Книга Констебль с Третьего участка - Сэй Алек

– Констебль! – воскликнул он, увидев меня. – Вас послало мне само небо!!!

– Надеюсь, сэр, вы не хотите сказать, что теперь пропал мистер Блинке? – спросил я.

Я, честно говоря, чувствовал некоторые угрызения совести из-за того, что этот джентльмен по моей вине провёл ночь в камере с бродягами, и потому убрал свисток, решив ограничиться устным предупреждением.

– Ах, вам бы всё шутить, а я погиб, погиб, считайте, бесповоротно, если вы мне не поможете!

– Да что же такое произошло, сэр? – опешил я.

– Ах, трагедия всей моей жизни! Джей Джей отчего-то решил, что раз я был участником событий в обители, то мне и необходимо освещать эту трагедию. А ведь я совсем, ну совершенно не работал с криминальными хрониками – у нас в «Светском хроникёре» и колонки-то такой нет! Конечно, есть некоторые связи, но не в полицейских или преступных кругах – слава богу, хоть парочку монахинь из аббатства я знаю и смог убедить немедленно извещать меня о новостях. Сегодня ночью, как сообщил мне посыльный от моих конфидентов, произошло задержание злодеев. Скажите, вы ведь знаете что-то об этом? Если мы дадим новость в утреннем выпуске, а не в дневном, как все прочие, я спасён. Если нет – боюсь, мне придётся искать другую работу. – Лицо Фемистокла Адвоката приняло самое что ни на есть унылое выражение.

– Хм… вы ставите меня в затруднительное положение, сэр, – ответил я. – Признаю, подробности задержания мне известны, но я не вправе вам их разглашать.

– Ну хоть что-то! Скажите, умоляю вас! Убийцы задержаны?

– Сэр… Могу вам сказать, что арестованные есть. Большего же… Хотя нет. Могу поделиться с вами ещё одной новостью. Во время ареста преступников произошло явление чудотворной иконы Святой Урсулы.

– Да? – Журналист посмотрел на меня со скепсисом. – Вы уверены?

– Более чем. – Я наклонился к мистеру Адвокату и негромко добавил: – Я сам, лично видел её явление во время ареста злоумышленников. И более того вам скажу, сэр: это работа старинного мастера, ранее считавшаяся утерянной или вовсе неизвестная.

– Не может быть! – В глазах светского репортёра зажглись огоньки радости.

Ещё бы – новость-то как раз по их разряду.

– Вам известно такое имя, – я продолжал говорить так же негромко, заговорщицким тоном, – как Эндрю Флорин?

– Как?! – ахнул мистер Адвокат. – Неизвестная работа самого Флорина?! Ах, взглянуть бы на неё хоть одним глазком!

– Это можно устроить. Наш художник, мистер О’Хара, сейчас занимается её реставрацией, дабы вернуть икону к утру в обитель Святой Урсулы. Пойдёмте. Если сможете уговорить, он вправе сделать вам калотип для иллюстрации статьи.

Я, собственно, что подумал в тот момент. Доналл О’Хара не век же будет у нас, в полиции, вековать – когда-то захочется ему славы, как художнику, выставок и всего такого прочего. А что для того надо? А надо для славы, чтобы знатные и богатые люди ему картины заказывали, чтобы модным он был художником и на слуху. «Светский хроникёр» же такие вот потенциальные заказчики молодого художника и читают. Так что совсем не лишним будет в газете упоминание его имени. Мне так кажется.

– Констебль, я вечный ваш должник! – воскликнул репортёр. – Даже не знаю, как вас отблагодарить! А хотя, знаете… У вас невеста есть?

– Есть, сэр, – кивнул я, не понимая к чему он клонит.

– Как удачно, – обрадовался Фемистокл Адвокат. – Не желаете сводить её в Императорскую оперу? Билеты туда очень дороги, даже в партер, но у меня есть две контрамарки с открытой датой. Не желаете ли?

Он полез во внутренний карман пиджака.

– Это что же, сэр, – взятка? – нахмурился я.

– Это презент. Из дружеского к вам отношения и заботы о вашем семейном счастье.

Эх, а хорошо было бы! Если Мэри небрежно так, разговаривая с подругами, обронит что-то вроде «Мы с женихом вчера в Императорской опере были», да они же все от зависти полопаются!..

Взял я, в общем, контрамарки. Не взятка же – я ведь за них ничего незаконного делать не обязан. А прятать образ приказа от начальства не было…

– Айвен, дружище, ты что же, уже по службе соскучился? – рассмеялся Стойкасл, когда я вернулся в зал приёма. – О, и мистер Адвокат здесь! Неужто вас опять арестовали?

– Доброе утро, констебль, – поздоровался журналист. – Я хочу взять интервью у вашего художника по поводу неизвестной иконы Эндрю Флорина.

– Хм. Запрета на это не было… Айвен, проводишь?

– Разумеется, Леган, – кивнул я.

Проводив мистера Адвоката к мистеру О’Хара и представив их друг другу, я, не забыв шепнуть художнику, чтоб о самоубийстве Маккейна помалкивал, наконец отправился домой. Газовые фонари на улицах уже начали гасить, слышался звон первой конки, так что до своего обиталища я не пешком пошёл, а доехал. Сняв форму и почистив её, я перекусил бутербродами и лёг спать. У Мэри нынче тоже свободный день, вечером и сходим на представление. Записку для неё я в участке оставил – ребята не подведут, доставят ей с посыльным в лучшем виде.

С этими мыслями я заснул и спал без сновидений до двух дня.

Проснувшись и, в некотором роде, позавтракав, я первым делом извлёк из шкафа свой лучший, выходной, костюм в мелкий рубчик и повесил его отвисать, погладил сорочку, почистил цилиндр из светлого шёлкового плюша с серой лентой (когда-то он мне стоил очень дорого, и я берёг его для сватовства), начистил серебряные запонки, потом немного повозился с ремонтом напольных часов и отправился за Мэри на кебе. Да, дороговато это, но запылить костюм мне не улыбалось.

Добравшись до особняка старой миссис О’Дэйбигалл, где служит горничной моя Мэри, я постучал в дверь чёрного хода и, когда она открылась, поприветствовал дворецкого, приподняв шляпу:

– Добрый день, мистер О’Генри.

– Здравствуйте, мистер Вильк, – кивнул тот. – Проходите, мисс Сью уже почти оделась, она с другими девушками что-то доделывает в своём туалете. И, должен заметить, вы превосходно выглядите сегодня, констебль.

Он добрый малый, на самом деле, просто должность у него такая.

– Благодарю вас, – ответил я, проходя в дом. – Сказать по чести, я несколько волнуюсь. Всё же Императорская опера, где бывает весь свет, – не буду ли я там смотреться нищим бродягой?

Дворецкий отступил на пару шагов назад и, склонив голову набок, начал внимательно меня рассматривать.

– Хм… – наконец вынес он вердикт. – Насколько я понял из присланной вами записки, вы будете сидеть в ложе для репортёров?

– Да, именно так и есть.

– Хм… Запонки простоваты, но в целом – вполне достойно. Можете не переживать, там вы будете смотреться вполне уместно. А вот и ваша спутница, – кивнул он в сторону лестницы.

Я обернулся и, честно говоря, обмер. Мэри и так раскрасавица, а тут – слов нет. Одета она была в строгое, но элегантное платье бистрового цвета[10], край юбки, отвороты рукавов, ворот и грудь на блузе были украшены накладками цвета старого золота. Голову моей невесты венчала шляпка, а на левом плече виднелась изящная серебряная брошь в виде веточки остролиста.