Книга Запретный плод - Лорел Гамильтон

– Ты всегда была гуманисткой.

– В отличие от некоторых.

– Я понятия не имел, чего они хотят.

– Да, но ты имел понятие о том, как я люблю.

Он улыбнулся улыбкой, в которой можно было прочесть: “Я знаютвои тайны, знаю самые черные сны”. Таков наш Берт, дружелюбный шантажист.

Я улыбнулась ему так же дружески:

– Если ты еще раз пошлешь мне клиента-вампира, непоговорив сперва со мной, я уйду.

– И куда?

– Со мной уйдут мои клиенты, Берт. Кто дает интервью порадио? Кто в центре внимания прессы”? Ты сам постарался, чтобы это была я,Берт. Ты считал, что меня легче всего им продать. Самая безобидная на вид,самая привлекательная. Как щенок. Когда люди звонят в “Аниматор инкорпорейтед”,кого они спрашивают, Берт?

Улыбка его пропала, глаза стали зимним льдом.

– Без меня у тебя бы ничего не вышло.

– Вопрос в том, смог бы ты сделать это без меня?

– Смог бы.

– Я тоже.

Несколько долгих мгновений мы играли в гляделки. Никто нехотел отводить глаза первым или первым моргнуть. Берт стал расплываться вулыбке, все так же глядя мне в глаза. И мои губы тоже начала раздвигать улыбка.Мы расхохотались одновременно – и этим кончилось.

– Ладно, Анита, больше вампиров не будет.

Я встала:

– Спасибо, Берт.

– А ты бы и в самом деле ушла?

Его лицо было все – смеющаяся искренность, точная и радостнаямаска.

– Я не люблю пустых угроз, Берт. И ты это знаешь.

– Да, – ответил он. – Знаю. Но честно, я не знал, чтоэта работа будет для тебя опасной. – А иначе ты бы отказался?

Он секунду подумал и снова рассмеялся.

– Нет, но запросил бы больше.

– Продолжай делать деньги, Берт. У тебя хорошополучается.

– Аминь.

Я ушла, чтобы он мог порадоваться чеку наедине с собой.Может быть, хихикнуть над ним. Это были кровавые деньги – извините за каламбур.Но я почему-то знала, что Берту это все равно. Это мне было не все равно.

Глава 18

Открылась дверь другого кабинета, и оттуда вышла высокаяблондинка лет от сорока до пятидесяти. Золотистые брюки, сшитые на заказ,охватывали тонкую талию. Безрукавка цвета яичной скорлупы открывала загорелыеруки, золотой “ролекс” и венчальное кольцо с бриллиантами. Камень в обручальномкольце весил целый фунт. Спорить могу, что она и глазом не моргнула, когдаДжеймисон назвал цену.

Вышедший за ней мальчик тоже был изящный и светловолосый. Навид ему было лет пятнадцать, я знала, что меньше восемнадцати быть не может. Позакону в Церковь Вечной Жизни можно вступать не раньше этого возраста. Он ещене мог в открытую пить спиртное, но имел уже право по собственному выборуумереть и жить вечно. Нарочно не придумаешь такую бессмыслицу.

Улыбающийся услужливый Джеймисон замыкал процессию. И подороге что-то еще говорил мальчику.

Я вытащила из сумки визитную карточку и протянула женщине.Она посмотрела на нее, потом на меня. Оглядела меня с головы до ног и не пришлав восторг – наверное, из-за футболки.

– Да? – спросила она.

Порода. Нужна настоящая порода, чтобы так смешать человека сдерьмом, произнеся одно слово. Конечно, меня это не тронуло. Великаязолотоволосая богиня не заставила меня ощутить себя мелкой и мерзкой.

– Телефон на этой карточке принадлежит специалисту повампирским культам. Хорошему.

– Я не хочу, чтобы моему сыну промывали мозги.

Я заставила себя улыбнуться. Этим специалистом был РаймондФилдс, и он не промывал мозги. Он говорил правду, как бы неприятна она ни была.

– Мистер Филдс представит вам потенциально теневуюсторону вампиризма, – сказала я. – Я думаю, мистер Кларк дал нам всюнеобходимую информацию.

Я подняла руку к ее лицу.

– Эти шрамы я получила не на контактном футболе. Прошувас, возьмите карточку. Звонить ему или нет – ваш выбор.

Под великолепной косметикой она чуть побледнела. Глаза еечуть расширились, глядя на мою руку.

– Это сделали вампиры? – спросила она голосом тихим и спридыханием – почти человеческим.

– Да, – ответила я.

Джеймисон взял ее под локоток.

– Я вижу, миссис Фрэнке, вы познакомились с нашимместным вампироборцем.

Она посмотрела на него, потом снова на меня. Тщательнособранное лицо стало чуть расползаться. Она облизнула губы и обратилась ко мне:

– В самом деле?

Она быстро оправилась, и в голосе ее вновь звучалопревосходство.

Я пожала плечами. Что я могла сказать? Я сунула карточку вее наманикюренную руку, и Джеймисон тут же тактично ее забрал и сунул в карман.Она отдала. Что я тут могла сделать? Ничего. Я попыталась, и не вышло. Точка.Все. Но я смотрела на ее сына. Он выглядел невероятно молодо.

Я вспомнила свои восемнадцать лет. Я считала себя совсемвзрослой. Думала, что все знаю. Когда мне стукнул двадцать один, я уже знала,что лишь нахваталась по верхам. Я и сейчас ни чего не знаю, но хотя бы оченьстараюсь. Иногда только и остается, что стараться. Может быть, это вообще все,что можно сделать. Господи, до чего же я сегодня цинична.

Джеймисон сопровождал их к двери, и я уловила несколькофраз:

– Она пыталась их убить. Они просто защищались.

Ага, я такая. Наемный убийца для нежити. Бич кладбищ. Таконо и есть.

Я оставила Джеймисона дальше травить полуправды и пошла вкабинет. Мне нужны были некоторые дела. Жизнь продолжается – для меня, покрайней мере. Но я не могла прогнать стоящее перед глазами лицо мальчика, этибольшие глаза. Загорелое, младенчески гладкое лицо. Может быть, ему хотя быследует начать бриться до того, как себя убить?

Я затрясла головой, будто это могло прогнать видение.

Когда Джеймисон вернулся в кабинет, я сидела с папками вруках. Он закрыл за собой дверь. Как я и думала.

Кожа у него была цвета темного меда, глаза бледно-зеленые,лицо обрамляли тугие длинные кудряшки. Волосы почти цвета осенних листьев.Джеймисон был единственным рыжим зеленоглазым негром, которого я в жизнивидела. Он был гибкий и худой той худобой, что достигается не тренировкой, адается удачными генами. Представление Джеймисона о физических упражненияхсводилось к поднятию бокалов на хорошей вечеринке.

– Больше никогда так не делай, – сказал он.

– Как “так”? – Я встала, прижимая папки к груди.