Книга Надеюсь и жду - Диана Гамильтон

Когда она внесла поднос в уютную гостиную, все трое сидели на полу и с увлечением играли в железную дорогу. Адам неохотно поднялся на ноги, чтобы взять чашку.

— Сразу после чая мне придется уехать. Страшно жаль оставлять тебя, Кло, но я вернусь сразу же, как только освобожусь.

Клодия понимала, что на самом деле ему не хочется уходить вовсе не из-за нее, но, тем не менее, эти слова отозвались в ее сердце и наполнили его чувством, которое она не готова была подвергать анализу. Ей пришлось проводить его до автомобиля, — со стороны выглядело бы подозрительно, если бы она этого не сделала. Рози тоже порывалась выйти с ними, но Гай удержал ее.

— На дворе дождик, детка. Побудь с дедушкой, поиграй с паровозиком. Покажи, как он действует.

На улице, и в самом деле, зарядил холодный частый дождь. Благодатное бабье лето кончилось, чувствовалось приближение зимы. Зимняя стужа воцарилась в сердце Клодии, когда Адам остановился у автомобиля, поигрывая ключами, и, посмотрев на нее ледяным взором, произнес голосом, от которого веяло арктическим холодом:

— Не знаю, как скоро я вернусь. При возможности позвоню. Хочу прозондировать почву, посмотреть — не удастся ли напасть на след ваших пропавших денег. Иди в дом, а то промокнешь.

Так вот почему он прервал их бутафорский медовый месяц! Ради денег, а вовсе не из сочувствия к ней или к Рози. Всего лишь деньги! Чтобы обрести дочь, он готов был раскошелиться на приличную сумму, но возможность вернуть эти деньги, заставила его забыть и о дочери, и о необходимости изображать счастливый брак и кинуться, стремглав, за приманкой.

В течение нескольких последних дней эта мысль не давала Клодии покоя.

Эми предположила, что она изнывает от тоски по Адаму, и Клодия не стала ее разубеждать. Женщина, заменившая ей во многих отношениях мать, слишком хорошо ее знала. Клодия догадывалась, что та прекрасно осведомлена, так же, как и ее собственный отец, что Адам настоящий отец Рози. Но, слава Богу, она не заводила разговоров на эту тему. Клодия не была уверена, что сумеет вынести их и удержаться от того, чтобы не поведать домоправительнице о своем нынешнем жалком положении. Но она прекрасно понимала, что любопытство Эми, в конце концов, все же возьмет верх.

— Да, я скучаю, — ответила она, собираясь с мыслями. — Но Адам говорит, что теперь уже недолго.

Адам отсутствовал почти две недели, и каждый вечер, когда, как обещал, звонил по телефону, он неизменно говорил одно и то же:

— Скажи им, что проблема оказалась более запутанной, чем я полагал вначале.

И просил передать трубку Рози.

— Не выпить ли нам чаю? Ваш папа ни за что не откажется, будьте уверены, — предложила Эми.

Клодия покачала головой, и внезапно ее охватило сильное желание убежать, куда глаза глядят. Каждый новый день без Адама, приносил с собой все нарастающее беспокойство, внутреннее напряжение, которое час от часу становилось все невыносимее.

— Я, пожалуй, лучше проедусь до «Фартингс-холла» и посмотрю, как там продвигаются дела.

Ей необходимо было побыть в одиночестве. Она, и в самом деле, собиралась заглянуть в «Фартингс-холл», чтобы, вернувшись, было в чем отчитаться. Но затем она найдет спокойное местечко и попытается уговорить себя смириться с обстоятельствами, которые уже никогда не изменятся, и с холодным равнодушием Адама.

— Вы заберете Рози из школы? — Это не составит труда, ведь школа в двух шагах от Ивового коттеджа. — И напоите ее чаем? Я не могу точно сказать, когда вернусь.

— Ну конечно, солнышко. Это все так увлекательно. Когда мы переедем назад, дом будет просто как конфетка. И не мучьте себя так — ваш муж, ни минутки лишней, не задержится без надобности вдали от вас и Рози!

Клодия вытащила из кладовой свою стеганую куртку и поскорее сбежала.

«Фартингс-холл» находился неподалеку, всего в нескольких милях от деревни. Оставив автомобиль на гравиевой дорожке, Клодия пошла навестить старого Рона. Он настоял на том, чтобы она выпила с ним чаю за компанию, и Клодия не смогла сдержать улыбки, когда старик принялся заверять ее, что не спускает глаз с рабочих и зорко следит, чтобы они не отлынивали от дела и исполняли работу добросовестно.

Что думают строители об этом непреклонном страже и наблюдателе, не оставлявшем без внимания ни один их шаг, Клодия могла только догадываться и искренне им сочувствовала.

Но на душе у нее полегчало лишь на короткий миг. В ресторан она решила не заглядывать — отделка интерьера, рытье котлована под бассейн, прокладка труб для обогрева и водоснабжения займет порядочное время. Но кухни уже успели преобразиться: исчезли тянувшиеся в ряд электроплиты, жаровни и духовые шкафы, а также столы из нержавеющей стали и деревянные колоды для разделки туш. Каблуки приятно постукивали по терракотовой плитке. По настоянию Эми, уже была установлена сверкающая красная плита, на стенах висело множество симпатичных сосновых шкафчиков, а вдоль них стояли такие же столики с полками для посуды. Мечты Эми о деревенской кухне воплощались в жизнь. Но как быть с мечтами самой Клодии?

Такой вещи, как ее мечты, просто нет на свете. Она не может позволить себе мечтать. Человек, которого она любила, никогда не существовал. Ее возлюбленный был идеалом, плодом фантазии. Он сам и создал для нее этот образ. А реальный Адам не имел с ним ничего общего — как она узнала от Элен.

Клодия направилась вверх по широкой дубовой лестнице, но вдруг на полпути сердце ее замерло… С какой стати она тогда так слепо поверила словам Элен? Ее мачеха была мошенницей и воровкой, задумавшей вместе со своим любовником обобрать до нитки доверчивого мужа. И тогда, шесть лет назад, неужели она сказала правду о том, что делал и говорил Адам?

На миг Клодию озарил чудесный свет надежды, но тут же погас, словно тяжелая дверь глухо захлопнулась перед ее лицом. Она медленно зашагала дальше, до боли сжимая резные перила и с трудом переставляя, сразу налившиеся свинцом, ноги. Даже если она решит, что слова Элен не заслуживают доверия, свидетельство собственных глаз нельзя так легко отмести! Она сама видела, как Адам вылетел из спальни мачехи, с треском хлопнув дверью, с потемневшим от злости лицом, настолько ослепленный яростью, что даже не заметил ее… Он устремился к парадной лестнице, и Клодия двинулась было следом, чтобы догнать его, но передумала. Прежде она не видела Адама разъяренным, ей вообще никого не приходилось видеть в таком состоянии. Она вошла в комнату Элен и с ужасом выслушала ее рассказ.

В тот раз у Элен не было причин лгать. Она ничего не выигрывала. А Адам, действительно, был вне себя. И неудивительно, если его только что отвергли как любовника, ущемили его мужскую гордость и одновременно лишили заработка! Только после смерти мачехи, которая случилась сравнительно недавно, Клодия узнала, что эта женщина была способна на предательство и обман. Сейчас очень просто и заманчиво поверить в то, что она тогда оговорила Адама. Но невозможно закрыть глаза на тот факт, что, измышляя эту историю, Элен для себя ничего не выгадывала.