Книга Судьба педераста или непридуманные истории из жизни… - Зяма Исламбеков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Писатель Кодзи Судзуки (род. 13.05.1957 г.) закончил японский университет «Кейо» по специальности «французская литература». Его дебютный роман «Rakuen» (1990) получил премию «Japan Fantasy Novel Award». По трилогии бестселлеров Судзуки – «Звонок» (1991), «Звонок-2» (1994) и «Звонок-3» (1998) – снимаются популярные телепередачи и фильмы. Кроме вышеупомянутых романов, Судзуки написал роман «Прогулка богов» (2003), а также сборники рассказов «Темные воды» (1996) и «Звонок-0 (Рождение)» (1999). Сейчас писатель работает над новым хоррор-романом. Кроме того, он интересуется и литературой для детей: переводит на японский книги англоязычных авторов.
В Японии с древних времен верят, что лучшее время для встречи с призраками – глубокая ночь. Если моросит дождь, шансы увидеть привидение еще выше.
«Гуляя вдоль реки или пруда, можно ощутить, как рождаются призраки», – говорит писатель Кодзи Судзуки. По его мнению, духи или призраки часто приходят в ограниченное влажное пространство. Так, в кинематографической версии романа «Звонок» – дух Садако обитает у колодца; в сборнике рассказов «Темные воды», по которому снят одноименный фильм, встречи с неупокоенными тоже происходят на фоне воды.
Призраки ассоциируются у японцев скорее с влагой, чем с сухостью. Даже в западных фильмах ужасов самое жуткое часто происходит в ванной комнате. Аудитория японского хоррора ежится от страха, когда видит влажное и душное место – там может появиться бестелесный призрак. В романе «Звонок» дух входит в мир через видеокассету. Главная героиня волнуется за своего ребенка, а читатель с нарастающим ужасом наблюдает, как к ним приближается дух. Ужас в «Звонке» реалистичен и осязаем, потому что точкой соприкосновения с миром духов становится обыденный предмет. Подобные решения характерны для японского хоррора, но именно творчество Судзуки стало искрой, разжегшей популярность этого искусства во всем мире. Что интересно, сам писатель отрицает личное знакомство с духами и утверждает, что в них не верит – более того, даже не смотрит фильмы ужасов.
«Я довольно логичный человек, – говорит Судзуки. – Я не верю во всякие эфемерные сущности и не интересуюсь ими. Я редко читаю романы в стиле хоррор и не смотрю ужасов, если не считать «Психоз» Хичкока, «Изгоняющего дьявола» и еще пару подобных фильмов. Мне кажется, в моих ранних произведениях видение мира чем-то напоминает взгляды доисторических охотников: нужно преодолеть трудности и добиться славы. В «Звонке» я от этого отошел. Если вы прочитаете мою трилогию, то увидите, что они не относятся к типичному хоррору с безнадежным и безвыходным концом, когда призрак, которого считали побежденным, возвращается. Я написал эти романы по-другому. Хоррор – это не мое, между мной и обычным писателем ужасов большая разница».
Судзуки не нравятся традиционные фильмы ужасов с сонмами злобных призраков, фонтанами крови и дешевыми звуковыми эффектами. Он даже не считает их страшными.
«По-моему, кровавые, «мясные» ужастики годятся только для детей, – говорит писатель. – Дети в них верят. А вот воображение взрослого стимулирует лишь настоящий, подлинный страх. В Америке и Европе почти во всех фильмах ужасов злые духи оказываются побеждены. Японские фильмы ужасов кончаются намеком, что дух остался на свободе. Дело в том, что для японцев духи не только враги, они сосуществуют с нашим миром. В японской литературе призраки встречаются часто: вспомните хотя бы Дзунъитиро Танидзаки, Наоя Сига или «Ночи грез» Сосэки Нацумэ. Эти произведения не относятся к жанру хоррора, хотя вызывают у читателя дрожь. В моем новом романе, страх никак не связан с духами, он современнее. Я его чувствую сам и надеюсь передать читателям. Этот страх смешан с возбуждением, когда руки трясутся, сердце колотится, а пульс частит».
«Я бы очень хотел, чтобы после фильмов «Звонок» и «Звонок-2» сняли фильм по роману «Звонок-3», – признается Судзуки, – и закончили трилогию. Прекрасно, что все три книги переведены и доступны большей читательской аудитории. Ведь главное – это книги. Фильмы хороши лишь постольку, поскольку знакомят людей с книгами. Если когда-нибудь в Голливуде снимут фильм о море по роману «Rakuen», я буду счастлив».
В книге «Rakuen» рассказывается о человеке, который преодолевает трудности, чтобы завоевать сердце любимой девушки. По мнению Судзуки, этот сюжет как нельзя лучше подходит для голливудского фильма.
О чем мечтает Кодзи Судзуки? Чтобы в Голливуде сняли «человеческую драму» по японскому хоррор-роману.
* * *
Глупость – умственная ограниченность, неспособность к здравому рассуждению.
Глупость настолько непроходима, что её невозможно исследовать до дна, в ней не рождается никакого отзвука, она все поглощает без возврата.
Всякий глупец найдет ещё большего глупца, который станет им восторгаться.
Нет более удачного сочетания, чем немного глупости и не слишком много честности.
Так уж издавна повелось, что пишут практически все. Одни марают стены в подъездах, другие царапают гвоздем в лифте, третьи – в интернете, и лишь немногие марают бумагу либо ручкой, либо стучат одним пальчиком по клавишам на компьютере.
И что интересно, получается у всех по-разному, но в большинстве случаев – плохо. Кто же ставит оценку литературным гениям? Сами гении.
Чаще всего хорошим стилем, слогом и тематикой обладают единицы. Считанные счастливчики на десятки, на сотни миллионов потенциальных читателей балуют своими литературными шедеврами и пополняют кладезь знаний. Таковых, увы, мало. Мало не только у нас, но и везде, в мире.
Роман ещё не окончен, сюжетная линия до конца не ясна, да и я за время работы над данным литературным опусом не стал всемирно известным, или хотя бы, как Боб Дилан (он же – Роберт Аллен Циммерман), в 2016-ом году ставшим лауреатом Нобелевской премии в области литературы, а, вместе с тем, мысли о конгениальности или, по крайней мере – своей исключительности меня терзают всё сильнее и сильнее.
А может мне взять литературный псевдоним? Зиновий (Зяма) Портосович Исламбеков… Звучит? Ещё как звучит! А если, например, Константин Бугельман? Или Алексей Иванов? Или, может быть, Владимир Гений?
Нет уж, увольте меня покорнейше. Буду я тем, кем меня народили – Зямой Исламбековым. И отчества мне пока не надо. Я ещё молодой, мне лишь 38 лет, с хвостиком.
Теперь пару слов о перспективах. Лично мои перспективы представляются достаточно туманно, т. к. я был рожден из ничего, и, как мне почему-то кажется, буду скоро похоронен. Теперь уже очевидно, что скоро, очень скоро я всё-таки откинусь. Надеюсь, роман этот выйдет в свет при жизни, и м.б. будут даже те, кто сможет осилить данное литературное творчество и в перспективе даже обсудить с автором?! Роман века вне всякого сомнения – первое монументальное произведение, построенное на авторских новациях и фактах, имевших место быть! Да, да, факты и только факты лежат в основе всего повествования. И нет места ни вымыслу, ни фантазии, ни даже сплетням… Безусловно, всё гениальное – просто! Но если бы ты знал, дорогой читатель, как трудно творить, как тяжело быть первым?! Новое течение, новое направление в художественной литературе, переплетенное с документалистикой – это ли не подвиг, не прорыв в литературе в целом?!
