Книга "Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Рафаил Мельников

1783 год. Воды Черного моря вспенил спущенный на воду 66-пушечный линейный корабль "Слава Екатерины". Это были годы выдающихся свершений, когда держава возвращала себе историческое право на территорию Крыма и Причерноморья, когда, оправившись от пугачевщины, ожидала славы и процветания. Но все же, осознав рискованность такого многообязывающего названия, императрица повелела заменить его в 1788 г. на "Преображение Господне". О рискованности громких названий напоминали и судьбы трех кораблей, именовавшихся "Слава России". Первому, построенному в Петербурге в 1733 г., удалось прослужить почти нормальный 20-летний срок и постичь общий удел – сдачу на слом. Второй (1774 г.), построенный в Архангельске, через шесть лет разбился в Средиземном море. Недолго прослужил и третий (1789 г.), построенный в Охотске. В 1801 г. он затонул в Петропавловской гавани. Из двух, названных "Слава", один куплен в Архипелаге в 1770 г., остался в безвестности, другой кончил службу уже через 8 лет после постройки в Архангельске. В Кронштадте он получил вспомогательное назначение, превратившись в "киленбанк"-плот для килевания кораблей.

Более века люди воздерживались от присвоения кораблям слишком громких названий. Но мало кому дано помнить уроки истории, и новые поколения, опьяненные сказочно возросшей мощью техники, вообразили, что уже держат Бога за бороду и им никак не может грозить повторение прошлых катастроф. Таких, как Прутский поход, когда Петра I вместе со всей армией спасла от позора плена только фантастическая алчность турецкого визиря. Таких, как Второе Роченсальмское сражение 1790 г., в котором погибли 269 офицеров и 7379 солдат и матросов. Не было желания во всей глубине прочувствовать уроки Крымской войны 1853-1856 гг. и войны с Турцией 1877-78 гг.

Просчеты и промахи в этих войнах замалчивались и скрывались, флот и армию на ошибках прошлого не учили. Неумеренное восхваление потопления кораблей в Севастополе ради сухопутной обороны города формировало на флоте ложное понимание своего долга. Фатальные последствия имело и проявленное великим князем Константином непонимание решающей роли активных минных заграждений, которые могли бы парализовать угрозу вторжения английского флота в Черное море. Самомнение и самообман, шапкозакидательские настроения и неспособность власти к государственному мышлению фатальным образом усилились при правлении молодого императора Николая Александровича.

Первыми шагами царствования (Ходынка, сооружение ненужного России порта в Либаве, отказ от железной дороги в Мурманский край, настояние на постройке больших океанских крейсеров и др.) он сумел возбудить в стране тревогу и недоумение. Печальными для России были и последствия удара шашкой по голове, полученного им от полицейского во время визита в Японию, в качестве наследника российского престола.

Невзлюбив Японию и японцев ("эти макаки" – позволял он себе замечания в деловых бумагах), император с готовностью принял курс на дальневосточные авантюры, к которым его толкали не в меру предприимчивый министр финансов С.Ю. Витте (1849-1915) и небезызвестная "безобразовская шайка". Обуянный жаждой реванша за удар полицейской саблей, император для первого строившегося при нем нового броненосца уже в декабре 1898 г. (приказ по Морскому ведомству от 11 января 1899 г.) утвердил название "Победа". Все понимали, что имел в виду самодержец. Свое значение имели данные в тот же день названия двух других броненосцев – "Ретвизан" (по- шведски "правосудие") по названию корабля, захваченного у шведов в 1790 г., и "Цесаревич", выражавшее мечтания о ниспослании России наследника престола. Он, конечно, совершит в Японию путешествие с более удачной победной миссией. О величии и мощи державы напоминали названия, данные последующим броненосцам: 20 марта 1899 г. – "Бородино", 22 августа 1899 г. – "Император Александр III" и "Орел", 10 июня 1900 г. – "Князь Суворов". Этим кораблям предстояло соединиться с уже находившимися в строю в Порт-Артуре или предназначенными для него другими, также принадлежащими XIX веку и носившими звучные исторические имена: "Полтава", "Петропавловск", "Севастополь", "Наварин", "Сисой Великий", "Пересвет", "Ослябя".

Этот великолепный список имен, каждое из которых, исключая имя августейшего родителя и императора, составляло славу и гордость русской истории, решили увенчать именем "Слава". Такое название получил отставший от своих строившихся сверстников последний, пятый по счету броненосец серии "Бородино". В списки флота он был зачислен 21 апреля 1901 г.

Не писаны, но строги правила, которые для названий кораблей предписывает людям история. Явно нежелательно повторение тех названий, которые хотя бы однажды были связаны с большими авариями и катастрофами. Тянувшийся за ними трагический след может, как дурная наследственность, обернуться новым несчастьем. Немало можно привести названий кораблей, поплатившихся за эту людскую забывчивость. Крайне неосмотрительно давать кораблям (и городам) названия еще здравствующих, не завершивших свою биографию лиц. История мстила людям многократно, а они продолжали делать глупости. Венцом такой глупости было присвоение одному из крейсеров в Черном море имени В.М. Молотова, а затем столь же нелепое переименование корабля в "Славу". Получился, как язвительно замечали люди, "Слава Молотов".

В полной мере эта коллизия совершилась с серией кораблей программы 1898 г. Задуманная как мощный кулак, призванный обеспечить торжество русского флота в дальневосточных водах, и возглавляемая кораблем, с подобающим именем "Победа", она оказалась построена из 8 кораблей 6 разных типов. Ослабленные своей разнотипностью, с мучительно перекраивавшимися проектами, они получили слишком разные и слишком рискованные названия. Такие названия можно было бы оправдать, действуя лишь в едином, изначально задуманном монолитном кулаке. И кулак этот, не жалея труда, талантов и денег, следовало всесторонне подготовить.

Нужно было вдохнуть жизнь в этот ряд, наполнить его трудом, талантом, знанием, боевой подготовкой, искусством управления, стратегии, тактики и предвидения. Но всех этих достоинств властителям России начала прошлого века фатальнейшим образом не доставало. Дворянство давно уже не справлялось с пополнением флота достаточным числом знающих, энергичных и образованных офицеров, но никому и в голову не приходило открыть для разночинцев двери Морского корпуса. Только с оглядкой это было сделано для морского инженерного училища. Тем самым был преодолен кризис инженерного корпуса флота, но его строевой состав, в особенности высшая иерархия, давно отставал от требований времени. Достаточно напомнить, что единственный адмирал, который в полной мере отвечал этим требованиям – С.О. Макаров (1848-1904)- происходил из разночинцев. И только счастливый случай – вовремя полученный его отцом офицерский чин – открыл ему путь к адмиральской карьере.