Книга Залив мечты - Джерри Уандер

— Но откуда у него такие идеи! Это, можно сказать, почти терроризм! заявил старик. Из-за того, что мать бросила его, я чувствовал себя обязанным как-то возместить ему эту потерю. Я был слишком мягок с ним. Но теперь с меня довольно! — стукнув кулаком о ладонь, провозгласил старик. — Еще есть возможность привести сына в чувство и сделать его приличным человеком. И я это сделаю, черт побери!

Он хочет управлять компанией — что ж, пусть начнет с самых низов. Пусть полгода поработает посыльным в одном из моих магазинов.

— Посыльным? — удивилась Конни.

Рональд Филдстоун коротко кивнул.

— Да-да, именно посыльным. И будет жить только на свою зарплату. Это послужит ему хорошим уроком. — Он повернулся к Конни. Как только он появится, то тут же принесет вам извинения.

Конни покачала головой.

— Спасибо, не нужно.

Они с Бертом решили, что требовать извинений у Роберта — занятие совершенно бессмысленное. Может, со временем ему самому станет стыдно.

И теперь, лежа в это утро в постели, Конни проговорила:

— Значит, теперь Боб проходит курс психотерапии посредством разноски пакетов. — Она улыбнулась. — А тебе пора в свою комнату.

Обхватив ее мускулистой рукой, Берт притянул Конни к себе.

— Еще не пора.

— Эрик скоро проснется. Он очень расстроится, если застанет тебя здесь.

Та ночь стала первой, но не последней, когда любовник оставался у Конни до утра.

Теперь он постоянно приходил к ней, когда малыш засыпал, и исчезал по утрам.

— Не уверен, — отозвался он.

— А я уверена, — заявила Конни. — Ему это определенно не понравится. Если мальчик увидит тебя здесь, он может возненавидеть меня. А я не хочу, чтобы наши с ним отношения испортились. Я не хочу, чтобы…

— Может, хватит разговоров? — Берт провел рукой по ее телу. — Как насчет дела?

Сердце Конни забилось быстрее. После ночных ласк ее тело устало, но оно тут же откликнулось на его призыв. Чтобы скрыть приступ желания, она засмеялась.

— Ты просто помешался на сексе.

— Наверное, ты права, — ответил Берт. И все-таки?..

— Дорогой, мы не должны, мы не можем… — запротестовала Конни, когда он начал целовать ее. Она попыталась избежать его губ, которые творили с ней удивительные вещи и зажигали сильнейшую ответную страсть. — У нас нет времени.

— Мы хотим, и мы можем. — Он потерся лицом о ее шею. — И время у нас есть. По тому, в каком я настроении, это не будет длиться долго. Черт! выругался Берт, так как в холле послышался звонок телефона.

— Иди быстрей и возьми трубку, а то Эрик проснется и увидит, что ты выходишь из моей спальни.

— Ты делаешь из мухи слона, — проворчал Берт, но все же вылез из постели, накинул халат и пошел в холл.

Как только дверь за ним закрылась, Конни пошла в ванную и встала под душ.

— Это жених Глории, — сообщил вошедший в ванную Берт.

Он, словно зачарованный, смотрел, как она намыливается. Его глаза повторяли каждое движение ее рук, которые плавно ходили по ногам и плечам.

Конни ополоснулась и выключила воду.

— Так что он сказал?

— Кто? — удивленно моргнул Берт. — А…

Он сказал, что Глория плохо себя чувствует и сегодня не сможет работать.

— Тогда я сама приготовлю завтрак.

— Я заметил, что вчера ты чистила овощи.

Сегодня я все сделаю сам после работы, сам приготовлю ужин.

— Ты? — переспросила она. — Я не знала, что ты умеешь готовить.

— Одинокие отцы умеют многое, о чем даже сами не подозревают. Жаль, что тебе не удалось позагорать обнаженной.

— Что ты сказал?

Взгляд Берта остановился на ее груди — светлой по сравнению с золотистым, загорелым телом, затем спустился на бледный треугольник на бедрах.

— И тогда бы ты была загорелая везде, хотя, — он изогнул бровь, контраст тоже притягивает взгляд. Так вот, я умею еще и стирать, гладить, хотя с теми рубашечками, которые купила Эрику моя мать, так просто не справишься. Еще я умею держать в руках молоток, резать, красить…

— Передай мне, пожалуйста, полотенце, — нетерпеливо сказала Конни. Чем дольше он смотрел на нее, тем более острое желание она испытывала.

— Я могу мыть пол и окна. А по обращению с пылесосом и кухонным комбайном мне вообще нет равных. — Берт пожал плечами. — Я очень хозяйственный.

— Ты делаешь это нарочно!

— Что делаю? — невинно переспросил он.

— Заставляешь меня чувствовать то, что чувствуешь сам. — Конни брызнула в него водой. — Снимай халат.

Берт рассмеялся, разделся и вошел под душ.

— Я думал, ты уже не попросишь.

Прижав ее спиной к выложенной розовой кафельной плиткой стене, он стал гладить ладонями напряженные кончики ее грудей. Когда он вошел в нее, Конни застонала и закрыла глаза. Теперь для нее существовал только он.

Только почти жесткое прикосновение его рук.

Только жар его тела рядом. Только крепость его плоти. Берт задвигался, и Конни снова застонала. Ее бедра задвигались в такт его бедрам.

Темп нарастал, пока любовник не застонал в экстазе. Он сделал еще один глубокий толчок, и их тела одновременно содрогнулись.

Потом, вымывшись вместе под душем, они вышли из ванной. Берт завернул Конни в громадную махровую простыню и бережно положил на кровать.

— Я же говорил, это займет всего несколько минут, — сказал он, поцеловал ее и с улыбкой исчез.

Когда Конни вытирала голову, она услышала, как Эрик пробежал в спальню отца. Она с радостью подумала, что Берт успел вернуться к себе вовремя.

— Я хочу принести еще один мой рисунок домой из детского сада. Где мы его повесим? спросил Эрик за завтраком.

— Давай устроим выставку в твоей спальне, — предложила Конни. — Если прикреплять рисунки скотчем, пятен на стенах не останется.

— Ты устроила тут настоящий дом, — сказал Берт, когда Эрик вышел. Когда мы приехали, это было просто безликое жилище. А теперь… и рисунки, которые сделал Эрик, и цветы в комнатах. Теперь это настоящий дом.

И гостеприимный.

Конни улыбнулась.

— Раньше я и не знала, что я такая домовитая. Но все равно, спасибо.

— Это тебе спасибо. — Берт положил ладонь на ее руку.

Конни едва сдержала слезы. Он смотрел на нее так нежно, что у нее сжалось сердце.

— Тебе пора на работу, — сказала она.

— Кажется, да, — согласился он.

* * *