Книга Швея-чародейка - Ровенна Миллер

– Куда? – спросила я, не вполне разбираясь в своих чувствах.

Кристос будет в безопасности, но я в последний раз вижу своего брата.

– Разве это важно? – с кривой улыбкой спросил Кристос.

– Да. По некоторым причинам.

– В Фен, – ответил брат. – Пока туда. Пьорд был в чем-то прав. Понимание различных форм правления может позволить человеку увидеть собственные слабости. Чтобы продолжать писать памфлеты, мне нужно учиться.

Фен не был страной ученых. Как Квайсет и Пеллия. Я кивнула, осознав, что он имеет в виду. Кристос намеревался попасть в Объединенные Экваториальные Штаты, с их публичными библиотеками и принцами, которые щедро занимались поддержкой перспективных людей, или в Западный Сераф, с его университетами, открытыми для всех желающих, кто наделен талантом и упорством в поисках спонсоров. Этого было достаточно.

Я повернулась к Теодору и вытерла слезы тыльной стороной ладони.

– Почему ты помогаешь ему?

– Если честно, я делаю это ради тебя, – с улыбкой сказал Теодор. – Но Кристос прав. Мы не покончили с революцией. Без каких-либо перемен она станет ждать другой возможности, чтобы вспыхнуть и поглотить всю страну. Нам нужны реформы. Если мы хотим избежать повторного восстания, нам требуется народная поддержка – чтобы люди рассмотрели эти реформы и приняли их как альтернативу жестокости. Они могут прислушаться к доводам того же писателя, который привел их к революции.

Он многозначительно посмотрел на Кристоса.

– В этом месяце я представлю свой проект на Совете и изложу некоторые меры, облегчающие заботы людей. Дюжину из них я взял из памфлетов твоего брата.

– Ну, по крайней мере кто-то их читал, – взглянув на меня, пошутил Кристос.

– Не пора ли тебе на корабль?

– Я буду скучать по тебе, – сказал Кристос с отблеском прежней усмешки.

Я еще не была готова простить его. Возможно, никогда не прощу. Но я приняла его точку зрения и тоже буду скучать по нему, когда он уплывет. Я уже скучала, хотя он сидел в двух футах от меня.

– Береги себя, Кристос.

Брат кивнул и сделал шаг, чтобы уйти, затем вдруг повернулся обратно и обнял меня. Взлохматив мои волосы, он исчез в двери, которая находилась за апельсиновыми деревьями.

– Спасибо тебе, – прошептала я.

– Он был бы хорошим тайным советником, – сказал Теодор. – Если бы не революция, он мог бы провести реформы.

– Это что, оранжерейный саммит? – спросила я.

Реформа звучала слишком слабо в сравнении с революцией. Но любые перемены начинались с реформ. С идей. Так писал Кристос.

– Итак, Софи. Со следующей недели я занимаю место главы Совета дворян. Несмотря на тот факт, что мне придется закопаться в грязь и управлять собранием паникеров и хулителей, я отдам свой долг стране, которая нуждается в переменах.

Мои пальцы теребили белую оборку на черном рукаве моего платья.

– Мы не можем вернуться назад, – наконец сказала я, – так что стоит попытаться идти вперед.

– Лучше я пойду вперед вместе с тобой, чем без тебя.

Он так понятно все изложил. Разве может быть еще проще?

– Но не все так просто, – ответила я ему… и себе. – Королевства объединяются, печати ставятся…

– С этим прекрасно справляются ручки и бумага. Видишь ли, я не в силах обещать всего. И не могу просить тебя шагнуть со мной в осиное гнездо. Мои лучшие планы могут закончиться пшиком, но, если я буду управлять страной, мне хотелось бы, чтобы ты была рядом.

Я прикусила губу. У меня не было желания терять Теодора, но я хотела, чтобы моя жизнь осталась прежней – в повседневном ритме и комфорте ателье, в покое, который дарили мне игла и шелк. Я не желала быть королевой… как и Теодор не хотел быть королем. Два сапога пара!

– Так чего ты хочешь, Софи? – спросил герцог опять, и я увидела его таким, каким он был в ночь перед бунтом – в спальне, когда нас обоих объединил простой лен.

Равные по одежде, раз уж не по сану и не по крови.

Я вдохнула тяжелый воздух оранжереи – густой от цветов и фруктов, от почвы, мха и коры. Мне хотелось пить его, как воду. Я посмотрела на свои руки, на знакомые мозоли от иглы. Мне хотелось продолжать шить платья и заниматься чародейством. Я взглянула на падавшие снежинки, мягко опускавшиеся на голые ветки за окнами оранжереи. Мне хотелось жить в этом городе, несмотря на любые возможные перемены.

Я посмотрела на Теодора и увидела неопределенное будущее и роль, которую никогда не желала для себя. Но я также увидела доверие, надежду и любовь.

– Тебя.

Я взяла его под руку и увлекла на лавку у клумбы с темно-розовой недотрогой.

– Я хочу тебя.

Сейчас и этого было довольно.

Благодарности

Мне повезло – мою книгу окружала невероятная команда. И я признаюсь, что просто не способна выразить всю свою благодарность.

Спасибо моему агенту, Джессике Синшаймер. Ваш энтузиазм и неуклонная поддержка неизмеримы, вы заслуживаете всяческих похвал. Спасибо также всем людям в литературном агентстве Сары-Джейн Фрейманн.

Команда в «Орбит» – это поистине потрясающая группа талантливых, творческих и образованных людей, среди которых мне повезло оказаться. Любой писатель надеется, что встретит специалистов, которые улучшат его книгу, персонажей и видение. Мне повезло, что так и случилось. Вы привнесли в «Швею-чародейку» много хорошего. Мой первый издатель, Сара Гвэн, вообще гениальна. Это она уловила суть самой истории. Ее интерес и увлеченность помогли развить этот роман – да, впрочем, и меня как писательницу. Огромное спасибо всем остальным из семейства «Орбит» – Тиму Холману, Энн Кларк, Эшли Полякофф, Лорен Пенпинто. Лиза Мари Помпилио, спасибо за прекрасную обложку. Спасибо Алексу Ленчиски – за публикационную и маркетинговую поддержку; Эллен Райт – за перечень моделей; также Лауре Фитцжеральд, Паоле Креспо и Деррику Кинелти-Кохену.

Рэнди, ты был рядом со мной многие годы. Твоя поддержка оказалась очень важна, несмотря на мои частые исчезновения в лэптопе и ночной писательский образ жизни. Элеонор, твое терпение с «мамой за работой» выходило за пределы пятилетнего возраста. Марджори, спасибо тебе заранее – ты тогда еще не знала, что появишься на свет, ягодка моя.

Спасибо все возрастающему количеству читателей, которые заваливают меня письмами и книгами – особенно моим родителям. Папа, спасибо, что научил меня исследовать и злоупотреблять своим положением (это то, чем является писательство). Мама, спасибо за науку, что хорошая повариха способна безжалостно выбросить свое месиво (вот что такое ревизия).

Наконец, спасибо всем швеям, которые вдохновляли и учили меня. Спасибо швеям и портным из IRV, Dean's Co'y и NWTA за возможность постигать ваше прекрасное искусство.