Книга Ночь Шрамов - Алан Кэмпбелл

— Повешенная Вдова?

— Женщина из Церковных труб, которая… — Она замолчала. — Забудь. Про это я не буду рассказывать. Слишком жуткая история.

Дилл решил не упоминать, что о Крадущемся-по-Цепям и Ведьме он, собственно, тоже слышит впервые. Но теперь ангел был совсем не в настроении совершать какие-либо противозаконные полеты. Он избегал взгляда Рэйчел и то и дело посматривал на люк в полу, ведущий обратно в храм.

— Священники никогда не поднимаются на эту башню.

Но они всегда все знают. И как она не понимает?

— Мне сказали, в Зале Ангелов есть лифт.

Дилл гневно взглянул на нее.

— Мне не нужен…

— Честно, я не поверила. Так что я пошла и посмотрела сама. Я разговорилась с одним из рабочих после церемонии, стражником по имени Снэт. Ты не знал? Они бросают кости, чтобы решить, на каком этаже тебя остановить.

Дилл почувствовал, как глаза потемнели от белых до серых.

— А иногда они оставляют тебя повисеть… ненадолго, ведь правда?

Еще темнее.

— Это такая игра. Сколько раз ты позвонишь в колокольчик? Они даже ставки делают.

Темнее.

— Снэт похвастался, что уже шесть монет на тебе выиграл. Темнее.

— Здоровяк такой, а просто покатился со смеху. Говорит, еще пять раз выиграет и купит новый меч.

Дилл расправил крылья.

— Отсюда туда, — сказала Рэйчел, отступив на шаг назад и все еще сжимая его руку.

Ангел ударил крыльями, потом еще раз, а затем начал медленно махать ими. Он ощущал вещество воздуха и чувствовал, как сжимаются мышцы плеч и спины, когда опускаются крылья. Взмахи участились, Дилл поднимал и опускал крылья все сильнее и сильнее, и вот ноги оторвались от пола.

Порыв ветра ударил Рэйчел в лицо, и она отпустила его руку. Дилл взлетел.

Он старался не дышать. Сердце бешено колотилось, все тело покалывало, щеки горели. Холодный воздух обдувал спину и лицо. Крылья поднимались и опускались, будто он плыл в ледяной воде. Дилл попытался вздохнуть, и легкие задрожали от кристально чистого воздуха. Перед ним расстилалось бесконечное открытое небо от нежно-розового горизонта на востоке до алого пожарища на западе, где вздымались горы тяжелых темных туч. А у самого края неба золотисто-оранжевой рябью распростерлось море пустыни.

Рэйчел что-то прокричала снизу.

Ангел обернулся и внезапно, потеряв равновесие, запаниковал и попытался ухватиться за какой-нибудь выступ. Вдруг он замахал руками и, не удержавшись, начал падать. Он ударился ногой о голову горгульи и рухнул на каменный пол с такой силой, что дыхание перехватило. Рэйчел уже была рядом и обеспокоенно посмотрела на него.

— Очень больно? Ничего не сломал?

Дилл попытался глотнуть немного воздуха. Его грудь словно сковали железные скобы, и получались только короткие неглубокие вздохи. Трясясь, ангел поднялся на ноги и попытался сбить пыль с брюк. Повсюду летали перья, нога болела. Дилл поморщился и, пошатнувшись, сел на какой-то обломок.

— Я в порядке. Я просто…

— Просто что? Что не так?

Коленки тряслись.

— Сам виноват. Запаниковал и потерял контроль над собой.

— Теперь ты себя нормально чувствуешь?

Дилл потер ногу. Боль в груди чуть отошла, и можно было вздохнуть более или менее свободно.

— Я себя чувствую… Не знаю даже… просто глупо.

По подбородку стекла струйка крови.

— Ты порезался. — Рэйчел вытащила платок и аккуратно вытерла ему лицо.

Дилл взглянул на свои руки, на исцарапанные ладони, которые начали тут же щипать и болеть.

— По-моему, я упал прямо на меч.

— Тебе повезло, что металл остановил падение.

Дилл слабо улыбнулся. В первый раз за все время он видел такую нежность в ее глазах.

— Ну, ты все-таки взлетел… В некотором роде.

— Уже темнеет. — Дилл поежился и попытался встать. — Мне пора. Скоро начнут запирать башни. Окна, двери.

Рэйчел кивнула.

— Мы завтра встретимся? — небрежно спросил Дилл, в глубине души все же надеясь, что этот неудачный день случился просто во сне, и Рэйчел, осознав, что ему нужен настоящий наставник, откажется от своего назначения в пользу более подходящего кандидата. Но по ее напряженному взгляду, по тому, как еле заметно сузились ее глаза, Дилл понял, что спайн услышала совсем другой вопрос.

— Надеюсь, — ответила Рэйчел.

Фогвилл плелся рядом с Сайпсом, пока старик, хромая, медленно направлялся к рабочему столу. Помощник прекрасно знал, что пресвитер может ходить и побыстрее, особенно когда не знает, что за ним наблюдают, или когда какое-нибудь срочное дело заставляет его на время забыть о старческой немощности. Но сейчас Фогвилл с терпеливой покорностью сносил медлительность учителя. От самого пола до высокого сводчатого потолка тянулись плотно забитые книгами шкафы — изящные решетки надежно запирали потертые кожаные переплеты. Как раз шло строительство тридцать первого книжного шкафа. На полу у основания полудостроенной колонны лежали блоки песчаника и облицовочного мрамора, но на строительных лесах было совершенно пусто, и поблизости не было видно ни одного каменщика.

Да где они? Строят уже два месяца, а я до сих пор должен сам следить за работой. Может быть, у каменщиков почасовая оплата?

На полулежали стопки свежеисписанных пергаментов, готовых для прочтения его преосвященством: доклады из гарнизонов и торговых гильдий, труды ученых Ядовитых Кухонь, отчеты, романы, исторические хроники, списки, списки… и опять списки. И как только Сайпс с этим справлялся? Неудивительно, что он отправлял поэзию в огонь.

Когда они наконец преодолели лабиринт пергаментов и свитков и Сайпс уселся за рабочий стол, он повернулся к Фогвиллу и произнес:

— Скажи-ка мне…

— Ваше преосвященство?

— Мне кажется, ты что-то хочешь мне сказать. Ничего удивительного. Но ты что-то долго не решаешься, а такое случается нечасто. Выкладывай.

— Эта обескровленная… девочка… вероятно, дочь веревочника.

— Да, да. — Сайпс открыл полку и вынул толстую книгу. На переплете красовались слова «Неучтенные души». — Кража в любом случае должна быть занесена в реестр.

— Мы точно не знаем. Началась драка, и стражники вынудили отца уйти. Я займусь расследованием. Не думаю, что его будет трудно разыскать. Слухи о подобной смерти еще долго будут ходить по кварталам Лиги.

Пресвитер окунул перо в чернильницу и начал писать.

— Не придавай этому большое значение. Множество записей все равно не закончено.

— Карнивал здесь ни при чем.