Книга Тайны любви - Анн-Мари Вильфранш

Описанное выше происшествие — с момента, когда Арман поднес Мадлен накидку с меховым воротником, до того момента, как она, оставив его, взяла под руку мужа, — длилось не более трех секунд, если верить часам. Для стоявших вокруг и одевающихся приятелей вообще не случилось ничего, достойного внимания. Но Арман чувствовал себя так, словно эти три секунды вместили в себя весь долгий и тайный процесс ухаживания за женой Пьера-Луи с обычными в таком случае поцелуями, признаниями в любви, жаркими объятиями, страстными призывами и милыми жестами, предвещающими будущее наслаждение. И теперь он пребывал в твердой и блаженной уверенности, что невероятно преданная и неслыханно верная Мадлен после восьми лет безупречного замужества одарила его своей благосклонностью.

Он был не в состоянии постичь умом причину, вызвавшую столь удивительную перемену в поведении Мадлен, однако без труда мог вообразить чарующие последствия такого поворота событий. В первую же встречу, когда она стала невестой Пьера-Луи, он почувствовал тонкую ауру сексуальности, окутывающую Мадлен. После свадьбы и все последующие годы он наблюдал, как эта невидимая аура становится все сильнее и сильнее, словно Мадлен была прекрасным плодом, зреющим под жарким солнцем и неусыпными заботами умелого садовника Пьера-Луи. А сейчас стоило лишь протянуть руку — и плод упадет в ладони Армана!

Ни для кого не секрет, что у любовников всегда есть тайны, известные только им двоим, милые маленькие тайны, которые еще более сближают любящих и которые они ревностно оберегают от посторонних глаз и ушей. За три секунды необыкновенного молчаливого флирта в фойе ночного клуба между Арманом и Мадлен возникла потрясающая тайна. Стань она достоянием общества, она не только бы привела в смятение Пьера-Луи, но и немало поразила бы друзей и знакомых, в том числе циничного Венсана, вот уже много лет упорно намекавшего Мадлен, что он как раз тот самый мужчина, который ей нужен, впрочем, абсолютно безрезультатно.

Когда Арман помогал Доминике облачиться в черное манто, руки его слегка дрожали, а на лице застыло несколько изумленное выражение, в котором сам он не отдавал себе отчета. Попрощавшись со всеми, поцеловав щеки и пожав руки, они сели в такси и дали шоферу адрес Доминики. Мысли Армана были все еще заняты разгадкой поведения Мадлен в фойе клуба, поэтому, пока такси ехало по пустынным улицам, он больше по привычке, нежели по влечению обнял Доминику и, привлекая к себе, поцеловал. Она с удовольствием прильнула к нему. Расстегнув мягкое черное кашемировое пальто, его рука нырнула внутрь и легла на грудь спутницы.

Доминика была полногрудой; в отличие от ароматных гранатов Мадлен, у нее под платьем скрывалась пара сочных шарантонских дынь. Это богатство приходилось поддерживать бюстгальтером, поэтому Арману частенько было трудновато добраться до вожделенной цели. Он решил оставить попытки до того момента, когда сможет раздеть Доминику, и, приподняв юбку, скользнул рукой по ноге вверх туда, где кончался шелковый чулок. Кожа под пальцами была такой нежной и гладкой, что, и без того разгоряченный щипком Мадлен под покровом накидки, Арман не мог более оставаться спокойным. Рука поднялась выше по бедру Доминики и проникла под кружевной край шелковых трусиков.

— Какой же ты нетерпеливый! — прошептала Доминика.

Однако она отнюдь не воспротивилась его действиям, но слегка раздвинула ноги, чтобы облегчить доступ к покрытой завитками волос мягкой плоти.

— Ты так возбуждаешь меня, Доминика, — пробормотал он. — Я не могу ждать. Час назад в клубе, когда я увидел, как ты танцуешь с Венсаном, меня бросило в жар. А когда вы вернулись к столику, я с трудом мог усидеть на стуле.

— И чего же тебе хотелось? — игриво спросила Доминика.

— Мне хотелось врезать ему как следует, а тебя вытащить на улицу и взять в первой же ближайшей темной подворотне.

Облаченная в перчатку женская рука покоилась на бедре Армана. Усмехнувшись его словам, Доминика провела кончиками пальцев по чреслам поклонника.

— Ты и в самом деле возбужден, мой милый! — негромко воскликнула она. — Неужели оттого, что Венсан попытался погладить меня пониже спины?

Задавая вопрос, Доминика была не совсем откровенна, несколько расплывчато трактуя то, что произошло на танцевальной площадке. Венсан не просто попытался погладить ее во время танца, но в полной мере преуспел в этом. Он исследовал ее округлости через платье и трусики столь прилежно, что их плавные изгибы, форма, размеры, а также глубокая щель посередине навсегда останутся запечатленными в его памяти. Доминика в свою очередь нисколько не возмутилась и не сделала даже малейшей попытки пресечь поползновения Венсана, и на то у нее были свои резоны. Она была чувственной женщиной и любила ласки, а кроме того, Венсан был недурен собой, обладал приличным состоянием и не отличался преданностью жене, свидетельством чему служило его поведение в клубе.

Более того, Венсан принадлежал к тому типу мужчин, из которых Доминика предпочитала вербовать поклонников. Она заботилась о том, чтобы их было несколько одновременно — на случай, если ей вдруг захочется пойти в ресторан или в театр, или потанцевать, или же просто провести время в постели. Она полагала втайне, что Арман принадлежит к той же категории, что и Венсан, обладая лишь тем преимуществом, что не был женат и, следовательно, мог полностью располагать собою и своим временем.

— Когда я увидел, как он лапает тебя, я чуть не взбесился от ревности, — сказал Арман, не очень веря собственным словам, однако стараясь убедить Доминику в их правдивости. — Мне ничего не оставалось, как немедленно вернуться с тобой на танцевальную площадку и самому приласкать тебя, чтобы уничтожить память о его наглых прикосновениях. С тех пор я с ума схожу от желания, теперь ты сама можешь в этом убедиться.

Его словам так же, как и вопросу Доминики, недоставало искренности. Действительно, он поглаживал великолепные формы Доминики, когда они вместе танцевали, но испытывал при этом не пылкое возбуждение, но умеренное удовольствие. Настоящей причиной его нынешнего состояния было короткое и совершенно неожиданное происшествие с Мадлен.

— Приятно слышать, мой дорогой, — сказала Доминика.

Она снова усмехнулась, расстегнула пуговицы на брюках и, не снимая перчатки, дотронулась до Армана. Он вздрогнул от прикосновения бархатистой лайки к разгоряченной плоти. Выходя из клуба, он лишь обернул шею длинным белым шелковым шарфом, пальто же надевать не стал. Теперь оно, свисая с локтя, прикрывало медленные движения руки Доминики. Когда его пальцы заиграли внутри маленького горячего алькова, пришел ее черед томно вздохнуть. Она освободила предмет своих забот от покровов одежды, чтобы мужская ладонь могла полнее насладиться им.

Хотя они оба испытывали огромное удовольствие, возбуждая друг друга, Доминика следила, чтобы игра не зашла слишком далеко. Было бы ошибкой отнести ее осторожность на счет чувства приличия или скромности, ибо приличия волновали ее не больше, чем Армана, а скромностью она отличалась еще меньше, чем он. Но она не собиралась позволить ему выпустить заряд страсти прежде, чем орудие будет надежно укрыто в самом, по ее мнению, подходящем для этого месте — ее лоне. А это станет возможным только тогда, когда они доберутся до ее спальни и она удобно ляжет на спину.