Книга Прикольные игры на Краю Света. Три повести об отрочестве - Иван Орлов

Место тайника было замаскировано просто, но толково: на нем было набросано больше жухлых листьев. И еще таким образом Степка невольно помог младшему брату: под горой листвы землю не схватило морозом. Сережа отгреб листья в сторону и осторожно всунул в обнажившуюся серую рыхлую землю нож. Лезвие, погрузившись в почву не больше, чем на пять сантиметров, уперлось в преграду. Мальчик оглянулся на всякий случай и начал копать. Выкопал картонную коробку, в каких продают обувь. Затаив дыхание, ожидая увидеть все, что угодно, хоть золото и бриллианты, приподнял крышку.

На ложе из сухой травы покоилась черно-коричневая от ржавчины минометная мина. Сережа видел такие в фильмах про войну – продолговатое каплевидное тело с кнопочкой детонатора на острие и заостренной назад пластинчатой крыльчаткой стабилизатора… Где-то вверху насвистывает в голых ветвях яблони ветер, а Сережке кажется, что это шипит взрыватель. Первым побуждением было бросить все как есть и быстрей бежать в дом за крепкие стены. Но мало ли кто наткнется случайно на мину. Да та же Нинка! Он закрыл коробку, присыпал ее землей и забросал листьями. А потом побежал домой так быстро и безоглядно, что споткнулся о кочку Белкиной могилы и чуть не упал.

17

Утром градусник, засунутый под мышку, показал 36,6. И Сергей отправился в школу. Накануне перед сном к нему пришла мысль. Похоже, важная. Наверное, Степка только навредил себе тем, что спрятался. Никто не помешает теперь Кольке сказать, что Степа струсил драться, поэтому и прячется. Надо бы объяснить это тому же Шнейдерову.

В правое крыло школьного здания, где учатся старшеклассники, он отправился на большой перемене. Повезло: в восьмом «А» было пусто, лишь Нёма сидел за партой, читал книгу. Сереге не хотелось, чтоб при разговоре присутствовал Микошин, – помнил, что Микошин никак не хотел заступаться за Степку.

Сережа подошел, негромко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание.

– Поговорить можно?

Нёма поднял глаза.

– Конечно.

И Сережа рассказал обо всех проблемах, с какими столкнулся старший брат в последние дни.

– Это непорядок! – констатировал Шнейдеров. – Я посоветуюсь с Юрой, а ты придешь после уроков, пойдем домой вместе.

Когда закончились уроки, Сережа предупредил друзей, что сегодня они пойдут домой порознь, не удержался и, чуток приукрашивая свою роль во всем деле, объяснил почему.

– А можно мы посмотрим, как Микошин Пипе по соплям надает? – взмолился Славик.

Сережка кивнул, но посоветовал:

– Только маскируйтесь…

Навесив ранец на одно плечо, он пошел к старшеклассникам.

Юра и Нёма уже ждали в широком школьном коридоре.

Случайно Сережка посмотрел в большое окно. Двор кишел школьниками. Но он сразу увидел.

– Ой, вон они! Сами пришли!

И некрасиво, по мнению мамы, тыча указательным пальцем в стекло, показал старшим ребятам Пипу, зашедшего на школьный двор, и вертящихся возле него Бэцу и Гуню. Они, в отличие от вожака, были в школьной синей форме и красных пионерских галстуках, трепещущих от ветра на их шеях.

– Нёма, тащи сюда Коляна! – распорядился Юра.

«Ага, – сообразил Сережка, – заодно и Колька огребет! И это правильно!»

С Коли сняли швы и повязки. Шрам, пересекающий наискосок левую бровь, прижимал ее край к глазу. От этого казалось, что глаз немного криво торчит в глазнице.

Колька увидел Сережу, поморщился.

– А этот здесь зачем?

– Спокуха, все по делу, – сказал Юра. – Пошли поговорим.

– Куда это?

– Не бойся, недалеко.

– Да кто боится?!

Растерялись, удивились, а может, испугались все, кроме тех, кто эту встречу организовал. Вылупились друг на друга, будто сто лет не виделись, Колька и Бэца с Гуней. Пипа перекинул шевелением губ папиросу из одного уголка рта в другой, спросил добродушно:

– Что за шум, а драки нету?

– Ты хочешь драки? – спросил Юра.

– Я?! – изумился Пипа. – Так это вы подвалили зачем-то…

– Хочу спросить: что вам надо от Пана?

– Мне лично – ничего, – благодушно ответил Пипа.

– Тебе? – Юра повернулся к Бэце.

– Ничего, – ответил тот испуганно.

– Ты?

Теперь Юра сверлил взглядом Гуню.

Гуня побледнел и выкрикнул:

– Это все Колька!

– Ну, я понимаю, могут быть споры у этих, – Юра плавным полукруглым жестом указал на Бэцу, Гуню, Кольку, – но к мелкому зачем вязаться? Это подло!

– А на боксе ихнем денежки косить очень благородно? – ехидно улыбнулся Пипа.

– Не путай педали, приятель! – возразил Юра. – Ты хочешь сказать, что Коляну что-то не нравится в нашем деле, только он стесняется об этом сказать? Или хочет, чтоб это вместо него сказал Пан?

– Да чо я? – взвился Колька. – Я хоть сейчас в бой!

– Парни, я ничего не понимаю! – вступил в разговор Нёма. – Кто-нибудь может внятно сказать, какие претензии к Величко Степану?

– Заче-ем тебе-е? – протянул Пипа. – К боксу вашему это отношения не имеет.

– Еще как имеет! – не согласился Юра. – Бойцы должны тренироваться каждый день, а Степан пропустил три тренировки. Если вы это делаете для того, чтобы он был меньше подготовлен, мы без боя отдадим победу ему. Это понятно, Колян?

Тот угрюмо молчал.

Тогда заговорил Нёма:

– Что-то в этой истории с карбидом нечисто. После нее Кольку переклинило. Может, объяснишь, в чем дело?

Не меньше минуты прошло, прежде чем Колька ответил:

– Бой сам по себе, а все остальное само по себе. Давайте так: до боя я Степку не трогаю никак, а потом уж мое дело. Идет?

– Ну, допустим.

Колька наставил указательный палец на Сережку.

– Слышь, передай брату, что до боя между нами ноль проблем!

– Я что, знаю, где он от вас прячется?

– Найдешь!

– Ищите все вместе, – отмахнулся Юра. – Но если Пан не придет на тренировку…

Наверное, это была победа, но особой радости Сережка не чувствовал. И не потому, что не случилось красивой драки. Сережка понял: старшие ребята больше обеспокоены тем, чтобы бой состоялся, а почему Колька преследует Степана, им все равно.

А дома его встретил… Степан.

– Ты вернулся?

– Не совсем.

– Нет уж, возвращайся хотя бы до субботы!

18

Бой боксеров сверхлегкого веса, мухачей Николая Величко («Колян») и Степана Величко («Пан»), начался в субботу двадцатого декабря в спортивном зале школы № 1. Участники, организаторы и зрители, а также игроки в тотализатор, с которыми работал Нёма, сгрудились у места поединка. Некоторые залезли на шведские стенки.