Книга Дылда - Леонид Гришин

Мой друг Андрей позвонил мне и пригласил погостить у него на даче в субботу. Там я стал бывать теперь гораздо реже в отличие от тех времён, когда его жена ещё была жива…

Мне нравилось бывать у него на даче. В первую очередь, потому что всё там было ухожено и хорошо устроено. Газон всегда ровно пострижен, вокруг везде цветы и клумбы, на грядках дозревала клубника и малина. В теплицах можно было увидеть огурцы, помидоры и даже болгарский перец. За всем этим следила жена Андрея Ольга, которой не стало около пяти лет назад.

Андрей очень гордился шикарным двухэтажным домом, который он в своё время приобрёл. В особенности дорога ему была небольшая веранда, или пристройка, которой ещё не было, когда дом только купили. У прошлых хозяев пространство на крыльце было совсем узенькое – сантиметров 50. А Андрей сделал из него чуть ли не балкон: добавил четыре метра вперёд и четыре в ширину, установил опору. В итоге получилась полноценная пристройка. Одну сторону он застеклил, а на две другие натянул сетку и посадил дикий виноград. Со временем он заплёл, и получилось такое замкнутое пространство со «стенами» из дикого винограда.

В центре пристройки стоял круглый стол, вокруг него несколько кресел и шезлонг. За креслами стоял холодильник, рядом шкаф-пенал, на отдельном столике возле холодильника стоял самовар. Андрей провёл электричество, чтобы можно было расположиться на веранде, и не было бы нужды постоянно бегать за чем-нибудь в дом – всё уже здесь! Поэтому, когда Андрей собирался пить с кем-нибудь чай, он мог приготовить всё, не вставая с кресла. И он, и его гости почему-то больше всего любили пить на веранде именно чай, а не что-либо другое. Здесь он становился как будто вкуснее. Свежезаваренный, поданный с каким-нибудь вареньем, да ещё и на свежем воздухе… Нет ничего приятнее, чем пить чай и смотреть на собственный ухоженный сад!

Правда, многое изменилось после смерти Ольги. Участок без неё постепенно зарастает, из цветов остались только многолетние, что растут сами собой по весне, грядки сравнялись с газоном, сад уже потерял былую красоту, а любящая хозяйская рука уже больше не чувствуется. Неизменной осталась только веранда, которая с тех пор изменилась мало. На ней и сегодня пьют чай гости Андрея. В ту субботу пил там чай и я…

Андрей встретил меня вместе с сыном. Из самовара на веранде уже вовсю шёл пар. Хозяин дома рассказал, что они только второй день как на даче.

– Куда же вы ездили? – спросил я.

На мой вопрос ответил Артём, сын Андрея.

– А вот, ездили искать мою новую маму и моего братика, – сказал Артём и улыбнулся, глядя на то, как засмущался его отец.

– Как это? Не понял, – сказал я.

– Да-да-да, хотели мне найти маму, братика, но не нашли, – повторил Артём.

Я заметил, что у Андрея покраснели даже уши после слов сына, а потому расспрашивать подробности я не стал – перевёл разговор на другую тему. Но про себя подумал с надеждой, что потом мне удастся узнать об этом от самого Андрея. За столом они мне рассказали, что ездили в Болгарию. Я знал, что ездили они туда уже не в первый раз, потому что им всегда есть где остановиться. Один наш общий знакомый некоторое время назад купил там квартиру у моря, как он выразился, по случаю, и, чтобы она не пустовала зря, периодически предлагает друзьям отдохнуть в Болгарии, остановившись в его квартире.

Вечером того же дня мы сидели на веранде с Андреем. Заварив чай, мы любовались закатом. Прекрасные закаты летом в Ленинградской области! Не то что на юге – чуть солнце скрылось – и кромешная темнота. Здесь у нас летний вечер угасает медленно и плавно.

– Андрей, ну расскажи уже, какую ты там маму и братика искал? – не выдержал я.

Андрей вновь смутился, как днём, сделал глоток чаю, посмотрел куда-то вдаль…

– Знаешь, как… – начал он. – Ты помнишь, ты ведь два года назад вроде тоже ездил в Болгарию на Золотые пески? Там же муниципальщики все пляжи заставили своими лежаками и зонтиками. И цену за них приличную выставили. Мы с сыном в первый день остановились там – дороговато выходит…

…Я привык, что сэкономленные деньги – это заработанные деньги, поэтому на следующий день мы взяли зонтик из квартиры – их там, по-моему, штуки три или четыре было разной величины. Купили также две циновки и пришли на место. Расположились неподалёку от спасательной вышки: там ещё остался клочок пляжа, который муниципальщики ещё не прибрали к рукам. Расположились, таким образом, как в застойные времена говорили – «дикарями». Поставили зонтик, разложили циновки. Этот клочок пляжа привлекал внимание и других отдыхающих, поэтому народу вскоре стало довольно много. Среди прочих была одна женщина…

Я заметил её, ещё когда она шла вдоль берега. Издали она чем-то напомнила мне вопросительный знак: рост её был высокий, но плечи были опущены и голова втянута. Было заметно, что она сутулилась. Да и шла она как-то странно: походка нескладная, ноги какие-то полусогнутые… В общем, я даже отвернуться от неё хотел, если бы не заметил, что она остановилась, сняла очки и, осмотревшись и надев их снова, направилась прямо к нам.

Она остановилась в метре от нас. Выбрала себе место, расстелила циновку, на циновку положила сумку – явно тяжёлую. Я почему-то подумал, что там наверняка продукты. Хотя по фигуре её не скажешь, что она любила съесть лишнего. Она некоторое время смотрела в небо на солнце, очевидно, решая, как ей лучше поставить зонтик. Закончив все приготовления, она сняла платье и осталась в одном купальнике. Но и купальник её показался мне каким-то несуразным. Погода была жаркая, все купались в открытых купальниках, а у этой женщины он был очень закрытый. Она достала из сумки какие-то книги – сразу несколько – и тетрадь с ручкой. Расположившись, она стала внимательно читать и что-то конспектировать.

В тот день мы на неё больше внимания не обращали, а на следующий день картина повторилась. Она вновь улеглась рядом с нами, и всё время, пока мы были рядом, она читала и что-то записывала. Мы несколько раз отходили от места, чтобы искупаться, походить по берегу, также сходили пообедали в небольшой ресторанчик. Когда полуденный зной спал, мы вернулись отдохнуть к нашему месту на пляже. Нашу соседку мы нашли спящей. Она спала, подложив свои книги прямо под голову. Но не это привлекло моё внимание. Её несуразный купальник как-то съехал вбок, обнажив её левую грудь… Тут только я вдруг задумался: а сколько ей лет? На вид ей было лет тридцать пять, но взгляда я не мог оторвать от её груди – такая может быть, наверное, только у семнадцатилетней девушки: упругая, розоватая… Неудобно говорить сейчас, но даже… хотелось потрогать!

Я вгляделся в неё повнимательнее. Лицо её было очень красиво, пока она спала: пушистые ресницы, мягкие черты лица, ни одной морщинки! Мне подумалось, что лицо её не знает китайской косметики. Её аккуратные губки были сложены в лёгкую улыбку. Очевидно, ей снилось что-то хорошее… Даже скрытая этим некрасивым синим купальником её фигура не могла не привлекать. Рост у неё был, конечно, высокий. Если у меня метр девяносто два, то она – всяко не ниже. Я удивился сам себе, ведь ещё два дня назад я сравнивал эту женщину с вопросительным знаком, а теперь я не мог ею не любоваться… Мне пришло в голову, что она, наверное, стесняется собственного роста, потому что не может такая красивая женщина так уродливо двигаться при ходьбе…