Книга Украденный сон - Александра Маринина

– Телефон на кухне, – кивнула Настя.

Когда Олег вышел, Морозов с ухмылкой протянул:

– Ничего себе молодежь идет в милицию работать!Здоровый лоб, без пяти минут офицер, а родителям докладывается, какпервоклашка. Маменькин сынок.

– Ну как тебе не стыдно, – с упреком сказала Настя. –Может, у него родители такие. Он бы и рад не докладываться, но они переживают.Мы для родителей всегда маленькие и глупые, с этим ничего не поделаешь.

Закрыв за гостями дверь, Настя постояла в задумчивости надсумкой, брошенной посреди прихожей, решая, разобрать вещи сейчас или оставитьна потом. Утром мать с Дирком приехали в аэропорт Леонардо да Винчи, чтобыпроститься с Настей. Надежда Ростиславовна отдала ей огромный пакет сподарками, а Дирк, лукаво улыбаясь, преподнес упакованную в бумагу пачку книг.Это были знаменитые триллеры Бризака, купленные здесь же, в киоске аэропорта,карманного формата и в мягких обложках. Книги лежали в сумке вместе с вещами.«Придется разбирать», – уныло подумала ленивая Анастасия Каменская и приняласьза дело.

Разложив вещи по местам, она постояла под горячим душем,чтобы согреться, притащила из кухни телефонный аппарат на длинном шнуре,поставила у изголовья дивана, улеглась в постель и открыла роман Жан-ПоляБризака «на русскую тему».

– Настюха! – обрадовался Геннадий Гриневич, обнимаяНастю. – Какими судьбами? Ты же недавно у меня была. Что-нибудь случилось?

– Совет нужен.

Настя ласково взъерошила остатки волос на голове у помрежа ичмокнула его в подбородок.

– Ты говорил, у тебя есть знакомые журналисты изФранции и Германии.

– А что надо? Хочешь опубликовать скандальноеразоблачение? – пошутил Гриневич.

– Хочу проконсультироваться. Есть такой писатель,ЖанПоль Бризак. Он, конечно, не звезда мировой величины, у нас его не переводяти, по-моему, даже не знают. Но он довольно плодовитый, его произведения,говорят, хорошо раскупаются, особенно любителями легкого дорожного чтива. Я быхотела узнать о нем поподробнее.

– Он француз?

– Вроде бы да, но это не точно.

– Тогда почему ты спрашивала про немцев?

– У него есть целый цикл романов на русскую тему, а мнеобъяснили, что в среде наших эмигрантов такая литература пользуетсяпопулярностью.

Я и подумала, что немецкие журналисты тоже могут что-тознать об этом писателе.

– Насчет эмигрантов – это тебе правильно сказали. Такчто ты хочешь узнать?

– Я хочу понять, что собой представляет Жан-ПольБризак. Ты мне поможешь?

– Постараюсь. Это срочно?

– Срочнее не бывает.

– Постараюсь, – твердо повторил Гриневич. – Как толькочто-нибудь узнаю, сразу позвоню тебе. На репетицию останешься?

– Спасибо, Гена, но – нет. Побегу.

Романы Бризака были не единственными романами «на русскуютему», которые читала Настя Каменская. Более того, из многочисленнойлитературы, продающейся на книжных лотках, она выбирала именно такиепроизведения.

Ей было интересно, как видят и изображают русских зарубежныеписатели.

Каждый такой опыт показывал, что о достоверности говорить неприходится.

Даже писатели-эмигранты, много лет прожившие в России, немогли избежать огрехов при изображении сегодняшней российской действительности.А уж о таких авторах, как Мартин Круз Смит, написавший знаменитый бестселлер«Парк Горького», и говорить нечего. Настя соскучилась уже на сороковойстранице, мужественно домучив книгу почти до конца, но все-таки не дочитала, несумев справиться с раздражением от явных глупостей и нелепостей в описаниимосковской жизни. Потом она добросовестно пыталась прочесть «Полярную звезду» и«Красную площадь» того же Круза Смита, и снова потерпела неудачу. Книги былиоткровенно плохие, и ей оставалось только удивляться, почему за рубежом онистали бестселлерами.

Но с Бризаком все было иначе. Конечно, думала Настя, он неСидни Шелдон и не Кен Фоллет, но детали у него удивительно правдивы. Кажется,будто он прожил в России всю жизнь, что он и сейчас здесь. Ее поражало, с какойточностью он называет цены на те или иные товары или услуги, даже когда событияв его книгах происходят в последние два-три года. Но это ладно, цены каждуюнеделю печатаются в некоторых газетах, и при желании их можно получить ивыудить всю необходимую информацию. Однако в произведениях Бризака были идругие детали, о которых в газетах не прочтешь, о них можно только знать изсобственного опыта, много лет работая бок о бок со следователями, сыщиками,прокурорами и судьями, ежедневно общаясь с продавцами в магазинах и с бабками вочередях, а заодно и отсидев порядочный срок в исправительно-трудовой колонии,о чем наглядно свидетельствовал один из последних романов писателя, названныйим «Грустное возвращение». И в Насте крепла уверенность, что Жан-Поль Бризак –русский эмигрант. Что же касается изящного французского языка, которым былинаписаны его книги, то у него могли быть переводчики и редакторы. А прячется онот журналистов и фотографов, чтобы не разрушать легенду о французе-беллетристе.А может быть, он скрывается от правосудия…

– Виктор Алексеевич, нам нужно выяснить, бывал лиБризак в России. Я хочу понять, откуда в его голове появился этот злосчастныйскрипичный ключ салатного цвета. Если мы с вами не верим в потусторонние силы иясновидение, то остается единственное объяснение: Вика Еремина и Жан-ПольБризак были свидетелями одного и того же события, в котором фигурироваластранная картинка. Впоследствии эта картинка снилась Ереминой, превратившись внавязчивый кошмар, а Бризак, не столь впечатлительный, включил ее в свойтворческий арсенал.

Гордеев задумчиво грыз дужку очков, слушая Настю. Он выгляделеще хуже, чем несколько дней назад, но в его взгляде больше не было вопроса.

«Он уже знает», – поняла Настя. Да, полковник Гордеев ужезнал или почти знал, кто из его сотрудников оказывает услуги преступникам. Онтолько не знал, что ему теперь делать, как совместить служебный долг счеловеческими чувствами.

– Другого объяснения быть не может? – наконец спросилон.

– Наверное, может быть и другое. Только я его еще непридумала. Это – пока единственное.

– Хорошо, я свяжусь с ОВИРом. Но что мы будем делать,если Жан-Поль Бризак – это псевдоним, а в паспорте у него совсем другое имя? Тыоб этом подумала?

– Я пытаюсь через своего знакомого выяснить, не знаютли этого Бризака в журналистских кругах. Может быть, им что-нибудь известнонасчет псевдонима и настоящего имени.

– Что за знакомый? – нахмурился Гордеев.

– Геннадий Гриневич, работает в театре помощникомрежиссера.

– Ты давно его знаешь? – продолжал допытыватьсяполковник.