Книга Три полуграции, или Немного о любви в конце тысячелетия - Екатерина Вильмонт

– Мне абсолютно наплевать, сколько лет его девицам, авот сколько лет твоему… кавалеру – это меня непосредственно касается!

– С какой стати?

Глаза Таты вдруг наполнились слезами.

– С такой стати, что ты – моя единственная дочка, идороже у меня никого нет. А если ты сама не понимаешь…

– Мам, ну ты что? Ты, наверное, решила, что я с ним…это… сплю? Так ты не думай! Ничего такого пока не было!

– Пока?

– Да, пока! Я ведь, между прочим, обет целомудрия недавала!

– Ирка!

– Мама! Ну прекрати слезы лить. Или ты из-за Олеси?

– Кто это – Олеся?

– Папина новая…

– Еще чего! – всхлипнула Тата. – Я тебяумоляю, давай обойдемся без этих кошмаров с абортами и вообще… Закончи сначалашколу… А где, кстати, ты с этим парнем встречаешься?

– Сегодня, например, он пригласил меня в театр. В«Сатирикон»! Иногда еще мы ходим в кафе, в кино…

– А может, ты пригласишь его домой.

– Легко! – пожала плечами Ириша.

– Вот и хорошо, мне будет спокойнее.

– Мам, ты не волнуйся, он нормальный! Студент…

– И где учится?

– В МГУ. На психфаке.

– И он в тебя влюблен?

– Представь себе! – с гордостью заявила Иришка.

– Он что, постарше себе не нашел?

– Мама!

– Ладно, ладно, не буду. А как его зовут?

– Я же сказала – Денис!

– Слушай, а он… Он не наркоман? – произнесла Татато, что больше всего ее волновало.

– Нет! Я же говорю – он нормальный. Мам, а ты мне оттети Берты вкусненького принесешь?

– Принесу, – вздохнула Тата.

Все мысли о молодом поклоннике бесследно исчезли. Оначувствовала себя опять несчастной, старой, брошенной не просто так, а радимолоденькой девчонки. И еще бремя ответственности за дочку, у которой сейчастакой трудный возраст, тоже не давало разогнуться.

Когда Тата принялась наводить красоту, глаза уже были небирюзовыми, а какими-то блеклыми, неинтересными. Так, во всяком случае, ейказалось. Опять она превращается в остывшую геркулесовую кашу. На воде. Мымра иесть мымра! И ничего у такой мымры не будет!

В половине шестого за ней заехал Олег. Подарил букетикнарциссов.

– А ты чего такая? Невеселая?

– Да не обращай внимания, настроение ни к черту.Ничего, в гостях разойдусь.

– Наталья, а как хозяйку-то зовут?

– Берта Яковлевна, а дочку – Соня. Софья Давыдовна.

– А сколько лет дочке?

– Сколько мне. Она моя старая подруга.

– Ясно. Наталья, я тут бутылку ликера взял, хорошего.«Бейлис». Нормально?

– Прекрасно!

– И вот цветы… Гвоздики. Пойдет?

– Пойдет. Все хорошо, Олег. Никто тебя там не съест,обещаю!

– Просто я никого там не знаю, неудобно как-то…

– Удобно, удобно! Расслабься и попытайся получитьудовольствие.

– А рыжая будет?

– Будет.

Алиса с радостью собиралась в гости. Во-первых, можно будетотдохнуть от телефона. Ей беспрерывно звонили с поздравлениями буквально совсех концов страны. «Мои региональщики» – так она называла этих людей, многихиз которых никогда даже не видела, общаясь лишь по телефону. Непонятно, откудаони знают мой домашний номер. Но тем не менее приятно, что ни говори… Значит,не зря все-таки трачу на них практически все свое время. Однако не было ниодного звонка, который бы хоть чуточку взволновал меня как женщину. Даже этотлощеный Курбатов не позвонил, хотя, казалось бы, идеальный повод – Восьмоемарта. Вроде бы я ему понравилась, но, видно, отпугнула чем-то. Да и черт сним, не нужен он мне. Мне вообще никто не нужен… После смерти Эрика вся моянерастраченная любовь превратилась в сумасшедшую деловую энергию. Кажется,именно это Фрейд именовал сублимацией. Что ж, не зря я все-таки сублимировала.Из полной нищеты в самом начале девяностых я сумела выбиться, никого неугробив, не подставив, ничего не украв, просто работая в полную силу. Могу собойгордиться… Я умна, красива, энергична – в общем, образец современной деловойженщины. И, как большинство из них, абсолютно, пугающе одинока. Так, что инойраз хочется выть на луну… Конечно, найти мужика не проблема. Проблема в том,что с этими мужиками я еще более одинока, чем без них. Никому, даже такимблизким людям, как Татка и Соня, я никогда не рассказывала, что всегда особенноостро ощущаю свое одиночество именно в постели с мужчиной. Или мне просто невезло? Только Эрик… Все, что были до него и после, оставляли меняразочарованной. И дело вовсе не в мужских доблестях. А в том ощущении тепла,уюта, надежности и полной душевной близости. В отсутствии барьеров… Я тогдапоняла, что нет ничего важнее в отношениях с мужчиной, когда с первой встречивдруг понимаешь, что этот человек близок тебе, что с ним ты можешь обсуждатьвсе на свете хоть сутки напролет – и тебе не будет скучно. Наверное, именно этои подразумевается, когда говорят о пресловутой «второй половинке». Но, видимо,два раза в жизни вторую половинку нельзя встретить, это попросту противоречитвсем математическим законам… Хотя, если допустить, что какая-то женщина своювторую половинку так и не встретила, то почему бы ей не достаться мне? Какговорится в кретинской рекламе: «Ведь я этого достойна!» Одно совершенно ясно:Курбатов отнюдь не моя половинка. А значит, и думать о нем нечего. Он этого недостоин.

Черт побери, как хочется есть! В предвкушении роскошных блюдтети Берты и Соньки Алиса не стала обедать, и сейчас у нее буквально живот подвело.Она схватила подарки и побежала на стоянку к машине.

У Сониного подъезда с домофоном тихонько ругалась какая-тоочень толстая женщина:

– Ох, мать твою за ногу, что ж ты, стерва, неоткрываешься! Тьфу, наша родная техника, едрит твою налево!

– Разрешите, я попробую! – усмехнулась Алиса.

Женщина обернулась.

– Никак чего-то не отпирается… Алиска, чертова кукла,это ты?

Алиса вгляделась в лицо женщины:

– Боже мой! Антонина Михайловна! Откуда вы?

Женщина сгребла Алису в охапку и смачно расцеловала.

– Ох, черт, тут у вас все по-старому! Восьмого всесобираетесь. Мать вашу за ногу, как здорово!

– А мне Сонька не сказала, что вы приехали.

– Так они и не знают! Я им сюрпризик, сучкам, сделатьрешила… Как думаешь, обрадуются?

– Не то слово!

– А ты все одна кукуешь, коза драная?