Книга Белые терема - Владимир Константинович Арро

ты тогда?..

— А что — чего? — спросил Дубарев.

— Ну, это… чего привязываешься…

— А ты Свирепого Козлика знаешь? — спросил его Дубарев.

— Не знаю, — сказал пятиклассник.

— А Дубарева Палача?

— Не знаю.

— А Петьку Гиганта?

— Не знаю…

Это он про меня! Петька Гигант! Ну, Дубарев и выдумает!

— Э-э… — сказал Дубарев, — ты сам никого не знаешь! Вали-ка отсюда. И в наш парк лучше не приходи. А то со всеми познакомлю, понял?

— А вы на стадион лучше не приходите, поняли? — сказал пятиклассник, отступая к трамвайной остановке. — Чтоб я вас там не видел, поняли? Особенно тебя, длинный, понял?

Это он Дубареву.

Так мы и разошлись.

И только тогда я вспомнил, что очень хочу пить. И Дубарев с Козликом хотели.

Мы выпили по два стакана холодной воды.

Глава 11

Мы стояли недалеко от мечети и думали: отчего же утром с нами не поздоровался Файзула?

Мы решили подойти к мечети и узнать, нет ли в ней какого мусульманского праздника. Тогда бы мы увидели где-нибудь там нашего друга дворника Файзулу.

Он в мечеть ходит. Это у него пережиток. Раньше, при царе, все люди ходили в церковь. Сейчас в церковь ходят лишь единицы.

Наш Файзула хороший человек. Он посещает народный университет культуры. И на доске показателей в жилконторе висит его портрет.

Особенно его хвалят всегда за показатели по макулатуре. Это мы ему помогаем. Зато он всегда в жилконторе защищает наши интересы. И на лето он нас с Дубаревым и Козликом взял к себе на учет.

Но вот у него пережиток — он ходит в мечеть. И думает, что есть аллах.

В мечеть он ходит в костюме и в шляпе. Но это кто не знает, тот думает, что в шляпе. Мы знаем, что под шляпой у него тюбетейка. Черная с белой вышивкой. Вот в ней и ходит Файзула в мечеть. А шляпа для маскировки. Чтобы не приставали. Чтобы не глазели, кому не следует. И там, в мечети, Файзула вешает ее на гвоздь.

* * *

Мусульманского праздника никакого не было.

Возле мечети стояла группа экскурсантов.

Два экскурсанта отошли от группы и двинулись через трамвайную линию к парку, но им вдруг крикнули:

— Таня! Ты куда?

— Да это же наши! — сказал я ребятам. — Смотрите, вон человек в соломенной шляпе.

Экскурсанты нас тоже узнали.

— Глядите, — сказали они, — да это же те пацаны!

— Здравствуйте, — сказали мы. — Давно не виделись. Вы все еще наш район изучаете? Ну, как вам, нравится наш район?

— Да, — сказали они. — Удивительный район. Очень обогащает. Жаль только, что сейчас уезжать.

Экскурсовод спросил:

— Ну, как, есть вопросы?

Ни у кого вопросов не было. Мы тоже решили вопросов не задавать. Экскурсантов повели к стоявшему неподалеку автобусу. Они в последний раз оглянулись на наш район и вошли внутрь.

Таня через окошко сказала:

— А то поедемте с нами покатаемся.

Я спросил у Дубарева и у Козлика:

— Ну как?

— Мне все равно, — сказал Дубарев.

Козлик не возражал, и мы вошли.

Места в автобусе все были заняты. Мы встали в проходе возле Тани и того экскурсанта, в которого она была влюблена.

Едва автобус тронулся, экскурсовод сказал:

— А теперь… Поскольку вы прощаетесь с Ленинградом, предлагаю вам спеть вашу любимую песню.

Он запел:

— Не слышны в саду даже шорохи,

Все здесь замерло до утра…

Экскурсанты подхватили, и, когда они дошли до последней строчки, экскурсовод мотнул головой и особенно громко пропел:

«Ленинградские вечера-а!..»

Нам это понравилось, и потом, в других куплетах, уж мы только и ждали последнюю строчку.

Под конец экскурсовод сказал:

— Приезжайте в Ленинград на октябрьский парад!

Один экскурсант сказал:

— Приезжайте к нам на Дно, погуляем заодно!

И все засмеялись.

А другой сказал:

— Приезжайте в Гатчину, купим водки в складчину!

Все засмеялись сильнее прежнего. И такое тут началось! Каждый говорил прибаутку, одну смешнее другой.

Мы очень сильно смеялись. Козлик сильнее всех. Козлик так смеется: и!.. и!.. и!..

Мы не заметили, как автобус пришел к Витебскому вокзалу.

Экскурсанты сразу вышли, попрощались друг с другом и разошлись кто куда.

Экскурсант в соломенной шляпе тоже вышел и сразу стал оглядываться. Он сказал сам себе:

— А где же Таня?..

Но Тани с тем экскурсантом нигде не было.

Я спросил у Дубарева:

— Ну, Дубарев, почему они убежали из Петропавловской крепости? Мрачная обстановка?

— Не знаю, — сказал Дубарев. — Они чего-то все время бегают.

— Чего-то… — сказал я. — Просто они друг в друга влюблены.

Дубарев сказал:

— Да ну?!

Глава 12

Где-то за вокзалом играла музыка. Мы обошли его и увидели, как вдали, у самой лестницы, сияет трубами духовой оркестр.

На площади собралось много народу. В большинстве это были пионеры. Почти каждый ел мороженое и запасное держал в руках.

Чтобы не было так обидно, Козлик тоже купил нам по мороженому.

Мы вошли в толпу пионеров и их родителей и стали на всех смотреть.

— Интересно, куда это они едут, — сказал Дубарев.

— В лагерь.

— Я понимаю, что в лагерь. А в какой?

— Вы в какой лагерь едете? — спросил я у одного высокого пионера.

— Мы в Вырицу, — сказал он.

— Кажется, это наш лагерь, — сказал Дубарев и задумался.

* * *

У Дубарева странный характер. Он когда задумывается, его ничем не расшевелишь. Я говорю:

— Дубарев.

Он не реагирует.

Я говорю:

— Ду-ба-рев! — И хлопаю в ладоши над его ухом.

И только тогда он отвечает:

— Ну, что?..

Я говорю:

— Да ладно тебе! Хочешь еще мороженое? Козлик тебе купит, я попрошу.

— Меня и просить не надо, — говорит Козлик и идет за мороженым.

— Жалко все-таки, — говорит Дубарев. — И главное — не из-за меня!..

Вдруг к нам подбегает девушка в красном галстуке, пионервожатая.

Она хриплым голосом говорит:

— Я же предупреждала, никто от своих отрядов не отходит. Тебе сколько лет?

— Двенадцать, — говорит Дубарев.

— Ну, вот, третий отряд!

Она говорит:

— Ну, кто из вас выполнит первое пионерское поручение?

— А что, сходить куда-нибудь? — спрашивает Дубарев.

— Да нет. Ходить никуда нельзя. Вот, возьми и держи.

Пионервожатая сует ему в руки палку с плакатом, на котором написано: «Третий отряд».

— Напомнишь мне потом, я тебе очко выставлю, — говорит пионервожатая и уходит.

Дубарев остается с плакатом и со мной. Оркестр начинает играть «Это чей там смех веселый».

— Какая-то путаница, — говорит Дубарев, а сам держит плакат.

Сзади нас выстраиваются пионеры с родителями. Некоторые не верят и спрашивают:

— Здесь третий отряд?

— Здесь, здесь, — говорит Дубарев. — Не