Книга Швея-чародейка - Ровенна Миллер

– Мисс?

Я нервно сглотнула.

– Мне очень жаль. Это было не по моему…

– Я знаю.

Он оглянулся на остальных солдат, разбиравшихся с тем, что уже походило на маленький бунт. Его друзья споро уложили на пол двух мужчин, одним из которых был белобрысый фермер, начавший этот спор.

– Идите за мной.

– Пожалуйста. Прошу вас. Мне не нужны проблемы. Я просто хотела зарегистрировать…

– Конечно.

Солдат ослабил хватку на моем запястье.

– Неужели вы подумали, что я выведу вас из здания? – Он засмеялся. – Кажется, Лорд Монет закрыл двери после этой драки. А вы точно одна из тех посетительниц, которая имеет полное право находиться здесь. Я проведу вас вперед.

У меня вырвался вздох облегчения, хотя к нему примешивалась и доля вины. Солдат говорил правду: хотя мало кто из хвоста очереди мог бы получить одобрение, разгон просителей коснулся бы и меня – пусть даже я вызывала некоторое расположение. Одним словом, мне нужна была лицензия, а я не получила бы ее сегодня, если бы не позволила солдату сопроводить меня. Я последовала за ним, оставив позади зачинщиков маленького бунта, который расцветал за моей спиной. Солдаты грубо выталкивали всех тех, кто стоял за мной в очереди, на улицу, под моросящий дождь.

2

К тому времени, когда клерки проштамповали мои бумаги и одобрили лицензию на следующий год, вечерние тени на брусчатке снаружи офиса Лорда Монет удлинились. «Наконец-то этот нудный дождь закончился», – подумала я, плотнее запахивая плащ. Редкий туман, заменивший морось, по-прежнему наполнял мои туфли сыростью, но хотя бы не проникал сквозь шерсть плаща. Было бессмысленно возвращаться в магазин – времени на прием заказов уже не оставалось, – а Алиса могла закрыть двери и без меня.

Обычно я немного задерживалась в магазине по вечерам, но после многочасового ожидания в очереди мне страстно хотелось миску коддла с колбасками[1]. И я отлично знала, где ее можно было найти – как и соответствующую компанию. Тем более, что мой брат уже сидел за одним из длинных столов у окон таверны «Ель и Роза» в окружении нескольких товарищей из доков.

– Софи! – крикнул Кристос, привстав и махнув мне рукой. – По какому случаю? Неужто полная луна? Или позабыла дорогу домой?

– Обхохочешься! – Я подавила улыбку. – Кто-то съел луковый пирог, который я оставила на ужин, вот и все дела.

– Поэтому ты пришла сюда, надеясь встретить прекрасную компанию.

– Я решила, что ради коддла смогу потерпеть твоих ребят.

Мне оставалось лишь протиснуться на свободное место рядом с ним. Еще год назад я не ходила по тавернам и не тратила на ужин медные монеты. Мои деньги, оставшиеся после ренты и магазинных трат, откладывались на случай плохого сезона или чрезвычайных обстоятельств. В результате я питалась скудной пищей, сваренной на жаровне, которая предназначалась для обогрева дома, а иногда вообще обходилась без горячей еды. Кристос и его друзья покупали еду либо с уличных прилавков, либо в тех тавернах, где дешевая снедь соответствовала их долгим рабочим дням и маленькой зарплате. Они тратили намного больше денег, чем я, и поэтому Кристос придумал фокус с пенни – решка означала поедание на ланч сырого лука вместо нормальной еды.

Я все еще тревожилась, что неудовлетворенные клиенты оставят меня без работы на несколько недель – ведь капризы богачей могли бы сильно повлиять на отток денег из моего магазина. Мне требовались более надежные гарантии. При надлежащем терпении и должном качестве работ я могла приобрести постоянных покупателей, которые возвращались бы из-за изящной отделки, а не из-за чар, создавших мимолетное удобство. Да и денег гордская элита принесла бы куда больше, а дополнительный доход означал приобретение новой помощницы, более крупной витрины и, возможно, переезд ближе к рыночной площади, где прогуливаются толпы народа.

– Видел сегодня очередь за лицензиями, – сказал Кристос, отхлебнув добрый глоток эля. – Ты была там?

– Конечно, – ответила я.

Прекрасно, что он заговорил о лицензии. Обычно брат забывал, что это я оплачивала наше проживание в доме и что в ход шли деньги из моего магазина.

– Чертовски длинная, – добавил он, – так и состариться успеешь… А ты по-прежнему выполняешь их трюки и каждый год прыгаешь через обруч?

Я вздохнула – глупо было думать, что он заинтересуется моими делами. Его больше устраивали те обличительные речи, которые я слышала в очереди.

– Что поделать, правила очень строгие.

– Строгие для кого? – спросил он. – Для знати не бывает ограничений на торговлю и увеселения.

– Ты прав, – ответила я. – Только разговоры об этом не принесут нам ничего хорошего, Кристос.

К счастью, прежде чем он смог ответить, к нам подошла служанка с моим блюдом, и я смогла полностью сосредоточиться на еде, оставив быстро нараставший политический спор.

Кристос же вновь поднял кружку с элем. Я заметила белую повязку под манжетой его рубашки. Когда я схватила его руку, брат непроизвольно выплеснул часть напитка на стол.

– Что это?

– Ерунда, – ответил он, стряхнув мою ладонь. – Тачка застряла в песке и немного порезала мне запястье.

– И?

– Через пару дней все будет в порядке.

Он пригладил рукой свои взлохмаченные темные вихры, по которым давно плакала расческа. Кристос был сердит на меня и явно избегал дальнейших разговоров о порезе – точнее, о потере заработной платы. Я подавила раздраженный вздох. Моя реакция еще больше расстроила Кристоса – два дня на исцеление запястья вели к потере работы. А это, наравне с отмененным заказом и началом сезона «затишья», было скверной новостью. Я зарабатывала больше денег, чем Кристос, но мы сильно зависели от наших доходов – особенно когда подходила пора обогревать наш ветхий дом.

– Эй, Кристос!

Джек, друг моего брата, сидевший напротив меня, закинул ногу на лавку.

– Ты слышал, что случилось этим вечером у Лорда Монет?

Я замерла над своим аппетитным коддлом.

– Портер, торговец рыбой, – ну, ты знаешь его, – попытался открыть свой магазинчик.

Вокруг меня раздался гам одобрительных возгласов.

– Хотел получить лицензию. А перед ним была очередь, и он загубил все дело, превратив очередь в митинг.

– Как похоже на него!

Энтузиазм раздавшихся голосов заставил меня поднять глаза. Мой брат прямо-таки лучился от радости.

– Портер показал им, что мы о них думаем! Он угловой камень Лиги рабочих, и я не удивлен, что именно он выразил вслух свои мысли.