Книга Свет мой зеркальце, скажи… - Екатерина Риз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я хмуро на него смотрела.
— Я не совсем поняла момент о нашем дальнейшем общем питании.
— Это всё, что ты услышала?
— Это то, что меня насторожило.
— Думай о деле, Липа, — посоветовал он. — Ты хоть понимаешь, чем это грозит лично тебе? Что бы она ни сделала, она делала это под твоим именем. И об этом знают все. Поэтому тебе сейчас куда безопаснее здесь, рядом со мной. А не дома. И расстояние значения не имеет, Липа.
Скажем честно, его речи меня совсем не радовали, а Рома ещё и добавил:
— Выбери себе платье. Такое, чтобы тебя заметили все. А мне надо сделать несколько звонков.
— Я должна надеть её платье? — возмутилась я.
А Рома уже из другой комнаты ответил:
— Да!
На вечер я выбрала красное платье с открытыми плечами. В свой гардероб я подобный наряд никогда бы не приобрела, носить такое платье, нужна смелость и достойный повод. На мой взгляд, этим вечером звёзды сложились таким образом, что и повод веский представился, и смелой необходимо быть. Поэтому красное платье, макияж под стать и туфли на шпильке. Вот только в глазах беспокойство и недовольство. Но исправить это у меня не получалось.
Я из спальни вышла, как раз застала момент, когда Роман Евгеньевич чёрную рубашку надевал.
Конечно же, взыграло любопытство, я так сразу отвести глаза не смогла, поглазела на широкую мужскую грудь, на кубики пресса, признаться, впечатлилась, но заставила себя моргнуть, сбрасывая наваждение, и даже улыбку изобразила.
— Я готова.
Он обернулся, посмотрел, и я заметила — заметила! — довольство в его взгляде, буквально физическое, осязаемое. Было приятно. На одно мгновение, но я ведь имела на это право, правда?
И пусть для Романа Евгеньевича я лишь похожа на его обманщицу-жену (или она ему не жена?
Кто объяснит?), мне-то всё равно приятно. Такой взгляд любой женщине польстит.
Роман же тем временем кивнул, не отводя от меня глаз.
— Красота. — Не смотря на его выразительный взгляд, тон был достаточно сдержанный.
— А ты собираешься в этом идти? — Я кивнула на кожаный пиджак, что лежал на спинке дивана.
Рома только равнодушно плечами пожал. Пришлось вернуться в спальню и снова заглянуть в гардеробную. Так как вчера я самолично разбирала вещи Романа Евгеньевича, отлично помнила, что и где лежит.
— Чёрная рубашка и потёртый пиджак будет смотреться странно на фоне моего платья.
Надень это.
Он хмыкнул.
— Подбираешь мне одежду, жена?
— Смеёшься или издеваешься?
Он смотрел на меня, и его глаза смеялись.
— А тебе как хочется?
— Одевайся, — попросила я.
Он стянул с плеч чёрную рубашку, а я поспешила отвернуться.
— Так лучше?
В белоснежной рубашке и чёрном пиджаке на самом деле было лучше. И сам Роман Евгеньевич стал выглядеть строже и куда солиднее. Даже интеллигентнее, чего, кстати, ему частенько не хватало. Он был военным, выглядел военным и держал себя соответственно. И большая часть его гардероба напоминала военную форму или имела соответствующую защитную окраску.
Видеть столь разные вещи в гардеробе мужа и жены было удивительно. Даже заглянув в шкаф, можно было сказать, что Лада и Роман Евгеньевич — разные люди. Правда, теперь понятно, что мою сестру это особо заботило.
— Так лучше, — сказала я ему, стараясь не демонстрировать особых эмоций. А в машине, после недолгого обдумывания, спросила: — Ты служил в армии?
— Служил. Закончил Рязанское военное училище, в армии послужил, потом семь лет в СОБРе.
Получил майора и уволился, ушёл на вольные хлеба.
Я выслушала его в удивлении, потом даже вслух подивилась:
— Прямо отрапортовал.
— Привычка. Да и ты должна знать.
— Опять начинаешь?
Он плечами пожал.
— И ты бросил карьеру? Просто решил?
Роман молчал, я только заметила, как его пальцы сжались и разжались на руле. Затем коротко пояснил:
— Ранение. После него моя карьера могла складываться только в кабинете с бумагами и на ковре у начальства. Я подумал и понял, что вряд ли это сделает меня счастливым. Я военный человек, Липа, со всеми вытекающими. Я знаю, что бываю занудой, что я щепетилен во многих вещах, придирчив к мелочам… бываю. И со всем этим букетом сидеть в кабинете было бессмысленно.
И поэтому я подал раппорт.
— И занялся бизнесом?
— Тем, что умел.
— И как, у бизнесмена меньше бумажной работы?
Он вдруг улыбнулся. Кинул на меня долгий взгляд, от которого у меня почему-то под ложечкой засосало. Я быстренько решила, что это от голода.
— Бизнесмен за неё платить в состоянии.
— Понятно, — пробормотала я.
А Роман усмехнулся.
— Что тебе понятно, солнце?
Я подбородок вскинула, старательно глядя в другую сторону.
— Не забывай, что я только похожа на женщину, на которой тебя угораздило жениться. Не надо называть меня всякими словечками.
— Что ты такая колючая, Липа?
— Я не колючая.
— Колючка, самая настоящая. И у тебя никого нет. Я правильно понимаю? Ни мужа, ни любовника.
Я добавила в голос строгости.
— Это здесь причём?
— Просто любопытно. Точнее, странно. Мужики вокруг тебя слепые?
— Воспитанные.
— О, всё так плохо?
— Роман Евгеньевич!..
— Опять, — закатил он глаза. — Завязывай уже с этим.
— Завяжу, если вы начнёте следить за словами и перестанете делать неприятные намёки.
— Какие намёки? Ты же смотрела на себя в зеркало, прежде чем мы из дома вышли.
Я вскинула руку, прерывая его.
— Не из дома, а из твоей квартиры. И это платье я надела только потому, что у меня не было выбора.
— Платье только обёртка, Липа. Я это знаю, и ты это знаешь.
— Возможно. Только у нас разные понятия о том, что и кто находится внутри. Я знаю, а вы нет.
Даже задумываться не хотите. И я ещё раз повторю: я не Лада.
— Что меня сильно удивляет.
Я лишь чуть слышно фыркнула и снова отвернулась. Общаться с этим человеком, повернувшись к нему затылком, как выясняется, проще всего.
Приехали мы уже в знакомый мне ресторан «Canape». Охранник в дверях с Ромой поздоровался, но тот был занят тем, что ловил мою руку, которую я от него прятала. Он даже остановился в какой-то момент и взглянул на меня маетно.