Книга Стон горы - Ясунари Кавабата

Можно не будить старуху жену, чтобы она помогла Кикуко, – лучше разбудить Фусако.

Все это верно, но ведь, когда он подумал, не разбудить ли жену, он даже не вспомнил о существовании Фусако, и это было странно.

Синго подсел к жаровне, и Кикуко налила ему горячего чаю.

– Голова, наверно, кружится?

– Немножко.

– Еще совсем рано, ты бы лучше полежала сегодня утром.

– Нет, если я потихоньку буду ходить, ничего. Пойду принесу газету, на воздухе мне станет лучше. Говорят же: когда у женщины идет кровь носом – беспокоиться нечего, – сказала Кикуко в своей обычной мягкой манере. – Такое холодное утро, зачем вы, отец, поднялись чуть свет?

– Действительно, зачем? Я проснулся еще до того, как в храме зазвонил колокол. Он звонит всегда в шесть часов, и зимой и летом.

Синго встал раньше Сюити, но поехал в фирму после него. Так обычно бывало зимой.

Когда пришло время обеда, он пригласил Сюити в европейский ресторан неподалеку.

– Ты, наверно, знаешь, что на лбу у Кикуко есть шрам, – сказал Синго.

– Знаю, конечно.

– Видимо, шрам от щипцов, которые накладывал врач, – роды были тяжелые. Вряд ли это след страданий, испытанных ею при рождении, но теперь, когда Кикуко плохо, он сразу же бросается в глаза.

– Ты говоришь о сегодняшнем утре?

– Да.

– Может, это потому, что у нее пошла кровь из носу? Она побледнела, и шрам стал заметнее.

«Неужели Кикуко уже успела рассказать Сюити, что у нее пошла кровь из носу?» – разочарованно подумал Синго.

– Прошлую ночь Кикуко совсем не спала, да? Сюити нахмурился. Немного помолчав, он сказал:

– Не стоило бы тебе, отец, проявлять столько внимания к человеку, пришедшему к нам со стороны.

– Кого ты называешь «человеком, пришедшим к нам со стороны»? Свою собственную жену?

– Хорошо, скажу иначе: не стоило бы проявлять столько внимания к жене сына.

– Что ты имеешь в виду? Сюити не ответил.

3

Синго вошел в приемную, там сидела, дожидаясь его, Хидэко, а рядом стояла какая-то незнакомая женщина.

Хидэко сразу же встала.

– Давно не была у вас. Уже совсем потеплело. – Ее слова вполне могли сойти за приветствие.

– Порядочно. Уже месяца два.

Хидэко немного располнела, на лице лежал густой слой пудры. Синго вспомнил, что, когда он однажды ходил с ней на танцы, ее грудь, казалось ему, могла вполне поместиться в ладони.

– Это Икэда-сан. Я вам как-то говорила… – представила женщину Хидэко, сощурив свои хорошенькие глазки, словно собираясь заплакать. Она всегда это делала в ответственные минуты – такая уж у нее дурная привычка.

– Очень приятно. Огата.

Синго не мог заставить себя сказать, что он благодарен ей за ее заботу о Сюити.

– Икэда-сан не хотела с вами встречаться, говорила, что у нее нет необходимости встречаться, что это ей неприятно, – я почти насильно притащила ее сюда.

– Вот как? – И снова, обращаясь к Хидэко: – Здесь удобно? Можно пойти в другое место.

Хидэко вопросительно взглянула на Икэда.

– Мне и здесь хорошо, – сказала Икэда неприветливо.

Синго даже растерялся, но виду не подал.

Хидэко как будто действительно говорила, что познакомит Синго с женщиной, которая живет вместе с любовницей Сюити. Но тогда Синго пропустил ее слова мимо ушей.

Через два месяца после ухода из фирмы Хидэко все-таки выполнила свое обещание. Для Синго это было большой неожиданностью.

Может быть, Сюити и женщина, с которой он встречается, решили наконец расстаться? Синго хотел подождать, пока разговор не начнет Икэда или Хидэко.

– Хидэко так настойчиво уговаривала меня, что я поняла – сопротивляться бесполезно, вот я и оказалась у вас. – Тон у Икэда был скорее недружелюбный. – Кроме того, я и сама решила, что пойти к вам стоит. Я ведь уже давно уговариваю Кинуко-сан расстаться с вашим сыном – я и подумала, что было бы хорошо, встретившись с вами, заручиться вашим содействием, чтобы разлучить их.

– Я согласен.

– Хидэко говорила мне, что многим обязана вам и сочувствует жене Сюити-сан.

– Жена у него действительно хорошая, – вставила Хидэко.

– Хидэко-сан то же самое говорила и Кинуко-сан, но ведь сейчас очень мало найдется женщин, которые откажутся от мужчины из-за того, что у него хорошая жена. «Я возвращу чужого мужа, а мне за это пусть вернут моего, погибшего на войне, – так говорит обычно Кинуко-сан. – Если бы мне вернули его живым, – говорит она, – каким бы непостоянным он ни был, скольких бы себе женщин ни заводил, я все равно бы его любила. Как ты считаешь, Икэда– сан?» – спрашивает она у меня. А что мне ответить? Так думают все, у кого на фронте погиб муж, и я тоже так думаю. «Разве мало мы натерпелись оттого, что наших мужей послали воевать? – спрашивает Кинуко-сан. – А каково было нам, когда они погибли?

Сюити приходит ко мне, это верно, но ведь жена не должна беспокоиться за его жизнь – он вернется к себе домой целый и невредимый. Разве я не права?» Синго горько усмехнулся.

– Какой бы хорошей ни была его жена, муж-то а фронте у нее не погиб, – продолжала Икэда.

– Странная логика.

– Верно, но она говорила это, когда была пьяна, и плакала… Они с Сюити-сан напились, и Кинуко все твердила: скажи ей – тебе не пришлось ждать с фронта мужа. Ты ждешь мужа, который все равно вернется к тебе. Скажи ей это, непременно скажи. Я тоже была с ними. Вам не кажется, что в любви вдовы, потерявшей на войне мужа, есть что-то непристойное?

– А в чем это выражается?

– Мужчине, тому же Сюити-сан, тоже не годится так напиваться. В эти минуты он очень груб с Кинуко-сан – заставляет ее петь. А Кинуко терпеть не может пения, и петь приходится мне, а голос у меня слабенький. Ведь если Сюити-сан не угомонить – стыдно будет перед соседями… Когда меня первый раз заставили петь, я почувствовала себя оскорбленной, мне было очень обидно, но я подумала, что делает он это не по пьяной, а по фронтовой привычке. Наверно, на фронте Сюити-сан именно так забавлялся с женщинами. И тогда буйные выходки Сюити-сан представились мне поведением моего погибшего на войне мужа, когда он на фронте забавлялся с женщинами. И сразу в груди у меня что-то оборвалось, голову наполнил туман, и я, вообразив себя женщиной, с которой забавляется мой муж, начала плакать и петь самые что ни на есть вульгарные песни. Потом я рассказала об этом Кинуко. Я думаю, сказала я, что это относится только к моему мужу, а может быть, и не к нему одному. С тех пор всякий раз, когда Сюити-сан заставляет меня петь, Кинуко плачет…