Книга Муки любви - Памела Бэрфорд

Мег широко распахнула глаза, чтобы увидеть, как меняется в эту минуту лицо Джека. Ее завораживали жизненная мощь и красота этого мужчины, который никогда не переставал любить ее.

Наконец силы оставили их. Они лежали, слившись воедино и сотрясаясь от последних, угасающих судорог страсти. Несколько минут спустя их дыхание выровнялось.

— Я люблю тебя, Джек, — прошептала Мег с закрытыми глазами. — И всегда любила.

Он погладил ее лоб. Только под его пальцами она вдруг поняла, что отчего-то хмурилась.

— Я хочу, чтобы ты улыбалась, когда говоришь о любви, — произнес Джек. — Хочу, чтобы любовь ко мне радовала тебя. Когда-то это было именно так, ты же знаешь. Когда-то я делал тебя счастливой.

«Я смог бы делать это опять. Только позволь», — хотелось добавить ему. Вместо этого он вымолвил:

— Я никогда не переставал любить тебя.

Слезы брызнули сквозь сжатые веки Мег и заструились по лицу. Он вытирал их кончиками пальцев.

— Не надо, Мег. Не плачь, любимая. Я не стою твоих слез.

Она рывком открыла глаза и ткнулась головой в его грудь.

— Не говори так. Я пролила по тебе потоки слез, мерзавец. Не смей говорить мне, будто ты их не стоишь!

Он издал лишь протяжный смущенный вздох. Они всматривались друг в друга при мягком свете ночника. Джек заглядывал в ее глаза, пытаясь проникнуть в сокровенные мысли.

— Прежде чем ты решишь что-то, — наконец произнес он, — забудь про деньги Пита. У тебя не было за душой ни гроша, когда я влюбился в тебя. Я мечтал о твоем возвращении с того дня, как ты…

— Я знаю, что тебе не нужны деньги Пита, — прервала его Мег. — Я знаю, что нужна тебе только для секса.

Его губы дрогнули, и он произнес:

— Так долго, пока мы будем в этом нуждаться. — Джек выключил ночник у изголовья, прижал к себе Мег и натянул одеяло.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

— Хочешь? — спросил Джек, сунув Уинстону под нос сосиску на вилке.

Какое-то время адвокат пялил отекшие, налитые кровью глаза на предлагаемую сосиску, а потом отвернулся.

— Нет, — проскрежетал он, насилу ворочая языком. — Спасибо. — На него было жалко смотреть: серый цвет лица, спутанные волосы…

— Тогда яичницу, — не отступал Джек.

Уинстон откинулся на спинку стула и здоровой рукой отпихнул от себя тарелку. В горле у него забурлило, а над верхней губой проступили капельки пота. Казалось, что его сейчас вывернет наизнанку. Весь вчерашний день бедняга потягивал шотландское виски; Джек заранее знал, какая ожидает его расплата за такую дозу выпитого спиртного.

— Папа, у мистера Кента болит голова, — сказала Мари и макнула в яичницу-болтунью ломтик поджаренного хлеба.

— У вас и живот болит, мистер Кент? — спросила Нора.

— Невероятно, — буркнул адвокат.

— Вот — вы можете съесть мою овсянку, — Нора придвинула к бедняге полную чашку дымящейся клейкой каши. — Овсянка помогает, когда болит живот.

— Однажды я чем-то отравилась, — пустилась в разговор Мари, — а мама сказала, что когда меня вырвет, то сразу полегчает, поэтому я сунула в рот два пальчика, меня вырвало, а потом действительно полегчало. Может, просто нужно, чтобы вас вырвало, мистер Кент?

— Чтобы вас вылвало, мистел Кент, — повторила за ней, как попугай, Дейзи.

Шум, с которым Уинстон отодвинул подальше от стола стул, потонул в веселом возгласе Мег:

— Умираю от голода! — Мег с порога окинула лучистым взглядом сидящих за столом, лишь на секунду задержав глаза на получившем отставку женихе. — Пахнет сосисками? Обожаю сосиски!

Она медленно прошествовала к стулу напротив Джека. Ее походка была чуть скованна, но величава.

Уинстон резко повернул голову и метнул в Джека оскорбленный взгляд.

Он все знал.

— Извините меня, — сказал Уинстон с суровым лицом. — Меня мутит от одной только мысли о завтраке.

Он встал и задвинул стул, всеми силами пытаясь сохранить хотя бы видимость достоинства. Мег с крайней осторожностью опустилась на стул, скосив глаза на его тарелку с нетронутой яичницей.

— Ты не будешь есть? — спросила она.

— Нет, но не тревожься. Ничто не доставит мне большего удовольствия, чем удовлетворить твой грандиозный аппетит.

— Прекрасно! — обрадовалась Мег и переложила яичницу из его тарелки в свою, после чего добавила несколько сосисок и тостов.

Джек с улыбкой вспомнил, что после занятий сексом у Мег всегда пробуждался аппетит. Удивительно, как ей удалось сохранить стройность фигуры.

Едва Уинстон скрылся за дверью, Мег лукаво улыбнулась Джеку.

— Чувствует себя паршиво, да?

— Наверное, пошел за аспирином, — кивнул Джек.

Мари и Нора объявили, что уже поели. Джек велел им отнести за собой тарелки в раковину. Девочки хотя и с ворчанием, но подчинились. Дейзи вприпрыжку поскакала за ними. Мег перехватила ее на ходу и тщательно вытерла салфеткой лицо и руки, хотя малышка ни секунды не могла постоять спокойно и все время норовила выскользнуть.

— Кстати, как ты себя чувствуешь после вчерашнего? Мы немного переусердствовали… — сказал Джек и, не договаривая остального, красноречиво улыбнулся.

Мег слегка покраснела.

— Не знаю, что ты хочешь сказать. Я чувствую себя прекрасно.

Она убрала перепачканную яичницей салфетку, которая была заправлена во время завтрака за воротник Дейзи, и напутственно шлепнула кроху ладонью по мягкому месту. Дейзи тут же умчалась вдогонку за сестрами.

— Разве я не предупреждал, что не оставлю тебя в покое? — спросил Джек, наливая кофе своей бывшей жене.

— У нас есть более важные темы для разговора, — заметила она, опустив взгляд на яичницу у себя на тарелке.

— Что это за более важные темы, чем секс?

— Убийство.

Теперь уже он покосился на открытую дверь.

— Что у тебя на уме? — спросил Джек, понизив голос и склонившись над столом.

— Паром прибудет за нами… — она глянула на свои ручные часики, — часа через три. Мы попросим капитана вызвать по рации полицию. Потом придется ждать полицейского катера и отвечать на разного рода вопросы. И неизвестно, что там будет еще.

Джек скорчил недовольную гримасу.

— Надеюсь, что сегодня мы сможем убраться с этого острова.

Теперь уже она склонилась над столом и прошептала:

— Нужно решить, что мы скажем полиции.

— О чем?

Мег вновь посмотрела на открытую дверь.

— О наших подозрениях. Если кто-то в этом доме убил моего дядю, то я не желаю, чтобы это сошло ему с рук! Однако подозрение может пасть на любого из нас. Ты не подумал об этом?