Книга Старые знакомые - Ада Суинберн

— Ты и так сделала мне настоящий подарок уже тем, что доверилась мне, — сказал он. — Ты даже не представляешь, как это важно для меня. Гораздо важнее, чем пузырек одеколона или дорогой и красиво упакованный галстук. Поверь мне, Джессика, я сделаю все от меня зависящее, чтобы разобраться с теми шутниками, которые посмели нарушить твой покой. Да, я знаю, что поначалу повел себя как самый настоящий кретин, но обещаю, что впредь такого не повторится и я всегда буду рядом, когда бы ни понадобился тебе. Хочу, чтобы ты это знала.

Она благодарно улыбнулась и положила вторую руку поверх его ладони.

— Я знаю, Харлан. Поэтому и обратилась за помощью именно к тебе, а не к братьям или кому-то еще. Конечно, братья бросились бы мне на помощь и постарались сделать все возможное, но...

— Но ты хотела, чтобы это был профессионал, — закончил он за нее. — Правильно?

— Да, это одна из причин, по которым я обратилась именно к тебе.

— Вот как? — Он вскинул брови. — Значит, существует и другая?

— Существует, хотя в тот момент, когда я принимала решение поехать к тебе, я еще и сама не знала о ней. Точнее, не сознавала.

— И что же это за причина, Джесс? — вкрадчиво спросил он. — Ты мне скажешь?

— Я... — Она опустила глаза и помолчала, лихорадочно подыскивая нужные слова. — Мне хотелось, чтобы это был именно ты, потому что... я тоже уже много лет испытываю непреодолимое влечение к тебе, Харлан. Я убеждала себя, что это несерьезно, так, блажь, глупое девчоночье увлечение, которое со временем пройдет, но годы шли, а оно все не проходило. Когда мы встречались, я ужасно боялась выдать свои чувства, поэтому старалась держаться на расстоянии. Да и ты всегда был таким холодным и надменным, что мне казалось, будто ты терпеть меня не можешь и не желаешь никакого сближения. Только один раз, в нашу последнюю встречу, ну... на заседании совета директоров, помнишь? Так вот тогда я заметила какую-то странную вспышку в твоих глазах, похожую на желание, но все исчезло так быстро, что я решила: мне показалось. Или я приняла желаемое за действительное.

— Тебе не показалось, — проговорил он охрипшим голосом.

— Да, теперь я это знаю, но тогда... тогда меня больно задевала твоя отчужденность и я защищалась колкими замечаниями.

— А я защищался, изображая холодность и равнодушие, когда на самом деле мне так хотелось прикоснуться к тебе, стиснуть в объятиях, вкусить твоей сладости, что порой приходилось сплетать пальцы, чтобы удержаться и не наброситься на тебя. Мне казалось, что ты слишком хороша для меня и слишком недосягаема, чтобы у меня был хоть малейший шанс.

— Господи, Харлан! — воскликнула она. — Какими же слепыми мы оба были, если не замечали очевидного, сколько времени потеряли из-за своей глупой гордости и боязни быть отвергнутыми!

— Ты права, солнышко, но теперь мы поумнели, правда? И больше не повторим этой ошибки. Теперь ты от меня не убежишь, так что даже и не пытайся.

— А я и не хочу убегать, — чуть слышно проговорила она.

В его глазах полыхнуло синее пламя.

— Это и есть ответ на мое предложение? — спросил он и затаил дыхание в ожидании ее слов.

— Да, — выдохнула она.

6

Джессика почти не запомнила обратной дороги из ресторана к дому Харлана, потому что едва она произнесла короткое слово «да», как страсть и нетерпение познать наконец любовь того, о ком она грезила столько лет, вспыхнули в ней с такой силой, что, казалось, она не может ждать больше ни минуты.

Харлан испытывал те же чувства, потому что за всю дорогу не позволил себе лишний раз прикоснуться к ней, только сжимал ее ладонь в своей горячей руке, зная, что если начнет, то уже не сможет остановиться и овладеет ею прямо в лимузине, а она заслуживает лучшего. Ему не хотелось испортить ей впечатление от их первого раза.

Едва они вошли в холл, как он подхватил ее на руки и быстро понес наверх. Джессика обвила его шею руками и прижалась губами к теплой коже над воротничком рубашки.

Харлан застонал.

— Джесс, прошу тебя. Ты же не хочешь, чтобы все закончилось, еще не успев начаться, — взмолился он.

— О?! — игриво воскликнула она, оторвавшись от своего занятия. — А что, существует такая опасность?

— Продолжай в том же духе и узнаешь, — предупредил он.

— Но я не могу больше ждать ни секунды, — горячо прошептала она ему в ухо.

— Тебе и не нужно. Мы пришли. — Он ногой распахнул дверь в свою комнату и осторожно поставил ее на пол.

Она тут же жадно потянулась к его губам, но он мягко остановил ее.

— Я понимаю твое нетерпение, детка, — хрипло пробормотал он, — потому что испытываю то же самое, но хочу, чтобы наш первый раз был особенным, чтобы мы навсегда запомнили его. Хочу, чтоб ты не пожалела, что согласилась на любовную связь со мной.

— Я никогда не пожалею, Харлан, — горячо заверила она его. — Ты необходим мне. Люби меня сейчас. Я не могу больше ждать.

Харлан удивился: неужели ее потребность в нем так же велика, как и его? Он испытывал ни с чем не сравнимую жажду ласкать ее и любить, любить, забыв обо всем на свете. Он провел суставами пальцев по ее скуле и, наклонив голову, коснулся ртом ее губ. Прикосновение было ласковым, осторожным, и, хотя Джессика ожидала натиска, она словно растворилась душой, покоренная его нежностью.

Он все еще касался ее лица, водя по нему, словно слепой, старающийся запомнить его навсегда. Ее губы раскрылись от вздоха, и ему показалось, что он сейчас весь перельется в этот мягкий, влажный поцелуй.

Пальцы Харлана скользнули по шее Джессики. Почувствовав, как учащенно бьется жилка, он двинулся дальше и спустил сначала одну бретельку ее платья, затем другую. Покрыв горячими, влажными поцелуями нежную алебастровую кожу шеи, он мягко снял обнимающие его руки Джессики и опустил их вниз. Ничем больше не поддерживаемое, платье синим бархатом заструилось вниз по ее телу и мерцающим озером растеклось у ног. Он подхватил ее на руки и, положив поверх покрывала, склонился над ней, опершись руками о постель.

Джессика видела, как потемнели его глаза, каким взглядом он окинул ее, и потянула за узел его галстука. У нее появилось ощущение, словно она плывет по реке. Он провел рукой по ее волосам, перебирая каждую прядь и разглаживая на подушке, наслаждаясь их шелковистостью.

Дрожащими руками она стягивала с него одежду под его бессвязное бормотание. И, прижавшись друг к другу пылающими телами, они отправились в путь.

Харлан никогда не был нежным любовником: требовательным и страстным — да, но только не ласковым и нежным. Джессика отомкнула что-то в его душе, какой-то иной источник желания. Он хотел ее так же безмерно, как и раньше, но вместе с голодом пришло мягкое, успокаивающее дыхание любви. И это спокойное чувство учило их лучше понимать друг друга в постели. Дотронься до меня здесь, дай мне насладиться тобой, твоей плотью, посмотри на меня. Слова не требовались. Их сердца и мысли были заодно.