Книга Создана для любви - Конни Мейсон

Лондон, 1763

Рыхлый туман стелился по сырой земле, выбрасывая призрачные щупальца к свинцово-серому небу, в котором проглядывали слабые лучи рассвета. Поодаль за деревьями прятался паренек, только-только ступающий на порог юности. Он наблюдал, и его выразительные серебристо-серые глаза сужались в гранитные прорези, которым с годами предстояло сделаться еще суровее и холоднее.

Мальчик не знал, что тем промозглым осенним утром в сумраке прятался не он один. На некотором расстоянии слева от него ждал закрытый экипаж, в окошке которого застыло бледное женское лицо, незабываемо красивое, но отчего-то печальное. Восхитительные васильковые глаза женщины, став круглыми от ужаса, неотрывно следили за драмой, разыгрывавшейся между двумя мужчинами на прогалине впереди.

Женщина тяжело вздохнула, когда каждому из участников поднесли шкатулку с великолепными дуэльными пистолетами. Словно угадав ее реакцию, мальчик повторил судорожный вздох, добавив от себя гримасу, исказившую черты, пока лишь намекавшие на суровую привлекательность, обладателем которой он однажды станет.

Покончив с формальностями, дуэлянты стали спиной друг к другу и подняли пистолеты. По сигналу начался отсчет. Для наблюдавшего мальчика каждый шаг усиливался и разрастался до тех пор, пока ему не стало казаться, что ноги мужчин с грохотом опускаются на влажную землю. Но то были удары его собственного сердца, громко отдававшиеся в ушах.

Мальчику, так же как и женщине, было велено оставаться дома. Оба ослушались, решив издалека проследить за неравным боем. У каждого нашлись свои причины прийти, однако и он, и она были движимы любовью.

Внезапно противники остановились, развернулись и прицелились. Два выстрела грянули одновременно, но только один из мужчин согнулся и осел на сырую землю, тогда как другой остался стоять. Вопль отчаянья сорвался с обескровленных губ мальчика, слившись в воздухе с душераздирающим стоном женщины. Случившееся настолько поглотило их, что они не слышали криков друг друга.

Высокий худощавый мужчина, предположительно врач, склонился над распростертым телом. Отрицательно покачав головой, он повернулся к победителю и беспомощно развел руками, показывая, что раненого не спасти. Пренебрежительно пожав плечами, победитель нетерпеливо зашагал к экипажу, он не собирался дожидаться доктора, вынувшего из кармана платок и склонившегося, чтобы накрыть лицо погибшего.

Полные ненависти серые глаза мальчика провожали экипаж, пока тот не скрылся в тумане.

– Однажды ты заплатишь за это! – прокричал мальчик в безмолвные небеса и потряс в подтверждение кулаком. – Настанет день и час, когда я отниму у тебя что-то или кого-то, кто тебе дорог, точно так же, как сегодня ты отнял у меня! Клянусь всем, что свято!

По щекам мальчика текли безотчетные, беззвучные слезы, а внутри нарастала ярость против одного мужчины и его неверной жены. Этой ярости предстояло владеть его плотью и душой долгие годы, пока он мужал и ждал удобного случая нанести карающий удар. Нетвердым шагом он выбрался из своего убежища, подошел к распростертому в грязи телу и опустился перед ним на колени. Внезапно его плечи расправились, и, наверное, в эти несколько коротких мгновений он разом повзрослел.

Женщина в экипаже, побледнев как смерть, безвольно откинулась на подушки. Гибель мужчины возвестила скорый конец ее собственной никчемной жизни. Жить больше не было смысла. Даже любви к трехлетней дочурке, ждавшей ее дома, не под силу было изменить роковой ход событий.