Книга Рассказ инквизитора, или Трое удивительных детей и их святая собака - Адам Гидвиц

И тут входят шесть очень грязных рыцарей с таким видом, словно они самые важные персоны на свете. А за ними, волоча ноги, точно побитые собачонки, тащатся двое детишек. Я приметил у них на шейках красные отметины от веревки, которую сняли буквально только что.

Лорд и леди тепло приветствуют рыцарей. Ну, по крайней мере, леди. Лорд Бертульф просто восседает за столом в своем кресле, точно медленно плавящийся кусок масла.

– Сюда! Сюда! – восклицает леди, плюхаясь с помоста и бегая вокруг рыцарей. Потом она тащит Фабиана к высокому столу, требуя с него какого-то «доклада».

Я вижу, как мальчик, Якоб, склонился к девочке.

– Фабиан работает на них? – шепчет он. – Я думал, он работает на Микеланджело ди Болонью.

Жанна тоже кажется растерянной. Потом ее хватают за руку и Якоба тоже, и рыцари тащат их в ближайший угол, чтобы они не подслушивали Фабиана и обоих Бертульфов. Якоб морщит нос, а Жанна прикрывает ладошкой рот. Это угол, где лорд и леди облегчаются после обедов и банкетов.

Сидя за одним из низких столов, я смотрю, как Бертульф и его жена кудахчут с сиром Фабианом. Поначалу говорил Фабиан, при этом оживленно жестикулируя и все время показывая на двоих детишек. Но потом его перебила леди Галберт-Бертульф, и по мере того, как она говорила, сир Фабиан все шире и шире раскрывал глаза. Наконец он вскочил, точно дротик, перевернув свою скамью, уставился на Жанну и ткнул в ее сторону пальцем.

– Она ведьма! – закричал он. – Колдунья! Нечестивая ведьма!

Для Жанны все остановилось. Я видел это по ее лицу. Фабиан словно застыл в ее глазах, а эхо его слов все звучало и звучало в ушах. Лысый рыцарь сказал:

– Фабиан! Да что стряслось?

И Фабиан ответил:

– Дракон и вправду есть.

Мы стояли на бастионе, глядя сквозь бойницы на голые деревья и холмы Бертульфова владения. Вечер был слишком теплым и тихим для начала марта. Окоем окутала желтая дымка.

Лорд Бертульф ткнул в мою сторону пальцем-обмылком.

– Ты! – рявкнул он со своим фламандским выговором. – Расскажи, что тепе изфестно о драконе!

Рыцари и двое детишек, лорд и его леди, все они повернулись ко мне и приготовились слушать.

– Месяц назад я прибыл из Шотландии, ища для своих хроник все, что кажется странным и стоит того, чтобы быть записано для будущего. Вскоре после моего прибытия мне рассказали про ужасного зверя, который наводит страх на людей Фландрии.

Это, сказали они, бескрылый дракон, и, по их словам, он выполз из моря. Может, и так, потому что он был черный и зеленоватый и весь в белых колючих наростах, точно в ракушках. Он начал с того, что бросался на всякую мелочь – большей частью на кур и кошек. Но потом он начал расти и расти. Перешел на овец. Наконец он достиг такой величины, что стал способен за день убить и сожрать целого быка. Но он не только одних животных истреблял. Он убил множество храбрых рыцарей, которые отважились бросить ему вызов.

Поначалу он убивал зубами и когтями, которые сами по себе были смертоносны. Но потом он обрел еще одну дьявольскую способность. Я впервые стал тому свидетелем в Бургундии. Я последовал туда за чудовищем, чтобы заносить в хронику все его бесчинства. В Бургундии славный рыцарь сир Ивэн Отважный вознамерился сразиться с драконом. Он был великолепен в своих доспехах, алый плюмаж сиял, точно восходящее солнце. Мы шли следом за ним, надеясь увидеть, как прославленный рыцарь повергает чудовище. Чудовище отыскалось на развалинах некогда знаменитого трактира «Эль и Сыр». Владельцы и трактирщик с прислугой либо погибли, либо разбежались, и дракон расправлялся с провизией, которая там отыскалась.

Сир Ивэн выкурил дракона оттуда, поджегши развалины. Затем, на ближайшем пастбище, они сошлись в схватке. Сир Ивэн пришпорил коня и понесся на чудовище. Он направил на зверя копье, целясь прямо меж драконьих глаз. Дракон уставился на него – и затем трусливо и коварно повернулся и испустил чудовищные громоподобные ветры.

Должен признать, мы, зрители, поначалу рассмеялись. Но когда волна вони достигла храброго сира Ивэна, он, его конь, его копье, его доспехи – все охватило пламя. Он возопил, а дракон бежал, и мы бессильно наблюдали, как сир Ивэн поджаривается в собственных своих доспехах.

Тут Якоб прервал меня:

– Погоди! Ты хочешь сказать, он убивает людей, пуская в их сторону ветры?

Я серьезно кивнул.

– У него смертоносные ветры?

– Да.

– Ядовитые и вонючие кишечные ветры? И он ими громко пукает?

Жанна пробормотала:

– Якоб, мы уже поняли, поняли.

– Он пускает такие вонючие ветры, что они способны тебя поджечь?

– Не понимаю, почему в это настолько трудно поверить.

– Не понимаю, почему ты готов в это так легко поверить.

Лорд Бертульф поднял свою пухлую белую руку. Он повернулся к Жанне:

– И ты все это видела, ведьмочка?

Жанна заколебалась. Взглянула на меня. Потом маленький Якоб придвинулся к ней и взял ее за руку. Она глянула на него, удивленно так. Теперь, когда я больше узнал про Якоба, я понял, почему она удивилась, – кто видел, чтобы христианин и еврей держались за руки? Но Жанна, казалось, обрела в этом силу. Она сказала:

– Не все. Но дракона видела. И еще я провидела, что земля эта нездорова.

– Тут твоя магия подвела тебя, маленькая колдунья, – ответил Бертульф, – с этой землей фсе хоротшо.

Он повернулся к Фабиану:

– Ну тшто, ты сразишься с ним?

Фабиан отступил на шаг.

– Что? Сразиться с этой тварью? Да ты шутишь?

– Тшто, ты поишься?

– Нет, – ответил Фабиан, хотя совершенно очевидно испугался, – просто… на что это мне?

– Полутшишь польшую награду!

– И я смогу на нее купить себе вторую жизнь?

– А! Ты фсе-таки поишься! Я не тумаю, тшто ты…

– Якоб может сразиться с ним.

Мы все повернулись в ту сторону, откуда исходил тихой голосок. Говорила Жанна.

– Што ты сказала?

– Якоб сумеет сразиться с ним, – повторила девочка.

– Погоди… Что? – воскликнул Якоб.

– Ты можешь.

– Я могу что?

– Можешь одолеть дракона.

– Но это безумие! – воскликнула леди Галберт-Бертульф.

– Конечно, – согласился Якоб.

– Нет. Вовсе нет. Как я могу видеть будущее, так и Якоб владеет особыми силами.

Якоб отнял свою руку от руки Жанны.

– Его способности много больше моих.

– Это не прав…

Но Жанна прервала его: