Книга Долина юности - Эжен Мельц

— Как так?

— Я родился в Маалуле!

Я не верю своим ушам. Какая удача! Не сходя с места, достаю блокнот и начинаю свой первый урок арамейского языка.

— Как сказать «Я рад вас видеть»?

— Апа маисут лахип эмитчах.

Я записываю дрожащей рукой, без ума от радости.

— Как сказать «хорошая история»?

— Кеста халия. Я научу вас кое-чему красивому — чмо малия раукбу.

— Что это значит?

— Звездное небо.

Сам Христос мог бы сказать подобную фразу! Я в совершенном восторге. Мы продолжаем беззаботно болтать, не замечая хода времени. Около полуночи, заплатив по счету, несмотря на мои возражения, Ахмед сопровождает меня в гостиницу. Я пожимаю ему руку, и мы даем друг другу слово встретиться следующим вечером в кафе «Нао Фара». В номере, который делю с путешественником из Новой Зеландии, я долго рассматриваю в блокноте сегодняшние отметины: меч арабского сказочника и урок арамейского языка в один и тот же день! Этот блокнот, куда я ничего не пишу, — самая прекрасная из всех книг, которые я когда-либо создал…

21. Квитанция желтого цвета

В этом месте полно компьютеров, горшков с фикусами, пластиковых стульев, картин в золоченых рамах, гигантских транспарантов, раздвигающихся перегородок, пластиковых стаканчиков из-под кофе, микрофонов, бутербродов, полиэтиленовых мешков, счетных касс, каталогов, газет, журналов, бутылок с вином, мобильных телефонов и металлических стеллажей. Что это за место? Даю вам подсказку: там еще есть книги. Догадались? Браво! Вы находитесь на Книжной ярмарке Женевы.

Я прогуливаюсь по шумным аллеям ярмарки в пятницу, пятого мая. Сейчас семь часов вечера, но у меня еще полно времени, потому что сегодня ярмарка работает допоздна. Двери не закроются раньше десяти вечера. Мне попадается несколько журналистов, которых я знаю около десятка лет. Мы присаживаемся за столик и, как обычно, болтаем обо всем на свете, кроме книг. Шуточки сыплются одна за другой, белое вино льется рекой. Понемногу толпа в зале ярмарки редеет, а нагруженные сумками посетители направляются к выходу.

За столиком остаются только журналист и радиоведущая. В громкоговорителях раздается последнее предупреждение, приглашающее посетителей и представителей книжного бизнеса пройти к выходу. Мы остаемся на своем месте, не сомневаясь, что кто-нибудь из охраны вскоре попросит нас убраться. 22 часа 20 минут. Зал ярмарки погружается в тишину. Воцаряются мир и покой. Через полчаса я решаюсь высказать небольшое наблюдение:

— Скажите-ка, где мы сейчас находимся?

— Мы находимся в самом большом книжном магазине Швейцарии, — уточняю я.

Мои собеседники ждут от меня продолжения.

— Нам удалось остаться незамеченными среди тысяч книг! Не можем же мы вот так просто теперь уйти.

— Что ты нам предлагаешь? — обрывает меня журналист. — Провести здесь всю ночь за чтением? Очень мило, но лично я должен завтра работать.

— А если нам утащить по книге? Каждому по одной, — предлагаю я.

Они разражаются смехом в ответ на мое, идиотское с их точки зрения, предложение. Они уже вышли из возраста, когда воруют книжки в магазинах.

— Ладно-ладно, не хотите — не надо… — разочарованно говорю я.

Мы встаем, но перед тем как выйти, я иду к стендам французского издательства «Акт Сюд». Мои коллеги идут следом, фыркая от смеха. Внезапно половина лампочек дневного света гаснет, нужно поторапливаться. Скоро все здание погрузится во тьму и охранники начнут свой обход. Наконец я замечаю стенд «Акт Сюд». Они только что выпустили «Замечательное путешествие Нильса с дикими гусями» с иллюстрациями Бертила Любека. Проходя мимо нагруженных книгами полок и столов, я начинаю сомневаться, что мне удастся найти желаемое. А если спрятанные под потолком камеры уже начали снимать? Я бросаю взгляды налево и направо. Никакого Нильса на горизонте. Тем лучше. Пойдем домой.

Вдруг я вижу его прямо перед собой. Он ждал меня! Я хватаю книгу, предвкушая удовольствие.

635 страниц абсолютного счастья. Она стоит 40 евро. В Швейцарии, учитывая двадцатипроцентную надбавку к начальной цене, стоимость этой книги поднимается до 75 франков. Я бы никогда не решился выложить подобную сумму. Даже за «Диких гусей».

— Ты хочешь стащить такую красивую книгу? — спрашивает радиоведущая с ноткой зависти в голосе.

Я молча засовываю книжку в рюкзак.

— Ладно, пошли! — объявляю я тоном победителя.

Но вместо того чтобы направиться к выходу, журналист предлагает нам пройтись по другой аллее ярмарки. Мы идем за ним, еще не понимая, к чему все это. Когда оказываемся у стенда издательства «Галлимар», парень берет пенал Гарри Поттер, футболку Гарри Поттер и носки из чистого хлопка с логотипом Гарри Поттер.

— Как?! Ты даже не книгу крадешь? — изумляюсь я.

— Я получаю достаточно книг в редакции. А это хотя бы доставит удовольствие моим ребятишкам.

— Не может быть! То есть уже я, писатель, крадущий книги, выгляжу по-дурацки. Но тащить всякую ерунду — это просто оскорблять литературу!

Мы все втроем покатываемся со смеху. Не выдержав, радиоведущая устремляется к стенду издательства детской литературы и хватает первый попавшийся альбом. Теперь нам нужно выкатываться отсюда. Мы чувствуем себя подростками, сунувшими под свитер музыкальный диск в супермаркете. Мы прощаемся на автостоянке, и каждый уходит в свою сторону. Эта история должна была закончится здесь, но на самом деле она только начинается.

Через два дня я захожу в гости к родителям. Как обычно, объясняю им, над какой книгой сейчас работаю. И не могу удержаться от удовольствия рассказать им о моем приключении на книжной ярмарке. Пока я говорю, моя мама бледнеет, зеленеет и снова бледнеет.

— Но тебя же могли задержать! — возмущается она. — Может быть, тебя засняли на видеокамеру!

— Ну да, возможно. Увидим в ближайшее время. А чем я рискую в любом случае?

Моя мать идет за чем-то в свою комнату. Она возвращается, сжимая в дрожащей руке небольшой квиток желтого цвета. Я читаю слово «квитанция» внизу слева. Затем имя госпожи Мельц. Внизу каракулями выведена дата: «27 ноября 1975 года».

— Что это такое? — спрашиваю я ее, нахмурившись.

— Это штраф, который я получила однажды в магазине, в Лозанне. Помнишь, вы с Алексом только приехали в Швейцарию?

Еще как помню! Я из кожи вон лез, чтобы мне разрешили прокатиться по второму разу на Розовой пантере. Моя мама забыла оплатить пару тапок, и охранник застукал ее на выходе.

— Мне было так стыдно в тот день. Ты не можешь себе представить!

Меня словно оглушило. Один из самых прекрасных дней в моей жизни — встреча с Розовой пантерой, остался запечатленным в памяти моей мамы как самый худший. Сначала мне стало неловко: я почувствовал себя виноватым. Потом начал считать. Она хранила эту квитанцию в глубине шкафа в течение… Так, сегодня у нас 7 мая 2002 года. Ее оштрафовали в ноябре 1975-го.