Книга Украденный сон - Александра Маринина

– Как ты думаешь, мама, – задумчиво спросила Настя, –этот Бризак не может быть русским эмигрантом?

– Маловероятно, – категорически возразила НадеждаРостиславовна, рассеянно листавшая один из купленных дочерью романов. – Онвладеет французским, как француз. Достаточно прочитать два-три абзаца, чтобы вэтом убедиться. Впрочем, – добавила она, пробежав глазами открытую наугадстраницу, – язык у него хороший, острый, диалоги живые, сравнения интересные…Может быть, он и в самом деле неплохой писатель. Но он настоящий француз,никаких сомнений быть не может.

На следующий день Настя вместе с делегацией улетела вМоскву. В самолете она читала «Сонату смерти», надеясь найти в ней хотькакую-нибудь подсказку, хоть крошечный намек на разгадку невероятногосовпадения рисунка на обложке и рисунка, сделанного Борисом Карташовым со словпогибшей Ереминой. Как бы там ни было, в одном Настя теперь была уверена: Викане была психически больна. Она действительно могла слышать по радио описаниесвоего сна: многие западные радиостанции, вещающие на русском языке, передаютотрывки из новых литературных произведений. Идея воздействия по радио не былаплодом больного воображения. Но как же могло случиться, что совпали оба рисунка?Совпали до мелочей, до светло-зеленого цвета, которым нарисован скрипичныйключ?

Есть, конечно, самое простое объяснение, которое лежит наповерхности: Вика слышит по радио отрывок из «Сонаты смерти», Настя даже точнознает, какой именно эпизод она могла слышать. Потом пересказывает его в деталяхБорису, который и рисует, сообразуясь с ее словами. Если ей и снился раньшекакой-то кошмар, он мог быть лишь отдаленно, а то и вовсе не похож на то, чтонаписано в «Сонате» и что оказалось потом на рисунке Карташова. Просто у Викичто-то нарушилось в голове, и ей показалось, что… Но тогда придется признать,что она была больна. Нет, опять не складывается, опять тупик…

Если еще вчера дело об убийстве Ереминой страдалоотсутствием информации, то сегодня оно в мгновение ока стало невероятнозапутанным.

Глава 7

– Придется опять начинать все с самого начала, –удрученно сказала Настя, глядя на Чернышева, Морозова и стажера Мещеринова.

– В пятый раз? – саркастически спросил Андрей,закидывая ногу на ногу и усаживаясь поудобнее.

Они сидели дома у Насти. Был вечер воскресенья, онаобзвонила коллег, едва переступив порог, и попросила их срочно приехать. Вприхожей до сих пор стояла неразобранная сумка с вещами, через которуюприходилось перешагивать, чтобы пройти в кухню. Почему-то никому, в том числе исамой Насте, не пришло в голову отодвинуть ее в более удобное место.

– А хоть бы и в пятый, – резко ответила Настя. –Двигаться будем с двух разных концов. На этот раз, я думаю, мы до чего-нибудьдоберемся.

Олег, завтра с утра поедете в архив и найдете уголовное делопо обвинению Ереминой-старшей в убийстве. Андрей с Женей начнут поиски вредакционно-издательском мире, отталкиваясь от связей Валентина Косаря.

– А ты будешь осуществлять общее идеологическоеруководство? – зло поддел ее Морозов, даже не пытавшийся скрыть неудовольствиеот того, что его выдернули из дома в воскресный вечер.

Настя, прекрасно понимавшая его настроение, решила неподдаваться на мелкую провокацию.

– Я буду читать нетленные творения Бризака, – спокойноответила она, – потому что никто из вас сделать этого не сможет. Тыудовлетворен?

– У меня на завтра другие планы, – продолжалпрепираться Морозов. – Думаешь, кроме этого убийства столетней давности, на мнедругих забот нет? Это вы там, на Петровке, милицейская элита, берете одно делоиз ста и наваливаетесь всем скопом, а остальные девяносто девять дел повисают унас на территории.

– Да ладно тебе, Женя, – примирительно произнесЧернышев, – раз уж нам начальство велело работать в группе с Анастасией, чеготеперь волосы на себе рвать. Кончай бухтеть.

– Но я в самом деле завтра не могу.

Морозов явно нервничал, и Насте на какое-то мгновение сталодаже жалко его. У него могут быть действительно важные встречи, которые нельзяотменить и на которых, может быть, что-то решается в его служебных делах илидаже в жизни.

– Что ж поделать, – вздохнула она, – не можешь – так неможешь. Подключишься во вторник. Идет?

Морозов с облегчением кивнул и сразу повеселел.

– А можно мне вместо архива работать с Андреем? – подалголос стажер, до этого молча сидевший в кресле у самого окна, где было ужаснохолодно, потому что из-под неплотно прилегающей к косяку балконной дверипостоянно струился морозный воздух.

– Нет, – категорически отрезала Настя. – Вы будетезаниматься архивом.

– Ну пожалуйста, Анастасия Павловна, – умоляюще занылОлег. – Ну чему я научусь в архиве-то? Вот живое дело…

– Вы научитесь читать уголовные дела, – жестко сказалаона, подавляя в себе нарастающее раздражение. – Если вы, Олег, думаете, что этопросто, то, смею вас уверить, вы жестоко ошибаетесь. Вы когда-нибудь виделиуголовное дело, переданное в суд?

Мещеринов хмуро молчал.

– Дело, переданное в суд, не имеет ничего общего с темиматериалами, которые лежат в папке у следователя, пока идет расследование. Тоесть материалы, конечно, те же самые, но если у следователя они лежат, какправило, в хронологическом порядке и вам легко проследить, что было сначала,что – потом, то в сшитом деле, особенно если обвиняемых несколько, да еще, недай Бог, они ухитрились совершить не одно, а несколько преступлений, сам чертногу сломит. Следователь может скомпоновать дело по лицам, тогда материалы,касающиеся каждого обвиняемого, идут в основном подряд, но чтобы понять роль соучастниковв эпизоде, приходится лазить по всем томам. А бывает, что дело скомпоновано поэпизодам, и тогда приходится долго мучиться, прежде чем поймешь, что жевсе-таки совершил интересующий тебя обвиняемый. А уж разобраться, кто какиепоказания давал и кто кого пытался «утопить», – для этого надо иметь адскоетерпение. Вы никогда не задумывались, почему услуги адвокатов стоят так дорого?Короче, я прошу извинить меня за то, что устроила тут ликбез. Вам, Олег,придется поработать с относительно легким делом: один обвиняемый по одномуэпизоду. Но я прошу вас проявить максимум внимания и не полагаться на своюпамять, а делать выписки. Не забудьте фамилии тех, кто принимал участие врасследовании и судебном разбирательстве, их надо тоже записать. И еще. Не сочтите,что я проявляю недоверие к вам, но хочу предупредить заранее, чтобы не былопотом недоразумений: не вздумайте ограничиться чтением приговора илиобвинительного заключения. Меня интересует не только фабула, а весь ходрасследования, в том числе и показания свидетелей и обвиняемой, особенно еслиэти показания менялись в ходе следствия и суда. Вы все поняли?

– Понял, – расстроенно ответил стажер. – Я могупозвонить от вас? Боюсь, родители вернулись с дачи и беспокоятся, куда яподевался. Я так поспешно убегал, когда вы меня вызвали, что даже записку неоставил.