Книга Украденный сон - Александра Маринина

Настю всюду преследовал запах натурального кофе,доносившийся из бесчисленных маленьких кафе и баров. Первые два часа она ещенаходила в себе силы сопротивляться, но потом, трезво рассудив, что даватьотдых ногам все равно надо, а на те деньги, которые у нее есть, ничегоособенного не купишь, поэтому нет смысла их экономить, перестала отказыватьсебе в удовольствии и с наслаждением присаживалась за столик прямо на улице.

Под вечер, несмотря на путеводитель, она ухитриласьзаблудиться, долго шла вдоль глухой каменной стены, и только снова оказавшись взнакомом месте, сообразила, что просто-напросто прогулялась вокруг Ватикана.

В четверг, шестнадцатого декабря, проходя сквозь колоннаду,окружающую собор Св. Петра, Настя сразу увидела на площади свою мать. НадеждаРостиславовна, красивая, стройная и умопомрачительно элегантная, стояла,оживленно беседуя с высоким седым мужчиной и поминутно оглядываясь по сторонам.

Мать и дочь обнялись и расцеловались.

– Знакомьтесь, – профессор Каменская тут же перешла наанглийский. – Моя дочь Анастасия. Мой коллега профессор Кюн.

– Дирк, – представился Кюн, пожимая руку Насте.

«Ай да маменька, – мысленно восхитилась Настя. – Привезласвоего возлюбленного, не побоялась. Впрочем, кого ей бояться? Меня, что ли?Смешно. Интересно, кто кому смотрины устраивает, он – мне или я – ему? Но какаяже она все-таки красавица! Почему же я-то такая невзрачная уродилась?»

У Дирка были седые волосы, мальчишеское лицо и веселыежелто-зеленые глаза. Он немного говорил по-русски, Настя, хоть и с большимтрудом, но могла объясняться по-шведски, и разговор всех троих являл собойвесьма забавную лингвистическую смесь.

В первый вечер они просидели до поздней ночи в ресторане,куда их привел симпатяга-профессор, знавший в Риме каждый закоулок. Настя немогла припомнить, когда в последний раз столько смеялась. Ей было легко сматерью и ее другом, ее опасения не оправдались, и ни малейшего напряжения онане испытывала. Преодолев барьер неловкости во время встречи с отчимом и егопассией, аналогичную ситуацию с матерью Настя перенесла без каких-либоэмоциональных затруднений. Мать счастлива, Дирк смотрит на нее с веселымобожанием, и что во всем этом плохого, если всем хорошо?

– Завтра пойдем в оперу, я взяла билеты, – сказала,прощаясь, Надежда Ростиславовна, – а в субботу – Сикстинская капелла. Непроспи, она открыта для посетителей только до двух часов дня.

– Я рад, что у Нади такая замечательная дочь, –обаятельно улыбнулся Дирк Кюн.

Настя вернулась в гостиницу довольная и умиротворенная.Переживания по поводу распада семьи, точившие ее вот уже несколько месяцев,показались ей пустыми и беспочвенными. Люди имеют полное право бытьсчастливыми, тем более когда при этом никто не страдает.

Если бы Настя Каменская знала, как резко изменится ее жизньвсего лишь через три дня, если бы она только догадывалась, какими неправдоподобно далекими и призрачными покажутся ей «римские каникулы» из тойглубины страха и нервного напряжения, в которую она окунется всего лишь черезтрое суток, она бы, наверное, постаралась получше запомнить и закрепить в себето чувство восторга и душевного спокойствия, которое снизошло на нее в Вечномгороде. Но Настя, как и все счастливые люди, самонадеянно полагала, что тактеперь будет всегда.

И ошибалась.

В субботу, выйдя из Сикстинской капеллы, мать предложиласъездить на книжную ярмарку.

– Мне надо посмотреть кое-какие книги для себя и длядрузей. Давай сходим вместе, тебе будет интересно.

На ярмарке они разделились. Мать с Дирком пошли искатьнужные им издания, а Настя осталась у стендов, над которыми огромными буквамибыло написано «Европейский бестселлер». Она разглядывала яркие обложки, читалааннотации, отмечая про себя: «Вот это я бы почитала, если бы было время, и этотоже, и это… А такая литература – не на мой вкус». Перейдя к очередному стенду,она почувствовала, как земля ушла из-под ног.

Прямо перед ней стояла книга под названием «Соната смерти»,автор – Жан-Поль Бризак. На глянцевой обложке – пять кроваво-красных полос,имитирующих нотный стан, и светло-зеленый скрипичный ключ.

Оправившись от шока, Настя взяла книгу и впилась глазами ваннотацию.

«Жан-Поль Бризак, – гласила она, – одна из самых загадочныхфигур современной европейской литературы. Ни одному журналисту еще не удалосьвзять интервью у автора более чем двадцати бестселлеров. Напряженная интрига,борьба добра и зла, темные стороны человеческой натуры – все это в книгахтаинственного затворника, не позволяющего себя фотографировать и общающегося свнешним миром через своего литературного агента».

Она внимательно оглядела стенд и нашла еще несколько книгБризака на немецком, французском и итальянском языках. Заметив вдалеке мать,Настя сквозь толпу пробралась к ней.

– Мама, здесь можно купить книги?

– Конечно. Ты нашла что-то интересное? Пойдем, я тебе куплю,у тебя все равно денег не хватит, здесь все очень дорого.

– Но мне нужно много… – нерешительно сказала Настя.

– Значит, купим много, – с олимпийским спокойствиемответила мать.

Немецкого языка Настя не знала, поэтому выбрала книгиБризака на французском и итальянском.

– Зачем тебе это? – Надежда Ростиславовна презрительноскривила губы. – Неужели ты читаешь такую дребедень?

– Ну… Интересно, – уклончиво ответила Настя. –Писатель-затворник, темные стороны души… Любопытно.

Мать явно не одобряла увлечение дочери европейскимбестселлером и, оплачивая отнюдь не дешевую покупку, заметила:

– Бризака можно купить в любом киоске на вокзале или ваэропорту гораздо дешевле. И выбор там больше.

Жан-Поль Бризак, по словам Надежды Ростиславовны, былпопулярным, но неглубоким писателем. Его книги охотно раскупались для дорожногочтения невзыскательной публикой, поэтому издавались преимущественно в мягкихобложках в карманном формате. Но одно замечание матери Настю заинтересовало:

– Он идет на поводу у моды. Знаешь, в последние годывозрос интерес к России. Да и эмигрантов стало больше. У Бризака есть целыйцикл триллеров на русскую тему, и представь себе, они пользуются огромнымспросом среди выходцев из России. Могу тебе сказать: кем бы ни был этотзатворник, но он не бедствует. Тиражи у его творений колоссальные, а пишет онбыстро.

– Ты читала что-нибудь? – с надеждой спросила Настя.

– Я же не эмигрантка. Да и триллеры не люблю. Непонимаю, кто привил тебе такой дурной вкус.

– Но если ты не читала его книги, откуда ты знаешь, чтоони плохие? – Настя как будто даже обиделась за писателя.

– Мне достаточно отзывов тех людей, чьему вкусу ядоверяю. И потом, я не утверждаю, что они плохие. Но знаю, что настоящаялитература создается годами. А твой Бризак выпекает свои бессмертныепроизведения по пять штук в год, если не больше.