Книга Все дни, все ночи. Современная шведская пьеса - Пер Улов Энквист
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маргарета. Нет, меня здесь нет.
Хенрик. Пожалуй, тебе пора домой.
Анна. Я думала, это мой дом. Но, папа... не все женщины такие, как мама.
Эва. Мели что хочешь — нам плевать.
Хенрик. Нет... в самом деле. Есть же все-таки границы.
Эва. Мы не лезли в твои любовные дела.
Маргарета. В ее — что?
Анна. В мое влагалище. Радости оно мне никогда не доставляло, только одни проблемы. У меня нет времени трахаться. Хожу, как заряженная секс-бомба.
Эва. Эти объяснения будешь давать в «скорой».
Хенрик. Ну, хватит!
Анна. До этого я не доживу. Сегодня мой последний вечер. Вы что, не поняли? Пусть мною дорожки посыплют. А прежде я думала, меня пустят на мыло. Но я слишком тощая. Хорошего мыла из меня не выйдет. Лучше уж пепел на дорогах...
Хенрик. Кончай, наконец!
Анна. Сейчас скажу что-нибудь приятное... о маме. Она всегда прекрасно выглядела, она и сейчас выглядит прекрасно — красивая женщина с правильными чертами лица... сексуально сверхозабоченная... сам знаешь, как это бывает... сексуально не удовлетворена, вечно кружит вокруг... злополучной темы...
Маргарета (Эве, которая сжимает в руках кофейную чашку, словно пытаясь согреться). Ты простужена или это просто так?
Эва. Нет.
Анна. Мужчин это очень волнует...
Эва. Нет, нет.
Анна. Этакие девочки под мальчишку...
Эва. Нет.
Анна. Точно. Неужели ты не знала? По ним никогда не скажешь, в самом ли деле они straight[38].
Пауза.
Анна. Со мной этот номер не пройдет, Эва. Я знаю, что ты им врешь, чтобы не расстроить. Знаю, что ты врешь обо всем, чтобы они могли сохранить свою вселенную, свой космос, свой мирок.
Эва. Я вру?
Анна. Ты никогда не решишься показать им собственную the dark side of the moon[39].
Эва. А в чем она состоит?
Анна. Ты сама говорила мне, что спишь с Матиасом только раз в месяц. А потом идешь в туалет и блюешь.
Хенрик. Что ты сказала?
Эва. Это моя проблема... Давняя... Да и никакой проблемы тут нет. Все об этом знают.
Пауза.
Маргарета. Да, но...
Эва. Это наша... как бы ее назвать... трагедия.
Анна. Красивое слово. (Пауза.) О, по твоему голосу слышно, как глубоко ты увязла.
Эва (беспечно). Да, я увязла в глубоком кресле.
Маргарета. Не выволакивай наружу еще и это.
Эва. А почему бы нет?
Маргарета. Есть вещи, о которых говорить нельзя!
Хенрик. Анна может.
Маргарета. По-моему, вы оба так хорошо справляетесь с этой... ситуацией.
Хенрик (Анне). Ты приняла какие-нибудь таблетки?
Анна. Таблетки принимает Эва.
Эва. Ситуацией?
Анна. И вы что, уже окончательно... сдались?
Эва. Слово мне не нравится.
Хенрик. Окончательно сдаваться нельзя.
Эва. Нельзя.
Пауза.
Маргарета. Хенрик!
Анна. Налей и мне.
Хенрик. Черт возьми!.. Стаканчик виски — не главная проблема в жизни.
Маргарета. Для тебя как раз главная. (Пауза.)
Эва. Нет, я не сдалась.
Хенрик. Этого делать нельзя.
Маргарета. Поставь бутылку сюда, чтобы мы видели, сколько ты наливаешь.
Анна. Знаю.
Эва. Ничего ты не знаешь!
Маргарета. Ты тут ни при чем... у тебя нет никакого физического изъяна.
Эва. Ты не можешь знать, каково это.
Маргарета. И у Матиаса тоже.
Эва. Мы оба тут ни при чем. Но я не могу выносить ребенка. Ни один ребенок еще не вышел живым из моего тела.
Маргарета. Ты не должна так говорить.
Хенрик. Правда, не надо.
Эва. Почему?
Анна (вскользь). Ты хорошо смотришься с бутылкой в руках, папа.
Эва. Почему?
Маргарета. Звучит как-то страшно.
Хенрик. Нельзя так смотреть на саму себя.
Эва. Как? (Пауза.) Как на могилу?
Хенрик. Так неприязненно, так мрачно.
Анна. А что в этом веселого?
Эва. Это и в самом деле мрак.
Анна. Мать хочет, чтобы в ее жизни все сияло улыбкой, но жизнь вокруг не слишком-то улыбчива.
Хенрик. Сейчас речь не о тебе.
Маргарета. В кои-то веки.
Анна. Я знала, что ты это скажешь.
Эва. А в общем... Совершенно неважно, протяну ли я еще семнадцать лет вот так. С Матиасом.
Маргарета. Что ты хочешь сказать?
Эва. Или напоследок попытаюсь с кем-нибудь другим. Ведь это я...
Анна. Тогда он погибнет, тогда вмиг развалится весь его устойчивый мир. Если ты принесешь в подоле черненького ублюдка.
Маргарета. Еще не поздно. Ты не должна сдаваться.
Эва. Это я хочу ребенка.
Маргарета. Ты не должна сдаваться.
Эва. А он просто будет рад, если я буду рада.
Маргарета. Сдаваться никогда не следует.
Эва. Я и не сдаюсь.
Анна. Но так ведь продолжать нельзя.
Маргарета. Последнее слово не за нами.
Анна. Ты должна как можно скорее что-то сделать! С самой собой.
Эва. Что именно?
Анна. Мне жутко слушать ваш разговор. (Пауза.) Душа леденеет, когда вас слушаешь.
Маргарета. Помолчи, Анна.
Анна. В этой стране пока еще не отменили свободу слова.
Эва. Ты думаешь?
Маргарета. По крайней мере, в прошлом году ты еще не сдавалась.
Анна. Ты стала похожа на стеклянную палку в меду.
Эва. Нет.
Анна. На прихваченную морозом паутину.
Маргарета. Ни в коем случае не сдавайся.
Анна. А за кем последнее слово? За кем?
Маргарета. Я просто думала о Провидении. Последнее слово за ним.
Эва. Хотя... мне кажется... уже начинается.
Хенрик. Что именно?
Маргарета. Что начинается?
Эва. Конец... отчасти.
Маргарета. Конец?
Эва. Ну да, всему этому... Во всяком случае, осенью мне стукнет сорок три.
Маргарета. Нет...
Анна. Да, ей будет сорок три... А мне тридцать восемь.
Эва. Я — зрелая женщина (Смеется.)
Анна. Гольфов мы больше не носим.
Эва. Господи, мне сорок три!
Маргарета. Эва, но...
Эва. В каком-то смысле я сдалась.
Маргарета. Детка... не надо так говорить.
Эва. Перестань.
Анна. Оставь ее в покое.
Маргарета. Что с тобой, дорогая?
Эва. Ничего. Отстань. (Пауза.) Почему вы не слышите, чтó я говорю?
Маргарета. Мы слышим.
Хенрик. Конечно.
Эва. Ничего не выйдет. Кончено. Умерло.
Хенрик. Что умерло?
Маргарета. Ты о своем браке?
Эва. О нем.
Анна. С Матиасом.
Эва. Вообще обо всем.
Хенрик. Конечно же, ничего не кончено.
Эва. Это было бы слишком хорошо.
Анна (Хенрику). Ни черта ты не знаешь, ни хрена ты не знаешь о своих детях!
Эва. А почему бы нашему браку и не кончиться?
Маргарета (Анне). Может, тебе лучше пойти полежать в своей комнате?
