Книга Эвкалиптовый пришелец - Цербер Джонс

– Они? – голос отца сорвался. – Завтра? Но у нас же крысы на кухне!

Мама приложила руку ко лбу и глубоко вдохнула.

– Что ж, – немного рассеянно продолжал отец, – хорошо. У нас… кажется, неприятности.

– Великолепно! – выпалил Джеймс. – Может, мне стоит подняться наверх и начать собирать вещи?

– Дорогой, ты совсем не помогаешь! – оборвала его мама.

Мэри подтолкнула Амелию и Чарли к входной двери:

– Почему бы вам не пойти и не сообщить Тому о завтрашней проверке, а, ребятки?

– Точно! Заодно майонез ему отдадим, – согласился Чарли.

Амелия обрадовалась возможности оказаться подальше от Джеймса. Она так злилась на брата, что ей было противно находиться с ним в одной комнате. Он вёл себя как идиот. То, что он ненавидит гостиницу, ещё не повод наплевательски относиться к проблемам окружающих. Неужели он хочет вернуться в город даже ценой папиной работы?

– Старая добрая мама, – счастливо пробормотал Чарли. – Я уже начал беспокоиться, что мы обречены слушать их споры весь день. Следуй за мной!

– Куда? Ты что делаешь, Чарли?

Вместо того чтобы пойти к багажнику за майонезом, мальчик на цыпочках прошмыгнул вдоль веранды.

– Я намерен выяснить, где находится логово этой крысы.

– Да кого волнует, где оно, пока оно не у нас на кухне?

Чарли с возмущением воззрился на подругу:

– Ты разве её не видела?

– Кого? Крысу? Конечно видела. И больше не хочу на неё смотреть – одного раза мне хватило.

– Неужели ты не заметила её красных глаз?

Девочка пожала плечами:

– И что? У многих крыс красные глаза, я полагаю.

Чарли отрицательно покачал головой:

– У многих белых крыс. Совсем как у этого глупого Сверкающего Лунного Волан-де-Морта… или как-там Софи Т. свою крысу назвала?

– Это кролик.

– Да без разницы, – отмахнулся Чарли. – Белый зверь – красные глаза: таково правило! Но даже в нём есть исключения: я помню, у брата Тоби Финча была белая собака с голубыми глазами. Но чтобы у коричневых животных? У них никогда не бывает красных глаз. Но тем не менее у этой крысы они красные!

Амелия уставилась на мальчика:

– Ну и кому какое дело, Чарли? Да будь у этой крысы хоть вьющиеся усы, хоть по семь пальцев на каждой из лап, какое теперь это имеет значение? Санинспектор не собирается проверять цвет её глаз – министерство просто нас прикроет!

Чарли посмотрел на неё как на сумасшедшую:

– Ты что, забыла, где мы находимся? Визит санинспектора станет меньшей из наших проблем, если эта крыса окажется инопланетной.

Амелия судорожно сглотнула:

– Вот ведь!

– О чём я и говорю. Теперь ты поможешь мне найти её?

– Нет.

Чарли опешил.

– Предположим, что ты прав – и, скорее всего, так и есть, – значит, нам следует как можно скорее сообщить обо всём Тому.

– Тьфу на тебя! – Плечи Чарли поникли, и мальчик покорно вернулся к Амелии. – Иногда ты ведёшь себя как благоразумная.

Нагрузившись сумками с майонезом, дети отправились вниз по склону холма во владение Тома – сквозь густые магнолии, через усыпанную листьями поляну, к маленькой ветхой хижине.

Пинком распахнув дверь, Чарли застыл в дверном проёме и заголосил:

– Ты попался, Том, у нас твой майонез! В следующий раз, если захочешь, чтобы мы сделали за тебя твою работу, придётся заплатить, или я всё маме расскажу.

Амелии стало не по себе. Она опустила сумки на пол, а потом увидела Тома: старик возился со странного вида часовым механизмом, то и дело бормоча над одним из своих графиков. Жилище его, как обычно, скорее походило на место катастрофы. Старинные часы, пергаменты, ювелирные отвёртки, тарелки с зачерствевшими корками от тостов, вывороченные из игрушек моторчики, древние книги, кружки с остывшим чаем, пружинки и прочие разнообразные штучки – всё это находилось в полнейшем беспорядке. Просто удивительно, как Том умудрялся что-то находить среди этого барахла.

Чарли озадаченно посмотрел на Амелию. Не может быть, чтобы Том не услышал, как они вошли.

– Ку-ку! – позвал Чарли.

Смотритель вскочил и ожесточённо воззрился на мальчика одним глазом, второй скрывала чёрная повязка.

– Что ещё?

– Твой майонез, – с расстановкой произнёс Чарли. – Как ты и просил.

– Верно. Хорошо, оставь его там, пацан, – старик махнул рукой в сторону кухни, вернувшись к бумагам на столе.

– Эм, Том… – промямлила Амелия. – У нас проблема?

– Чего?

– То есть я хотела сказать, – более твёрдо начала Амелия, – у нас проблема в гостинице. И серьёзная.

Ей удалось завладеть вниманием Тома.

– Мама сказала, мисс Ардман подала жалобу и завтра к нам приедет санитарный инспектор, чтобы всё осмотреть. А у нас крысы на кухне.

– Санитарный инспектор? – прохрипел Том. – Но мисс Ардман не жаловалась на… Ну-ка, стоять! – внезапно взревел он, и тут Амелия увидела, что Чарли пробрался в соседнюю комнату, успел преодолеть больше её половины и сейчас замер буквально в паре метров от каменных ступеней, ведущих вниз к порталу.

– Убирайся оттуда, живо! – лицо смотрителя побагровело. – Двигай сюда, сейчас же.

Осознав, что его застукали на месте преступления, мальчик быстро оправился от испуга и шагнул ближе к лестнице:

– Подумаешь! Я хотел просто посмотреть.

Старик поднялся из-за стола и захромал к Чарли. И хотя он страшно злился, Амелия заметила, с какой неохотой смотритель приближается к портальной.

– Подумаешь? – повторил Том с пугающей силой в голосе. – Ты ведь не осознаёшь, насколько опасно это место, верно?

– Опасно, бе-бе-бе, – передразнил Чарли. – Я же сказал, я хочу просто посмотреть на портал, а не входить внутрь.

Том приблизился к мальчику ещё на полшага.

– Портал – это тебе не лифт, парень, он открывается не по нажатию кнопки. Это живой организм: там внизу огромная система кротовин, каждая из которых находится в постоянном движении, стремясь занять своё место под ним. И от этого движения возникает космический ветер, а потому портал постоянно открыт: вздыхает, вздымается и, – Тома передёрнуло, – всасывает. Всё, что угодно, может попасть внутрь, если оно находится достаточно близко, чтобы быть подхваченным этим ветром. И если тебя засосёт, а внизу не окажется кротовины, мы уже никогда не сможем тебя найти, потому что тебя унесёт туда, куда у нас нет возможности заглянуть. Ты попадёшь в Никуда и затеряешься посреди Ничего.