Книга Повесть о несостоявшейся любви - Эдуард Снежин
- Жанр: Книги / Эротика
- Автор: Эдуард Снежин
(18+) Внимание! Аудиокнига может содержать контент только для совершеннолетних. Для несовершеннолетних просмотр данного контента СТРОГО ЗАПРЕЩЕН! Если в книге присутствует наличие пропаганды ЛГБТ и другого, запрещенного контента - просьба написать на почту для удаления материала.
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Сколько разнообразного счастья и очаровательных мучений заключается в неразделённой любви!
А. Куприн. «Гранатовый браслет»
В Сочи из Краснодара я добирался ночью, на такси.
Извилистая горная дорога повторяла очертания берега моря. Внизу, во мраке, распласталось чёрное таинственное и необъятное чудовище. Его могучее дыхание согрело прибрежный воздух запасённой днём энергией, и я ожил, успев раньше, на равнине, чуть озябнуть от ночной майской прохлады.
Путёвка моя в санаторий «Кавказская Ривьера» была с тридцатого апреля. Весна случилась ранняя и тёплая, таксист сообщил, что температура воды – семнадцать – восемнадцать градусов и купальный сезон открыт!
Таксист довёз меня до самой калитки здравницы. Я остался один под черным бархатным куполом, усыпанным звездами.
Стояла пронзительная тишина, какая бывает только глубокой ночью. Сквозь фасонную железную решётку ограды пробивались крупные розы с капельками росы на лепестках.
Я ощутил сладостное томление, какое мы обычно испытываем на новом месте в ожидании чего-то неизвестного и увлекательного.
К корпусу вела красно-коричневая дорожка, посыпанная битым кирпичом и окаймлённая зарослями пахучего лаврового кустарника. Газовые фонари на изогнутых серебристых стойках тихо жужжали в ночной тишине.
Здание было двухэтажное, старое, деревянное, но с претензией на роскошь в стиле начала двадцатого века. Высокие окна, закруглённые в нижней и треугольные в верхней части, резные карнизы, двери и обечайки, балконы с веретёнообразными перилами. Я толкнул дверь: узкие извилистые коридоры с заметными подъёмами и спусками, устланными зелёной ковровой дорожкой, казалось – идёшь по заросшей травой горной тропинке.
В изгибах коридора под сенью садовых олеандров – настоящие старинные мраморные скульптуры. Я закрыл глаза… и живо представил себе, как раньше здесь гуляли выспренние графья в длинных сюртуках и обтягивающих панталонах со штрипками и томные дамы в кружевных шляпах и в длинных, волочащихся по полу кринолинах.
Я вдохнул полной грудью чуть терпкий запах многолетних испарений, впитавшихся в деревянные стены, и почувствовал благоговение – флёр старины незримо витал в воздухе.
Дежурная, дремлющая за столом чуть поодаль от входа, которой я сразу презентовал шоколадку, определила меня в номер на втором этаже:
– Ключа не надо, там у вас сосед, очень интеллигентный армянин.
– Номер с видом на море?
– Да.
Я быстро нашёл нужную дверь и осторожно зашёл в комнату. Сквозь балконный проем в нее падал мягкий, ослабленный матовой шторой свет уличного фонаря. Его было вполне достаточно, чтобы рассмотреть моё временное жилище. Комната метров четырнадцать. Две кровати, на одной спит «интеллигентный армянин» – на вид лет пятидесяти, с резким мужественным профилем. Между кроватями стол, на нем стеклянный графинчик и стаканы, рядом пара плетёных кресел-качалок, в углу одёжный шкаф, над кроватями светильники, Коврик на полу, умывальник с двумя кранами. Я потихоньку отвернул каждый и подставил ладонь под струю. Вода и холодная, и горячая! Я счастливо улыбнулся.
Засунув дорожный баул в шкаф, я осторожно вышел на балкон – на первую встречу с новым местом обитания.
Балкон оказался длинной крышей выступающего вперед первого этажа. Множество лежаков, оставленные тут же пляжные принадлежности. Значит, загорать тут можно, что называется, «на дому». С удовольствием же я обнаружил, что совсем рядом, там, где балкон заканчивался, можно легко спрыгнуть – высота не более полуметра – на бетонную стенку, а оттуда – на землю. «Здорово! – подумал я. – Можно покидать номер и возвращаться обратно в любое время, даже если дверь корпуса закроют на ключ».
Ниже начиналась освещенная голубым светом фонарей крутая гранитная лестница с каменными головами львов по сторонам. Лестница заканчивалась где-то во тьме, у самого пляжа. Тут и там по спуску в беспорядке разбросаны развесистые кроны туи и южной низкорослой сосны. И, конечно, пальмы. Какой же юг без пальм?
С моря доносился ленивый шелест волн и стойкий солёно-эротичный йодистый запах. Цикады пронзительно исполняли томную песню о сладости жизни и её суете…
Вдруг я обнаружил, что стою под черным небом уже не один. На соседний балкон вышла девушка – в белом халате и голубой полотняной шапочке с красным крестиком.
Девушка была миловидна сама по себе, а белый медицинский наряд, если из него контрастно выступают гладкие загорелые ноги, возбуждает неимоверно. Я сразу понял, что ей скучно одной в такую ночь, распаляющую плоть острыми запахами зрелой весны. Предлог к общению она выбрала самый тривиальный – попросила спичек, прикурить сигарету.
– Сейчас! – с энтузиазмом откликнулся я.
Осторожно, чтобы не разбудить соседа, я нырнул в номер, прихватил из дорожного саквояжа бутылку коньяка, и вернулся на балкон. Девушка стояла, опершись на перила, и смотрела куда-то вдаль. Халатик ярко белел в загадочной тьме. На мое приближение она обернулась и протянула руку, изящно придерживая пальцами сигарету. Я поднес зажигалку и с хитровато-невинной улыбкой покрутил бутылкой, дескать, что с ней делать, раз есть – надо употребить…
Девушка несколько раз жадно затянулась, потом решительно отбросила сигарету.
– Пошли в комнату, раз ты такой прыткий, – прошептала она. – Кто-нибудь еще увидит…
Это было явное и неожиданное приглашение к близости. Сердце моё затрепыхалось, чуть не выскочив из груди.
Комната по соседству оказалась медпунктом, слабый свет ночника освещал белые шкафы, розоватую кушетку, огромное, сверкающее никелем гинекологическое кресло и голубоватый столик, на который я и водрузил бутылку.
– Господи, какие у тебя губки! – прошептал я, впиваясь в маленький пухлый ротик, благоухающий яблочным ароматом. Одновременно я пытался нащупать под соблазнительным халатиком трусики. Но трусиков не оказалось – моя рука скользнула по гладким упругим ягодицам, чуть задержавшись на разделяющей их черте, покрытой мягким спутанным пушком.
Я посадил девушку на кушетку, а сам стал на пол, на колени.
– Не надо! Не надо! – бормотала она, подчиняясь, однако, движениям моих рук, настойчиво раздвигающих её округлые коленки.
Вспыхнувшая внезапно обоюдная страсть не нуждалась даже в коньячной прелюдии, и я сразу неистово овладел девушкой на жёстком ложе кушетки. Кушетка жалобно заскрипела под неудержимым напором моего восставшего органа. Его недельное воздержание излилось бурным горячим потоком, который переполнил ложбинку ночной соблазнительницы и оросил её пухлые розоватые берега.
