Книга В чужом городе - Леонид Гришин

А муж всё пил… Когда я несколько раз возвращалась пустая, да не просто пустая, а ещё и с долгами, он говорил мне: «Дура ты, дура, чего тебе надо? Сидела бы дома. На кусок хлеба заработала бы и в ларьке. Ну и ладно, нечего тебе туда мотаться». Конечно, и ревновать начал по пьяни. Но он всё-таки отец моих детей, поэтому я содержала его до тех пор, пока он окончательно мне все нервы не истрепал. Купила ему квартиру и сказала: живи, как хочешь. Развелась. Помогла детям бизнес наладить, а теперь вот и порхаю, как птичка, по миру. Живу, так сказать, в своё удовольствие… Ладно, поздно уже… Пойдём.

Глава третья

Роман собрался идти на ужин, уже взялся за дверную ручку, как вдруг раздался телефонный звонок. Это звонила Галина. Роман удивился: он думал, что она уже ждёт его в ресторане. Но по телефону она сказала, что задержится минут на 15–20.

Сидеть в номере ему не хотелось, поэтому он пошёл к ресторану. Там их столик был не занят: все отдыхающие и официанты уже привыкли, что за ним всегда сидит эта интеллигентная пара. Столик их уже был украшен, как и в прошлый раз: свечкой в стакане и лепестками цветов. Роман взял бокал красного вина и присел за столик, ожидая Галину.

Незаметно к нему подошла немолодая пара и попросила разрешения подсесть.

– Вы такая элегантная пара, здесь на вас все обращают внимание. Мы уже три дня как за вами наблюдаем. А сегодня мне сказали, что вы живёте в разных городах: она в Харькове, а вы в Питере. Как это так?

– Да, – решил я пошутить, – это действительно так.

– А как же вы общаетесь? – спросила удивлённая женщина.

– А вот так: я, допустим, приехал в Харьков, пожил с ней немного, а потом она мне надоела. Я еду обратно в Питер. Она едет за мной. Я ей надоедаю – она едет в Харьков, а я еду за ней. Вот такая вот романтика!

Роман обратил внимание, что спутник этой женщины отвернулся, скрывая улыбку. Наверное, догадался, что я шучу.

– И что? – спросила женщина?

– Тем более, нам способствуют государственные решения. Что в России, что в Украине. Сейчас ведь нельзя пребывать в государстве без гражданства более шестидесяти дней. За шестьдесят дней друг другу надоедаем, меняем обстановку, так и живём.

В этот момент подошла Галина. Роман обратил внимание, что глаза её в этот раз были как никогда грустными, а по лицу было видно, что она плакала. Роман извинился перед этой парой, и они с Галиной отправились выбирать блюда.

– Это вино у тебя?

– Да, что-то в ожидании тебя мне взгрустнулось и захотелось винца.

– Возьми и мне, только белого, – попросила она.

Роман взял себе ещё красного, а ей белого вина.

Ужин прошёл в молчании. А затем они пошли к набережной. Там были кресла и столики для отдыхающих.

– Что случилось? – спросил Роман, когда они сели.

– Да знаешь, семейное всё, маленькие дети – маленькие заботы, большие дети – большие заботы, – начала она, прикусив нижнюю губу, – знаешь, муж у меня грузин был, а дочь блондинкой родилась. Хоть и говорят, что кавказские гены сильнее, нежели у нас, славян. Но дочь у меня блондинка. Красивая она у меня, и пусть не обвинят меня в предвзятости. Засматривались на неё многие. Но и она на втором курсе влюбилась. Парень тот тоже внешностью обижен не был, всё у него было, кроме мозгов.

– Не понял.

– А вот так: кроме мозгов. Но любовь есть любовь… На втором курсе вышла замуж. Он постарше её был года на четыре, хоть и учился на третьем курсе. Но это из-за хвостов у него, из-за академок… Закончили они институт, а это же время ты знаешь какое. Я их начала приобщать к бизнесу. У дочери получалось хорошо, а он дважды подзалетел. Причём он себя деловым считал, советов не слушался. Один раз его выручила, второй раз, но потом сказала, что хватит. Если уж хочет бизнесом заниматься, то надо тогда учиться слушать и доверять семье… Короче, он понял, что чем делом заниматься, можно просто, ничего не делая, получать блага. Практически он превратился в шофёра дочери, иногда выполняя какие-то поручения. У дочери хорошо получалось. Было куплено почти в центре Харькова приличное помещение, открыли магазин парфюмерии и косметики. Дочь заключила договоры с французскими фирмами. Но как говорят, все умны вчерашним числом, а не сегодняшним. То ли он влюбился, то ли от безделья. На стороне у него родился ребёнок. А она оказалась сестрой крутого авторитета. Его братки поговорили с ним, заставили юридически признать ребёнка, причём это всё при нотариусе. Заполнили документы. А потом ему сказали: разводись с женой и женись на этой. Он, конечно, трусливый, слабохарактерный… И вот сейчас всё это узнала дочь, сегодня мне звонила. Ну, ты понимаешь, что это значит… Я тебе говорила, как всё это мне доставалось… А теперь этому безмозглому хочешь не хочешь, а по закону отдай половину.

У неё выступили слёзы, она достала платочек.

Роман молчал, что здесь скажешь?

Глава четвёртая

Я ведь замуж очень рано вышла, – продолжала она. – На третьем курсе уже. Причём выходила я по любви, как мне тогда казалось. В параллельной группе он учился: красивый, стройный. Грузин по национальности. Все девчонки на него обращали внимание. Как хорошо с ним было танцевать на институтских вечерах! Как здорово он вёл и как умел двигаться! И одевался он тогда, в отличие от всех, очень хорошо. Всегда ухоженный, модный, он умел красиво ухаживать: цветы дарил, в рестораны приглашал. Деньги у него водились, конечно. Но и вообще в то время в Грузии жилось куда лучше, чем у нас, на Украине, дай в России тоже. Главным образом из-за географического положения. Тогда ведь за границу не ездили, а отдыхали на юге.

…Помню, я ещё маленькая была, когда мы с родителями всей семьей поехали в Лазоревскую. «Дикарями», конечно. Тогда все так ездили – хоть в курятнике, лишь бы было койко-место. Как сейчас помню, тариф был: со взрослого рубль, а с ребёнка пятьдесят копеек. Приехали мы тогда в Лазоревку, подождали на вокзале вместе с остальными семьями утра, когда откроется адресное бюро, но адреса, где остановиться, тогда не оказалось. Пришлось нам ехать дальше. По дороге в Адлер по вагону проходила абхазка, предлагала остановиться у них в Гудауте. Мы хотели остановиться в Адлере, но и там впоследствии мест не оказалось. Пришлось ехать в Гудауту. Мы были в числе других шести семей, которых пригласила эта абхазка.

Мама подошла к ней, спросила, какие условия. Та пообещала, что каждой семье будет выделена отдельная комната. Приехав, мы увидели большой двухэтажный дом с большим садом и многочисленными времянками. Всего тогда там было, наверное, человек двадцать пять отдыхающих, не считая детей. А тариф был привычный: рубль со взрослого человека и пятьдесят копеек с ребёнка.

Я вот думаю сейчас вот о чём. Мама тогда получала оклад в 140 рублей, на которые мы должны были жить, одеваться и обуваться. А тогда, если даже три месяца, сто дней, они принимали отдыхающих, да ещё и участок у них такой большой… Немудрено было в таком случае, почему грузины и абхазцы так хорошо жили.