Книга Мир Софии - Юстейн Гордер

Что касается «живых вещей», они, по Аристотелю, тоже делятся на две большие группы. К одной мы должны отнести живые растения, к другой — живые существа. «Живые существа» можно, в свою очередь, разделить на две подгруппы, а именно животных и людей.

Отдавая должное Аристотелю, следует признать, что такое деление четко и наглядно. Разница между одушевленными и неодушевленными предметами действительно существенна, достаточно сравнить, к примеру, розу и камень. Серьезно отличаются друг от друга также растения и животные, в частности роза и лошадь. Более того, осмелюсь утверждать, что существуют определенные различия между лошадью и человеком. Но в чем именно выражаются все эти различия? Можешь ответить на такой вопрос?

К сожалению, мне некогда ждать, пока ты напишешь ответ и вложишь его вместе с кусочком сахара в розовый конверт, поэтому отвечу сам: подразделяя природные явления на разные группы, Аристотель исходит из свойств вещей, точнее, из того, что они умеют или что они делают.

Все «живые вещи» (растения, животные и люди) обладают способностью поглощать питательные вещества, расти и развиваться. Все «живые существа» (животные и люди) обладают также способностью чувствовать окружающий мир и передвигаться. Помимо этого, человек умеет мыслить, иными словами, распределять чувственные впечатления по группам и классам.

В природе, таким образом, нет резких границ. Мы наблюдаем плавный переход от простейших растений к более сложным, от простейших животных к более сложным. На самом верху «лестницы» стоит человек, который, согласно Аристотелю, живет жизнью всей природы. Он растет и вбирает в себя питательные вещества (как растение), обладает чувствами и способностью передвигаться (как животные), однако он имеет еще одно свойство, характерное только для него, — способность к рациональному мышлению.

Итак, София, в человеке есть искра божественного разума. Пусть тебя не удивляет слово «божественный». В нескольких местах Аристотель указывает на существование Бога, который должен был дать толчок движению в природе.

По представлению Аристотеля, всякое движение на Земле зависит от движения звезд и планет. Однако кто-то должен был запустить эти небесные тела. Аристотель называл его «перводвигателем», или «Богом». Сам «перводвигатель» находится в состоянии покоя, но именно он был «первопричиной» движения небесных тел, а вместе с тем и всякого движения в природе.

ЭТИКА

Вернемся к человеку, София. По Аристотелю, его «форма» заключается в том, что он обладает «растительной душой», «животной душой» и «разумной душой». И вот этот философ спрашивает: как человек должен жить? Что ему необходимо для хорошей жизни? Коротко могу ответить так: человек бывает счастлив, только если реализует все свои способности и задатки.

Аристотель утверждал, что бывает три вида счастливой жизни. Первый вид — жизнь, полная радости и удовольствий. Второй — жизнь свободного и ответственного гражданина. Третий — жизнь ученого и философа.

Но, подчеркивает Аристотель, для счастья необходимо сочетание всех трех видов жизни. Иными словами, он отвергает какую-либо односторонность. Будь Аристотель нашим современником, он бы, возможно, сказал, что человек, ставящий во главу угла свое тело, живет столь же односторонней — и неполноценной — жизнью, как и тот, кто развивает исключительно голову. Оба случая представляют собой крайности и отражают совершенно неправильный способ существования.

На «золотую середину» указывал Аристотель и в отношениях с людьми. Не следует выказывать ни трусость, ни безрассудство, однако нужно быть мужественным. (Слишком мало мужества ведет к трусости, слишком много — к безрассудству.) Равно не стоит быть ни жадным, ни расточительным, необходимо быть щедрым. (Быть недостаточно щедрым — значит превращаться в скупца, проявлять излишнюю щедрость — значит быть мотом.)

Это как с едой. Опасно есть слишком мало, однако не менее опасно и переедать. Этика и Платона, и Аристотеля напоминает о заповедях греческой медицины: лишь соблюдая равновесие и проявляя умеренность, я могу стать счастливым («гармоничным») человеком.

ПОЛИТИКА

Что человек не должен развиваться однобоко, явствует и из Аристотелевой концепции общества. Он называл человека «существом политическим». Без окружающего нас общества, утверждал он, мы не являемся подлинными людьми. Семья и «селение», по мнению Аристотеля, удовлетворяют более низкие потребности существования — такие, как потребность в пропитании и заботе, потребность в создании семьи и воспитании детей. Однако лишь государство отвечает высшей форме человеческой общности.

Возникает вопрос: как должно быть организовано такое государство? (Помнишь «философское государство» Платона?) Аристотель называет три желательные формы правления. Одна — это монархия при которой власть сосредоточена в руках единоличного главы государства. Чтобы оставаться хорошей, такая форма правления не должна переходить в «тиранию», когда единоличный властитель творит в стране произвол. Вторая приемлемая форма политического устройства — аристократия. При ней власть принадлежит более или менее большой группе государственных мужей. Аристократия должна остерегаться перехода в «олигархию», которую мы сегодня чаще называем правлением хунты. Согласно Аристотелю, третий желательный строй представляет полития, под которой понимается демократия. Однако и у этой формы государственного правления есть оборотная сторона. Демократия может очень быстро развиться в охлократию, власть толпы. (В Германии огромное количество мелких нацистов могло создать чудовищную охлократию даже без такого главы государства, как тиран Гитлер.)

ЖЕНСКИЙ ВОПРОС

В заключение коснемся взглядов Аристотеля на женщину. Увы, они не были столь воодушевляющи, как у Платона. Согласно Аристотелю, женщинам чего-то не хватает. Женщина, так сказать, «недоделанный мужчина». В процессе размножения она играет чисто пассивную роль, она — получатель, тогда как мужчина активен, он — даритель. Ведь Аристотель считал, что ребенок наследует только мужчине, что все его будущие качества заложены в мужском семени. Женщина подобна почве, которая лишь вбирает в себя и вынашивает посеянное зерно, тогда как мужчина и есть «сеятель». Или, выражаясь на манер Аристотеля: мужчина дает «форму», женщина же вносит свою лепту «материей».

Что такой умный человек, как Аристотель, мог серьезно ошибаться в решении вопроса о полах, не только удивительно, но и прискорбно. Однако это свидетельствует о двух вещах. Во-первых, о том, что Аристотель, вероятно, имел мало практических знаний о жизни женщин и детей. Во-вторых, о том, в какой тупик может зайти наука, когда полновластными хозяевами в философии и других дисциплинах оказываются мужчины.

Промах Аристотеля в вопросе о женщине особенно досаден, если учесть, что именно его взгляд — а не взгляд Платона — стал господствующим в эпоху средневековья. Подобный взгляд на женщину, не имеющий никакого подтверждения в Библии, был унаследован и Церковью. А ведь Иисус Христос отнюдь не был женоненавистником!