Книга Двенадцать часов соблазна - Шома Нараянан

Самир легко подхватил ее на руки и зашагал к спальне.

– Нужно сделать все, чтобы как можно лучше провести то время, пока мы дома, – прошептал он, осторожно укладывая ее на кровать. – Нельзя, чтобы ты скучала, пока думаешь обо мне.

Прошло немало времени, прежде чем она вспомнила о звонке.

– Кто-то тебе звонил, – сказала она, отстраняясь и хмурясь от усилий вспомнить имя. – Бина.

– На домашний телефон? – простонал Самир.

– Ну да. Как понимаешь, на мой мобильный она позвонить не могла.

– Ты не знаешь моей матери, – мрачно пробурчал Самир.

Погодите: ЕГО матери?

Мелисса уставилась на него:

– Это была твоя ма? Но у нее такой молодой голос. И она ничего не сказала. Не назвалась твоей матерью.

– И не назовется, – насмешливо улыбнулся Самир. – Она умирала от желания поговорить с тобой. С тех пор как узнала о твоем существовании. Но она все равно всегда представляется по имени. Работает на европейское посольство и усвоила некоторые их обычаи.

Пока Мелисса переваривала все это, Самир спустил ноги с кровати и встал. К ее удивлению, он не сразу потянулся к телефону. Вместо этого открыл гардероб и вынул одежду для тенниса.

– Пойду немного поиграю в теннис, – решил он.

– Зачем? Ты недостаточно тренируешься? – ехидно осведомилась Мелисса, прежде чем успела сдержаться. Кем он себя считает? Теннисистом мирового класса?

Самир рассмеялся:

– Достаточно. Достаточно. Мне просто нужно побыть на воздухе. – Он немного поколебался: – Предпочитаешь, чтобы я не ходил?

– Разве тебе не следует сначала перезвонить ей? – спросила Мелисса и наткнулась на его непонимающий взгляд. – Твоей маме.

– Я позвоню, – вздохнул Самир. – Но не сейчас.

Зная, что стоило бы оставить его в покое, Мелисса все же не выдержала:

– А если она снова позвонит?

– Скажи, что ты все мне передала и я сказал, что перезвоню.

Входная дверь со стуком закрылась за ним, и Мелисса тупо на нее уставилась. И подумала, что в реакции Самира явно было что-то странное. Если хорошенько подумать… он почти не говорил о своих родителях. Она знала, что у него есть младший брат. Теперь он сказал, что мать работает в посольстве. Как-то упомянул о том, что они сбежали в Дели, когда в Кашмирской долине начались беспорядки, но в остальном не проявлял никакого желания говорить о семье.

Повинуясь порыву, она взяла телефон и напечатала в строке поиска «Бина Раздан». И буквально раскрыла рот при виде количества высыпавшихся ссылок.

«Она работает на европейское посольство», – было слабо сказано. Можно подумать, что у нее какая-то канцелярская работа! Но насколько поняла Мелисса, мать Самира была дипломатом высокого ранга.

Мелисса впервые пыталась что-то узнать о семье Самира. Больше, чем он сам добровольно ей сказал… Сейчас она мысленно сравнила фото Бины в шелковом сари и жемчугах, беседовавшей с влиятельным политиком, со своей матерью.

Тереза Д'Круз была обычной мамой, занятой детьми и их уроками. Она помогала мужу в ресторане и пела по уик-эндам в церкви. Если бы спросили, хочет ли она сделать карьеру, посчитала бы, что ее дурачат.

Пытаясь представить, каково это – иметь мать – известного дипломата, Мелисса задалась вопросом, кто забирал Самира из школы и помогал с уроками, делал тысячу мелочей, которые должны делать матери.

Но она тут же одернула себя. То, что Бина сделала блестящую карьеру, не означает автоматически, что она скверная мать. Первые десять лет жизни Самир провел в Кашмире: возможно, тогда его мать сидела дома. И похоже, его отец – очень богатый бизнесмен. Должно быть, после переезда в Дели они вели роскошную жизнь, потому что она вспомнила, как Самир рассказывал, что отец перевел большинство вложений в столицу, когда беспорядки в долине усилились.

Соскользнув с постели, Мелисса направилась в ванную, наскоро принять душ, прежде чем переодеться в шорты для бега и футболку. Пора ей тоже выйти и глотнуть немного свежего воздуха. В доме Самира был прекрасный тренажерный зал, но Мелисса предпочитала бег трусцой по дорожке, огибавшей здание.

Было практически темно, когда она оказалась на дорожке и не сразу нашла нужный ритм. Внизу почти никого не было: Мелисса давно знала, что многие соседи проводят вечер либо перед телевизором, либо в дорогих ресторанах. Можно было ожидать абсолютной тишины, но на самом деле все было наоборот.

Как большинство дорогих многоквартирных зданий в центральном Мумбаи, это занимало территорию бывшей фабрики. Фабрик давно не было, но жилища работников все еще были на месте. Большинство рабочих были водителями или уборщиками у богачей, живших в этом квартале, и Мелисса по-прежнему находила весьма неприятной границу между богатыми и далеко не такими богатыми.

Был первый день ежегодного праздника Ганпати, и бедняки воздвигли огромный тент, где устанавливали глиняного идола, бога со слоновьей головой, высотой в семь футов. Из динамиков неслась громкая музыка, люди танцевали прямо на дорогах, а группа барабанщиков с энтузиазмом отрабатывала полученные деньги.

Мелисса механически заработала ногами в такт барабанному бою. Может, бег в такт барабанам помогает не хуже тай чи и пилатес?

Ей даже захотелось выбежать на улицу, посмотреть, как Ганпати ставят на место, но для этого нужно быть одетой по обычаю. По меньшей мере, шальвар камиз поверх джинсов, если не полагающиеся чуридар-курта или сари.

Все еще думая о празднике Ганпати, она завернула за угол и услышала очень знакомый голос. Так Самир не стал играть в теннис? Или рано закончил игру? Мелисса мгновенно замедлила шаг, но он стоял спиной к ней и не видел ее.

– Почему ты звонила Мелиссе? – запальчиво кричал Самир в телефон. – Мама, пожалуйста, держись от всего этого подальше! Пока еще очень рано делать выводы, да и я ничего не решил!

Очевидно, мать что-то ответила, и он тут же ее обрезал:

– Нет, ты не можешь приехать в Мумбаи прямо сейчас. Давай я сначала сам соображу, договорились?

Что именно он сообразит?

Мелисса окаменела. Лицо было белым как полотно. Теперь она не могла не подслушивать, даже если от этого зависела ее жизнь.

Голос Самира смягчился:

– Я попытаюсь приехать в Дели на следующей неделе. Да, я тоже по тебе скучаю. Просто был очень занят… И будет здорово увидеть и отца.

Последовала очередная пауза.

– Боже, ты женщина до мозга костей!

Но сейчас голос звучал благодушно. Не раздраженно.

– Ее трудно описать словами. Она очень хорошенькая. И умна. Не в смысле образованности, но энергична, задорна и житейски сообразительна.

Пауза.

– Не знаю, влюблен ли я в нее, ма.