Книга Свет мой зеркальце, скажи… - Екатерина Риз

— Липа. Дай мне руку.

Я посмотрела в одну сторону, потом в другую, встретила любопытные взгляды чужих людей, и тогда уже выполнила его просьбу. Рома хмыкнул, и взял меня за руку. Достаточно крепко и надёжно. А мне вдруг пришло в голову, что надо бы его предупредить о моём последнем визите.

Подстроилась под шаг «супруга», и негромко заговорила. Роман Евгеньевич моё бормотание выслушал и только уточнил:

— Как, говоришь, он выглядел?

— Холёный такой, здоровый. И глазки масляные.

Мы остановились перед дверями ресторанного зала, уставились друг на друга, Рома молчал, а я вдруг поняла, что я за руку его держу. Как так получилось, и когда я сама ухватила его за руку?

Я руку свою отдёрнула, заметила, как глаза Романа Евгеньевича сверкнули, он даже улыбаться начал. Чем-то я его смешила. Но тут прямо перед нами появился человек, мы оба посмотрели, и я застыла с открытым ртом. Перед нами стоял Холёный. И смотрел на нас с проницательным прищуром, правда, почти тут же приветливо улыбнулся.

— Кого я вижу, молодожёны пожаловали. А что в дверях стоите?

— Думаем, может, плюнуть на твоё гостеприимство, Альберт, и вернуться домой, там кровать удобная.

Я взглянула на Романа в возмущении, ничего не могла с собой поделать, но он даже не заметил.

Альберт Петрович же понимающе усмехнулся.

— Да, кровати у нас не предусмотрены. Но, может, порог переступите? Хоть покормлю вас.

— Переступим, — соблаговолил Роман Евгеньевич. Он откровенно обнял меня за талию, и мы вошли в зал ресторана. Зал, кстати, был полон. Я оглядела его, но при этом чувствовала, что Альберт меня взглядом сверлит. Но, не встретив моей ответной реакции, хозяин позвал сотрудника.

— Петя, проводи наших гостей к восьмому столику. У нас сегодня аншлаг, — сказал он, обращаясь к Роману, — но лучший столик я всегда придерживаю, ты же знаешь.

Я украдкой наблюдала за мужчинами. Роман оглядывал зал, внимательно и не торопясь, а Альберт Петрович приглядывался к нам с явным подозрением. Но в тот момент, как Роман Евгеньевич обращал свой взгляд к нему, Альберт принимался ему дружески, даже панибратски, улыбаться.

— Он тебя не любит, — озвучила я свой вывод Роману Евгеньевичу, когда мы с ним, наконец, присели за стол, и нас ненадолго оставили наедине. Официант подошёл, подал папки с меню и безмолвно исчез. А Альберт продолжал поглядывать в нашу сторону из бара. Интересно, чего он от нас ждёт? Серьёзных неприятностей? Я, на всякий случай, тоже присмотрелась к Роме. Но по нему нельзя было сказать, что он чем-то недоволен или что-то замышляет. Вальяжно откинулся на кресле с низкой спинкой, напротив меня, и лениво листал меню. А когда я говорила, кидал на меня короткие взгляды. Как сейчас. Я сказала, что Альберт Петрович относится к нему крайне подозрительно, а Рома лениво усмехнулся. И сказал:

— Тебе не надо из-за этого переживать.

— Я и не переживаю, — удивилась я его заявлению. — А говорю, как есть. И, вообще, он скользкий тип. Мне совсем не понравился.

Рома улыбнулся.

— Слава Богу.

Его насмешка была неприятна, и я, решив малость подпортить ему настроение и аппетит, сказала:

— А ещё он назвал тебя полоумным. Интересно, почему?

— Давай спросим?

— Ты не спросишь, — не поверила я.

Рома вопросительно вздёрнул одну бровь.

— Ты, правда, так думаешь?

Я присмотрелась к его нахальной физиономии.

— Я бы не стала…

— Что ещё он говорил?

— Какие-то намёки делал. Думал, что я Лада. То есть, Липа. — Я глаза прикрыла и качнула головой. — Я уже сама запуталась.

— Шампанское?

— Лучше вино.

— Как скажешь. — Роман посмотрел на кого-то за мою спину, кивнул в знак приветствия. Я не удержалась и оглянулась через плечо. Какой-то странный, небритый мужик улыбался нам, сверкая золотыми зубами. Я повернулась обратно к Роману Евгеньевичу. Еле слышно подивилась:

— Господи, это кто?

— Не задавай вопросы, на которые не хочешь услышать ответ.

Я глаза закатила и решила сосредоточиться на меню. А для себя решила, что работа у него опасная. Точнее, знакомства опасные.

Нам принесли первые блюда, к тому моменту я смогла убедить себя не думать о чужой работе и не давать оценку взглядам Романа Евгеньевича, цепким и чересчур профессиональным. Не буду скрывать, мне было любопытно, что именно он видит вокруг себя, и что его настораживает, но я знала, что даже если начну задавать вопросы, он, скорее всего, посоветует мне сосредоточиться на ужине. Он кому-то кивал, кому-то улыбался, с кем-то здоровался, и время от времени меня под столом пинал, чтобы и я улыбаться не забывала. Я улыбалась, ела с аппетитом и пила вино.

В какой-то момент Рома это заметил и выразительно крякнул.

— Липа, любимая, прекрати есть.

Я жевать перестала, посмотрела в свою тарелку, на недоеденный ростбиф.

— Почему? Вкусно.

Роман Евгеньевич ласково смотрел на меня через стол. Потом тихо проговорил:

— Липа… То есть, моя жена — снимается для рекламы. Она столько не ест.

Я обдумала, осторожно отодвинула от себя тарелку. С сожалением.

— А я десерт хотела…

— Обойдёшься. — А встретив мой возмущённый взгляд, примирительно добавил: — Дома поешь.

— Называется: он пригласил меня в ресторан, — расстроено проговорила я себе под нос.

Рома глаза на меня поднял, посмотрел внимательно, потом улыбнулся. Улыбнулся искренне, и я этой улыбкой была удивлена, честно. Оказывается, до этого момента в его исполнении всё было если не притворством, то тщательно продуманной ответной реакцией. А сейчас у него загорелись глаза, на щеках появились ямочки, а меня вдруг бросило в жар. Здравствуйте, приехали.

— Хочешь ещё вина? — спросил он.

— Хочу. — Я подвинула к нему пустой бокал, старательно избегая его прямого взгляда. Затем заметила: — Как-то невесело быть моделью.

— Думаешь?

— А что хорошего?

— И никогда не мечтала?

— Нет, — честно ответила я. — Правда, в детстве я мечтала быть пианисткой. У нас дома всегда было пианино.

— Играешь?

Я скромно пожала плечами. А сказала не о себе:

— Бабушка хорошо играла. — Поняла, что алкоголь растревожил мнительность, и сделала глубокий вдох. Плечи расправила. — Почему он на нас смотрит? — спросила я у Романа. Он ел с аппетитом, и делал вид, что его ничего, помимо ужина, не интересует. Обманчивое впечатление, я почему-то была в этом уверена. И не удивилась, когда Роман без всяких пояснений понял, о ком я говорю и что имею в виду.