Книга Магия книги - Герман Гессе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Несмотря на недавно охватившее наше общество восхищение Китаем, у нас все еще чрезвычайно широко распространен тот взгляд, что душа китайца по своему существу абсолютно отлична от нашей. Считается, что добродетели китайца, в первую очередь его неиссякаемое терпение и спокойное, непреклонное усердие в труде, по своей природе пассивны, а его пороки, прежде всего пресловутая китайская жестокость, нам по существу глубоко чужды, как свойства какого-то иного мира, и совершенно непостижимы. В действительности это глупые предрассудки. Китаец может быть жестоким — в точности так же, как и западный человек; китаец может быть кротким и самоотверженным — в точности, как и европеец. Если мы выбираем из истории примеры жестокости китайцев, то нам следует наряду с ними приводить и примеры, в которых Китай и героизм его жителей предстают столь же достойными подражания, как, скажем, прижившиеся в наших школах рассказы о подвигах и благородстве, восходящие к Библии или к классической древности.
1926
* * *
В немецкой науке последних десятилетий совсем мало личностей, кто по масштабности и глубине своего воздействия на умы мог бы сравниться с Фрейдом. И во всей постепенно выросшей литературе психоанализа, он по сей день остается единственным, за исключением Юнга в Цюрихе, и за пределами круга профессионалов пользуются доверием благодаря высоким человеческим, а также литературным достоинствам. Прекрасны и, что удивительно, прелестны в сочинениях Фрейда, прежде всего, устремленность его необычайно мощного интеллекта к таким вопросам, которые, все как один, вынуждают исследователя покидать пределы рационального, и, во-вторых, постоянно возобновляемая, терпеливая и притом смелая попытка дисциплинированного ума поймать самое жизнь в сети чистой науки, хотя эти сети всякий раз оказываются недостаточно частыми. Кропотливый исследователь и строгий логик, Фрейд создал себе превосходный инструмент, свой сугубо научный, но изумительно острый, содержащий точные дефиниции, местами воинственный и ироничный стиль. О многих ли наших ученых можно это сказать?
1925
«ВВЕДЕНИЕ В ПСИХОАНАЛИЗ»
Эта долгожданная книга сполна оправдала все наши ожидания — первое систематическое изложение учения Фрейда, психологии бессознательного и методов его анализа, представленное, в отличие от прежних, не столь масштабных попыток учеников и сторонников Фрейда, им самим со всей полнотой ответственности и со всей серьезностью отношения первопроходца и исследователя к прежде неизвестной, открытой им земле. Все высокие достоинства его интеллекта вновь проявились в этой книге, ясность, умение терпеливо комбинировать, точность формулировок, остроумие. В трех больших разделах книги исследуются оговорки и другие ошибочные действия, сновидения и теория неврозов. Две первые темы раньше были системно изложены Фрейдом в «Психических нарушениях в повседневной жизни» и в «Толковании сновидений», но общая теория неврозов в полном и завершенном виде прежде не публиковалась. Поэтому она заинтересовала нас более всего, и она оказалась полноценным трудом. Истинное наслаждение — следить за тем, как последовательно и как осторожно Фрейд ищет свои пути и делает выводы, видеть, как уверенны его формулировки в случае несомненных, уже неколебимо твердых положений и как осторожны, когда речь идет о предположениях, о пробах и поисках. Эта книга непосредственно из первых уст познакомит всех, в первую очередь врачей, с происхождением, целями и методами психоанализа.
Споры о психоанализе все еще бушуют, а между тем сам он, не поднимая шума, давно покорил молодежь, так что будущее принадлежит ему. Психология, благодаря психоанализу, обрела научное обоснование, получено и первое значительное представление о законах, которым подчинена жизнь души, но важнее всего то, что впервые началось серьезное исследование этой области, до сих пор остававшейся в стороне от науки. Сплошная детерминированность психической жизни, перенесение в эту область закона причинности и обретенная благодаря этому возможность научного изучения психики, возможность научной психологии — сегодня все это кажется чем-то само собой разумеющимся, хотя еще совсем недавно вызывало ужас или насмешки тайных советников, подобно тому, как профаны и медики в наши дни отрицают такой факт, как наличие сексуальности у детей.
Что же, сражение состоялось, основополагающие истины психоанализа утвердились. Их еще пытаются атаковать, но сокрушить их не удастся.
По-иному обстоит дело с психоанализом в качестве фундамента нового, расширенного и углубленного мировоззрения. То, что психология бессознательного будет играть данную роль, по-видимому, неизбежно. И как раз в этом пункте многие ученики Фрейда разошлись со своим учителем. Сам Фрейд остается сугубым медиком и физиком, он изучает механизмы действия психики, не пытаясь создавать на их основе какое-то мировоззрение, более того, крайне осторожно избегая любых притязаний на метафизические заключения.
Некоторые ученики Фрейда, работая в различных направлениях и подходя к делу иногда совершенно по-дилетантски, попытались расширить психоанализ до своего рода религии. В действительности некоторые из этих попыток настолько поверхностны, что понимаешь, почему Фрейд защищается от таких последователей. Но другие, и в первую очередь Юнг в Цюрихе, впервые предприняли заслуживающие всяческого уважения попытки вывести психоанализ за пределы медицины и сделать основанием философии, изложения которой, правда, до сих пор нет.
Недопустимо, однако, было бы принимать иные положения фрейдовской психологии, миролюбивые, и те, которые что-то смягчают, и в то же время ополчаться на подлинного создателя этой науки. Им был и остается Зигмунд Фрейд, и его можно критиковать или поправлять в частностях, но его великая заслуга (наряду с достижениями Бройера, который странным образом остается в тени) теперь получила окончательное признание.
1919
ХУДОЖНИК И ПСИХОАНАЛИЗ
С тех пор как «психоанализ» Фрейда вызвал сочувственный отклик за пределами маленького кружка невропатологов, с тех пор как ученик Фрейда Юнг разработал и частично опубликовал свои заключения о психологии бессознательного и свое учение о типах, с тех пор, наконец, как психологи принялись анализировать народные легенды и мифы, сказания и художественную литературу, существует тесное и плодотворное взаимодействие между искусством и психоанализом. Независимо от того, были мы или не были согласны с учением Фрейда в некоторых частных вопросах, его бесспорные открытия совершились и оказывали свое влияние.
Можно было предположить, что люди искусства особенно доброжелательно встретят этот новый и в целом ряде отношений плодотворный взгляд на вещи. Очень многие заинтересовались психоанализом, вероятно, потому, что сами страдали неврозами. Но и вообще люди искусства были более склонны и более готовы увлечься новой, имеющей совершенно новые основания психологией, чем представители официальной науки. Ведь всегда легче вызвать симпатию художника к радикальным воззрениям гения, нежели расположить к ним профессора. Поэтому идеи Фрейда молодые художники сегодня более горячо обсуждают и больше признают, чем медики и психологи.
