции. Показательно, что в подпольном сатирическом плакате, изданном в 1679 г., представлявшем собой образец социального протеста, говорилось, что дурное обращение со слугами в Голландии возросло из-за появления построенных в неоклассическом стиле вилл и особняков, отгороженных от соседей и тем самым поощрявших разного рода злоупотребления, ибо отныне хозяева могли совращать или бить служанок, не привлекая постороннего внимания, а их жёны — «остужать жар похоти» со слугами-мужчинами. Защита слуг заключалась в строгом общественном контроле.

В основе нидерландской свободы, таким образом, лежало преимущественное положение городов и высокий уровень социальной дисциплины и контроля. Свидетельства этой дисциплины можно было увидеть повсеместно: в домах, школах, церквях, университетах, на торговых судах и в гаванях, а также на военном флоте и в армии. В 1590-х гг. в Лейдене между университетским сенатом и студентами шла борьба из-за ношения оружия. Но вскоре при поддержке Штатов университет сумел успешно ввести в действие запрет на ношение студентами шпаг и другого оружия. В городе существовали также суровые ограничения на употребление спиртного. Париваль отмечал, что немецкие студенты в Лейдене были вынуждены быть менее задиристыми, чем обычно в немецких университетах. Фон Халлер полагал, что размеренность и отсутствие спиртных напитков, характерные черты студенческой жизни в Лейдене, были продуктами холодного темперамента и регламентированного образа жизни людей. Дисциплина была особенно строгой в Колледже Штатов, где студентов поднимали в 5 часов утра летом, и в 6 — зимой для молитвы и чтения Библии, и рассчитывали, что они наведут порядок в своих комнатах до завтрака.

Еще более дисциплинированными, чем студенты, были моряки Республики, где бы они ни служили — на военно-морском флоте, в Вест-Индской компании, Ост-Индской компании, на торговых, китобойных или каперских судах, и на суше, и на море. Ни одна другая форма дисциплины не была более существенной как для успехов нидерландской торговой системы, так и для благосостояния голландского общества. Моряки составляли большую часть населения; их во множестве можно было увидеть во многих нидерландских и иностранных портах. Результат был далек от совершенства, особенно на борту каперских кораблей, команды которых были численно намного больше, чем торговых, и находились в более стесненных условиях, но где средства для поддержания дисциплины были не столь велики, как на борту военных кораблей и судов Ост-Индской компании. Но, говоря в целом, стандартный уровень дисциплины был высоким, и нидерландские суда славились по всему миру не только своей чистотой, но и опрятностью и порядком их команд. Существовали отдельные, отпечатанные своды дисциплинарных правил не только для военно-морского флота, но и для Ост-Индской компании, Вест-Индской компании, каперов, и людей знакомили с их статьями перед каждым плаванием. Они были подробными и строгими. Даже на каперских судах дважды в день, утром и вечером, вся команда в обязательном порядке должна была присутствовать на молитве и пении псалмов; отсутствовавших без разрешения моряков наказывали штрафом.

Среди выдающихся нидерландских моряков той эпохи некоторые, как и следовало ожидать, отличались весьма строптивым характером. Но такие люди подвергались не меньшему давлению, чем другие, чтобы заставить их исправиться. Михил де Рюйтер (1607-76 гг.), по его собственному признанию, в юности был изрядным шалопаем и часто ввязывался в потасовки. Хотя он был выходцем из семьи низкого происхождения во Флюшинге, он сделал блестящую карьеру до вершины командования военно-морским флотом, не в последнюю очередь благодаря своему несравненному умению установить дисциплину среди подчиненных; также, на склоне лет, он стал широко известен своим искренним благочестием. Напротив, у Абеля Тасмана характер с годами испортился. В 1642 г. он совершил свое знаменитое плавание из Батавии, в ходе которого открыл Тасманию и Новую Зеландию. Шесть лет спустя, в апреле 1648 г., он возглавил последнюю крупную нидерландскую атаку на испанцев в ходе Восьмидесятилетней войны, неудачную экспедицию на Филиппины, во время которой много пил, впадал в гнев и тяжело оскорбил двух своих подчиненных. За это он предстал перед Верховным Судом Ост-Индской компании в Джакарте, был отстранен от службы и разжалован. Реформатская консистория в Батавии также исключила его из числа старейшин Церкви. Впоследствии он вновь вернулся на службу, но другой серьезный проступок, на сей раз — дуэль, привел к тому, что он навсегда впал в немилость у руководства Ост-Индской компании и был предан поношению консисторией.

Основной призыв к насаждению дисциплины среди моряков, студентов, солдат, так же как сирот, подмастерьев и многих других групп, с целью добиться порядка в обществе, исходил от крупных городов и городских советов. Существовали различные уровни надзора, но, несомненно, самым главным из них были «соседские дозоры», местные гражданские организации в различных кварталах города во главе с избранными местными бюргерами. «Соседские дозоры» считали своей задачей не только охрану своих кварталов, предотвращение грабежей и преступлений, но и принуждение к соблюдению приличий и оповещение о недопустимом поведении городских схоутов, магистратов или консистории. Таким образом, на «соседские дозоры» были возложены полицейские функции, ибо городскую милицию, ответственную за поддержание порядка и охрану ратуши и городских ворот по ночам, следовало созывать только в случае серьезных волнений. Схоут, или шериф, и его заместители выполняли полицейские функции и в случае какого-либо серьезного правонарушения совершали арест виновных, но их было слишком мало, чтобы нести основную тяжесть полицейской службы. В Амстердаме в последней четверти XVII в. шериф и его штат насчитывали, вместе с несколькими слугами, всего восемнадцать человек.

В качестве одной из своих главных задач избранные горожанами комитеты в каждом квартале города организовывали систему регулярного ночного патрулирования улиц. В Амстердаме в 1660-х гг. каждую ночь несли стражу примерно 300 легковооруженных бюргеров, около половины из них должны были патрулировать улицы в любой момент времени. За эту работу они получали 5 стеверов за ночь. У каждого «соседского дозора» была примитивная местная тюрьма, куда запирали злоумышленников, пока у схоута и его штаба не появлялась возможность заняться рассмотрением совершенных ими правонарушений. Горожане принимали участие в этих «соседских дозорах» и сотрудничали с ними, так как хорошо знали личность любого, кто мог быть ими задержан, а также потому, что дозоры были неотъемлемой частью нидерландского общества, и пресечение хулиганства и преступлений входило в их прямые интересы.