Книга “Цесаревич” Часть I. Эскадренный броненосец. 1899-1906 гг. - Рафаил Мельников

На "Цесаревиче" вахтенный начальник мичман К.П. Гильдебрант проявил, пожалуй, наибольшую бдительность. Он пробил тревогу, сумев заметить во тьме силуэт подкрадывавшегося миноносца. Пронзительный сигнал горниста "атака по левому борту" привел в движение весь корабль. Комендоры 75-мм и 47-мм пушек немедленно открыли огонь. Корабль осветился вспышками выстрелов. Включили прожекторы. Этот момент совпал с атакой на "Ретвизан", а по некоторым данным произошел даже раньше.

Командир И.К. Григорович немедленно поднялся на площадку левого борта, но не успел как следует осмотреться, как корабль вздрогнул от взрыва в корме. Попадание торпеды пришлось где-то между двумя кормовыми башнями 305- и 152-мм орудий. Стрельба под командованием лейтенанта Д.В. Ненюкова (1869–1929) оказалась безрезультатной — противник скрылся, а вскоре огонь из 75-мм пушек пришлось прекратить из-за быстро увеличивающегося крена. По приказу мичмана Ю.Г. Гадда, принявшего командование в батарее, орудия убрали внутрь, а порты задраили. Началась отчаянная борьба за спасение корабля.

Почти в то же мгновение — никто не успел фиксировать первые минуты атаки (записи даже в вахтенных журналах кораблей дают расхождения), взорвали и "Палладу". Ее вахтенный начальник лейтенант А.А. Бровцын также не промедлил пробить тревогу. Но всем пришлось поплатиться: вместо ожидавших опознавательных сигналов, миноносцы осветились характерными вспышками минных выстрелов. Море прочертили следы устремившихся к кораблю торпед. Выдававшая себя лучами прожекторов, стоявшая в ближней к морю линии крейсеров "Паллада" была избрана главной целью. Из семи выпущенных по ней торпед попала одна (в районе 68–75 шп.), другие прошли по носу и одной из них была по-видимому та, что угодила в "Ретвизан".

Только тогда, отбросив сомнения и недоумения, по мелькавшим во мраке миноносцам открыли огонь те корабли, которые не были заслонены другими: "Победа", "Аскольд", "Диана", "Ангара". Только на "Петропавловске", как и полагается флагману, проворонившему свою эскадру, продолжали не верить в произошедшее. На нем даже пытались установленным сигналом, — поднятым вверх лучом прожектора, — остановить стрельбу. Его же в полночь продублировали цифровым сигналом клотиковыми лампочками ("6142"). Радио — великое русское изобретение — и на этот раз применить не нашли возможным.

Лишь спустя час после атаки с "Петропавловска" последовал сигнал: "Открыть огонь", а через 10 мин. отдали приказание "Новику" (это было в 0 час. 55 мин. уже 27 января) "Преследовать вражеские миноносцы". За ним, подняв пары, в охрану эскадры вышел крейсер "Аскольд". Но противника они уже не увидели.

За это время огонь по миноносцам на рейде приходилось открывать еще несколько раз. Считается, что в нападении участвовало 10 больших миноносцев, которые в промежуток времени от 23 час. 33 мин. (то есть нападение, строго говоря, произошло не 27, а еще 26 января 1904 г.) до 0 час. 50 мин. выпустили 16 торпед. Эту цифру в своем официальном описании войны называют японцы, но, возможно, что и здесь в сравнении с действительностью сделаны "поправки", чтобы не выдавать в истории очень уж низкую результативности атаки. Об этом говорил и сделанный "Цесаревичем" сигнал: "Плавает много мин не взорванных".

Отражать атаку мешали и руководящие запросы и приказания из штаба наместника, где не забыли, в частности, поинтересоваться, подведен ли на "Цесаревиче" пластырь под пробоину. Пришлось отвечать что не подведен, так как пробоина оказалась "под кронштейном у левого винта". Бездарно проспавший нападение наместник спешил "включиться" в процесс руководства подставленного им под расстрел флота. Так миноносцам было приказано развести пары, а у "Цесаревича" спрашивали, почему они с "Ретвизаном" застопорили ход. Интересовались, "где находится начальник эскадры" и "предполагается ли послать крейсера в разведку", куда ушел "Боярин" и т. д.

Апофеозом этой полезной начальственной любознательности стало уже под утро — в 8 час. 35 мин. — приглашение начальнику эскадры (несмотря на уже начавшуюся съемку с якоря для похода) прибыть к наместнику для доклада об обстоятельствах нападения. Но тут, правда, последовало разрешение "действовать по усмотрению" (догадались, что где-то поблизости может находиться "более сильная японская эскадра"). Но в 9 час. 58 мин. после возвращения вышедшей в море эскадры, приглашение явиться для доклада к наместнику было повторено. И "флотоводец" Старк, не дождавшись возвращения "Боярина" из разведки, без раздумий покидает эскадру в 10 час. 35 мин., через рейд усеянный всплывшими японскими торпедами, спешит в порт и далее во дворец наместника.

Но судьба и тут хранила русских. Японская эскадра, преследуя "Боярина", словно выжидала, позволяя начальнику уже под огнем успеть (в 11 час. 20 мин.) вернуться на свой флагманский корабль. Снимаясь с якорей и отвечая на огонь, эскадра двинулась навстречу противнику. Но Того вместо обещанного своему флоту решительного сражения поспешил (уже в 11 час. 45 мин.) отступить. Слишком недостаточными, видимо, показались ему результаты ночной атаки миноносцев. Да и "Ниссин" с "Касугой" не были готовы для боя. А русские, несмотря на близость своей базы и поддержку береговых батарей (такое уже никогда не повторилось), позволили ему уйти. Шанс проучить японцев был упущен.

Броненосцы у Порт-Артура

Для "Цесаревича" оба боя — ночью и утром — соединились в одну, внушавшую большие опасения за успех, борьбу за живучесть корабля. Хваленная и столь излюбленная генерал-адмиралом французская техника не обнаружила явных преимуществ ни перед американскими ("Ретвизан"), ни перед отечественными ("Паллада") образцами. Новейший броненосец — последнее на эскадре чудо техники, оказался едва ли не в более бедственном положении чем более старый и притом легкий русский крейсер "Паллада".

В мгновение взрыва накренившись вправо (так опять дала о себе знать валкость кораблей этого типа) "Цесаревич" затем начал угрожающе валиться на левый борт. Несмотря на немедленное распоряжение командира затопить водой правые кормовые коридоры, крен неудержимо нарастал. Он дошел до 16° и продолжал увеличиваться.

Оказалось, что осушение затопленных отсеков было невозможно вследствие выхода из строя приводов водоотливной турбины, а противокреновое затопление по странности французского проекта не могло дать скорого результата. В отсеках не было штатных трубопроводов и клинкетов, вся операция была возможна лишь с помощью временно подключавшихся пожарных шлангов. Тогда-то руководивший работами трюмный механик. П.А. Федоров без промедления принял спасительное для корабля решение. Он приказал заполнить водой не три, как это допускалось штатной системой, а сразу 9 отсеков. Хорошо обученные трюмные старшины отлично справились с нештатной ситуацией, подсоединяя пожарные шланги к клинкетам в машинном и котельном отделениях.

Работая в отчаянной обстановке — в тесных отсеках, при большом крене и почти впотьмах (освещение вдруг погасло) — они успели дать воду, создать достаточный противокреновый момент и остановили крен на почти гибельной для корабля отметке 18°. Корабль начал медленно выпрямляться. Столь же энергично П.А. Федоров смог локализовать поступление воды в кормовые отсеки броненосца. Трюмный старшина Петрухов вовремя доложил о поступлении воды из перепускной 229-мм трубы в трюм подбашенного отделения башни 152-мм орудий, и П.А. Федоров сразу установил причину — повреждение клинкета.