Книга Создана для любви - Конни Мейсон

– Почему же? Ваша история наверняка нас развлечет, ведь так, леди? – усмехнулась Гвен. Две аккуратно причесанные головки склонились в знак согласия. – Как-никак, – ехидно продолжала Гвен, – если бы вы тогда не появились на балу, мы с Адамом уже были бы практически мужем и женой.

– Почему бы вам не спросить Адама, если наша история так вам любопытна? – возразила Алекса, отказываясь поддаваться на провокации.

– Не волнуйтесь, именно так я и намереваюсь поступить, – надменно заявила Гвен. – Где счастливый молодой?

В этот момент горничная внесла в комнату чайный поднос, и, пока сервировала угощение, Алекса была избавлена от необходимости отвечать. Однако от Гвен не так просто было отделаться.

– Так где же Адам? Его никто не видел после свадьбы. Вы приковали его к кровати?

Алекса, вздохнув, осторожно поставила чашку на поднос.

– Адама отозвали по срочному делу.

– Ну конечно, – презрительно фыркнула Гвен, многозначительно переглянувшись с подругами. – Совершенно очевидно, что беднягу хитростью вынудили к этому браку, и теперь он жалеет, что поспешил уступить вашим желаниям. На его месте я бы тоже уехала, и чем скорее, тем лучше.

– Добрый день, леди.

Четыре головы одновременно повернулись к тому месту, где лениво опирался о дверной косяк Адам. Несмотря на впечатление полной расслабленности, Алекса знала – граф приготовился к прыжку, точно тигр на охоте.

Спутницы Гвен лихорадочно закивали, но самой леди Райт хватило дерзости спросить:

– Давно вы здесь, Адам?

– Достаточно давно, – с таинственным видом ответил он. Выпрямившись во весь рост, он кошачьей походкой подошел к Алексе и разыграл для гостей целое представление, нежно поцеловав ее в трепетные губы. – Очень мило, что вы к нам заглянули, леди, – как ни в чем не бывало продолжал он. – Алексе здесь бывает одиноко.

– Да, э‑э… тот факт, что вы решили жениться на Алексе, вовсе не означает, будто мы не можем с ней дружить, – беспомощно пролепетала Гвен. – Тем более теперь, когда все мы знаем, почему вы женились на бедняжке.

– И почему же я женился на ней, Гвен? – спросил Адам тихим голосом, который должен был предостеречь ее.

– Полно вам, Адам, мы не слепые. Любой дурак поймет – Алекса беременна. Судя по виду, повеса вы эдакий, уже месяцев пять-шесть. Что еще я могу сказать?

– Вы можете сказать, что приехали предложить дружбу, а не критиковать. Насколько я слышал, вы и ваши подруги скоры на суд. Какие шансы остаются у Алексы против ваших злобных сплетен?

– Адам, дорогой, мы не хотели никого обижать. Просто были… шокированы, когда Алекса появилась из ниоткуда и предъявила на вас права. Но, разумеется, мы не виним Алексу. Напротив. Разве могла она устоять перед вами, плутишка? Даже я поддалась вашим чарам.

Адама не обманули сладкие речи Гвен, но он улыбнулся, чтобы снять напряжение, позволив дамам спокойно допить чай. Более того, он предпочел остаться с ними, и беседа утратила ехидную окраску, которой была отмечена первая часть визита. Адам окружал Алексу таким вниманием, что Гвен зеленела от зависти. Настолько скоро, насколько позволяли правила этикета, леди Райт попрощалась и, сопровождаемая двумя подругами, покинула дом в вихре шуршащих юбок.

Стоило им исчезнуть за дверью, Адам всмотрелся в лицо Алексы.

– С вами все в порядке? – спросил он наконец.

Алекса затравленно кивнула.

– Рано или поздно это должно было произойти. Месяц-другой еще можно обманывать, но ребенка, рожденного на пять месяцев раньше, никуда не спрячешь. Тем более такого сильного и здорового, каким будет наш.

Алекса улыбнулась.

– Ничего страшного, Адам. Больно, конечно, но я привыкну.

Она лгала, и Адам знал это.

За две недели их разлуки Алекса расцвела в буквальном смысле. Как иногда бывает с женщинами между пятым и шестым месяцами беременности, она словно выросла за ночь. И только в одном направлении – наружу. Адам надеялся повторить их брачную ночь, однако с сожалением понял, что до рождения ребенка об этом придется забыть. Благополучие малыша значило для него больше, чем собственная похоть. Есть другие способы удовлетворить эти желания, не без угрызений совести подумал он. В Саванне, слава богу, хватает хороших борделей.

– Где вы были, Адам? – спросила Алекса, стремясь нарушить напряженное молчание.

– Уезжал по делам, – быстро ответил Адам.

– Почему вы меня не предупредили?

– Не было времени. Я получил срочное послание рано утром и отбыл почти сразу же. Форбс к вам не заходил?

– Заходил, – вяло улыбнувшись, ответила Алекса. – Но я думала… записка… хоть что-нибудь…

– Прошу прощения, – извинился Адам. – Трудно запомнить, что я уже не волен уходить и приходить, когда вздумается. В следующий раз постараюсь исправиться.

– В следующий раз? Хотите сказать, это будет повторяться? Вы будете исчезать каждые несколько недель, как в Англии?

– Да, Алекса, но это все, что я могу вам рассказать.

– Это как-то связано с войной?

– Да. Все мы знаем, американскую идею теперь поддерживают французы. В июле граф Рошамбо прибыл в Ньюпорт, Род-Айленд. Если вы вдруг не знаете, Ньюпорт заняли британцы. Буквально недавно предпринималась неудачная попытка вытеснить их при помощи французского адмирала Эктора д’Эстена и французских подразделений. В том районе по-прежнему идут перестрелки и бои.

– Какое отношение все это имеет к вам?

– Как выяснилось, британцы обращают взоры на более слабые колонии юга, где многие сочувствуют короне, – терпеливо объяснил Адам. – Насколько я понял со слов губернатора Райта, операции на севере не прекратят, но предпримут масштабную диверсию, чтобы окончательно взять под контроль этот регион страны. Предполагается, что успех здесь будет способствовать дальнейшему продвижению на север. Однажды они уже пытались осуществить подобное, предприняв одиночное нападение на Чарльстон в Южной Калифорнии, однако потерпели неудачу, неожиданно столкнувшись с яростным сопротивлением генерала Уильяма Молтри.

– На чьей стороне вы, Адам? – тихо спросила Алекса. – И что все это для вас значит?

Задумчиво сощурившись, Адам несколько минут вглядывался в лицо Алексы, прежде чем ответить:

– Разумеется, я на стороне англичан. Англия – это страна, где я родился и прожил первые пятнадцать лет жизни. Я граф Пенуэлл. Хотя и продал земли, но по-прежнему остаюсь верноподданным короля Георга.

Алекса нахмурилась.

– Что-то не припомню, чтобы вы проявляли особую преданность Англии, когда были там. От разговоров с вами у меня сложилось впечатление, что вы поддерживаете колонистов.

– Разве я когда-нибудь такое говорил?

– Нет… прямо не говорили. Но как же Мак? И… и Лис? – поинтересовалась Алекса. – В жизни не видела таких пламенных патриотов, чем эта парочка, а вы называете их друзьями.