Книга Драгоценности - Джоанна Кингсли

В этот момент Стефано захотелось покончить с собой. Мариза мертва. Ла Коломба мертва. Мир, которым завладели нацисты, хуже ада.

Но в конце концов они потерпят поражение. Стефано собрал вещи и пошел не оборачиваясь по дороге в Милан. Он спал днем и двигался по ночам, прячась в канавы, чтобы не попасть под бомбежки союзников или на глаза немецким патрулям. Все местные жители говорили, что Муссолини уже проиграл, а скоро та же судьба постигнет и немцев.

Стефано пришел в Милан в конце июня, и вид любимого города потряс его. Дома, превращенные в руины, напоминали могильные плиты, посреди улиц были огромные воронки от бомб. Очевидно, авиации союзников никто не препятствовал, значит, дни фашистов и их прихвостней сочтены.

Стефано не испытывал жалости к Витторио. Глупость и жажда власти правителей привели Италию в такое чудовищное состояние. Проходя по обезображенным улицам, Стефано думал только о мести. Странно, но дом на углу площади Ментана, где жил Витторио, уцелел. Даже окна не были разбиты.

Стефано поднялся по мраморной лестнице, перепрыгивая через две ступени. Дверь в квартиру брата была открыта. Он прошел через пустые комнаты. В шкафах висела одежда: выглаженные костюмы, яркие платья и меха, принадлежащие любовнице Витторио – дочери палача.

Беспорядка нет, значит, Витторио и Гретхен сбежали. Они не убиты и не арестованы.

Стефано начал методичные поиски. Он разбирал мебель, поднимал половицы, проверял каждый шов в одежде.

Даже если Витторио собирался в дорогу спешно, он не забыл дома свою половину флакона. По крайней мере в квартире ее нет. Но где найти Витторио? Может, он скрылся в Германии? Или в нейтральной Швейцарии?

Стефано этого не знал. Но если Витторио жив, он не откажется от своей доли состояния. Как только кончится война, возможно, даже раньше, он явится к нему, чтобы объединить половины флакона и получить драгоценности из банка в Швейцарии.

Стефано больше не хотел воевать. Понимая, что фашисты проиграли, он решил не возвращаться к партизанам, а остаться в Милане и работать на расчистке города от завалов.

В апреле 1945 года последние соединения немцев были окончательно вытеснены из Апеннин. Партизаны схватили дуче, который скрывался в женской одежде, надеясь незамеченным сбежать из Италии, и застрелили вместе с Карлой Петачи, его любовницей. Их тела привезли в Милан и повесили на всеобщее обозрение.

Стефано пошел к этому месту. Он хотел посмотреть на того, кто поверг целую нацию в горе и отчаяние, пролив столько крови.

Но Стефано не испытал удовлетворения, увидев его тело. В последние годы смерть стала для него повседневностью. Сейчас он подумал о том, что палачи дуче проявили такую же жестокость, как и сам Муссолини.

Стефано побрел прочь, сунув руки в карманы пиджака, вернее, крестьянской куртки из грубой шерсти, сшитой для него Маризой. Он попросил ее сделать внутри потайной карман и спрятал там половину флакона, надеясь когда-нибудь показать эту вещицу Маризе.

Всю войну Стефано носил реликвию с собой, завернув ее в кусочек овечьей шерсти. Да и выжил он, вероятно, благодаря этому талисману. Но если это действительно талисман, то и Витторио должен быть жив. И еще одна мысль преследовала Стефано: если бы Ла Коломба оставила флакон у себя, счастье не отвернулось бы от нее.

Война кончилась уже больше года назад. Время шло, но Стефано ничего не знал о Витторио и уже сомневался в том, что его брат жив. Он просмотрел документы фашистской партии, рапорты союзников и военных прокуроров, но не нашел упоминаний о Витторио д'Анжели или о Рудольфе Коппвельде. Правда, Стефано с горечью узнал, что Карло Бранкузи умер в тюрьме.

Как наследник Бранкузи, он имел право получить все бумаги, которые у того изъяли. Стефано нашел письмо, написанное рукой Бранкузи, где тот выражал согласие взять на себя воспитание сыновей Петры Манзи. Там же хранились свидетельства о крещении Стефано и Витторио, но в них не упоминались имена отцов мальчиков. На всякий случай Стефано решил сохранить документы.

После войны он жил довольно замкнуто, не желая общаться с женщинами, хотя многие проявляли к нему внимание и даже пытались разбудить в нем страсть. Стефано так и не приспособился к новому миру и не нашел работу. Если у него появлялись небольшие деньги, он сразу бросал все и уезжал в горы, где была похоронена его любовь. Обходя пустые дома деревни, Стефано слышал смех Маризы и пытался писать стихи.

Но и вдохновение покинуло его. Он вернулся в Милан, надеясь, что туда же приедет Витторио и наследство Ла Коломбы спасет его от будничности жизни.

Однако время шло, и Стефано решил, что ждать больше не стоит.

Сентябрьским днем сорок седьмого года Стефано шел по улицам Женевы, наслаждаясь необычно теплой погодой и видом города, не пострадавшего от бомбежек. Швейцария не знала разрушений, не видела голодных детей, выпрашивающих шоколад и сигареты, или больных сифилисом молодых девочек, продающих себя за несколько лир, чтобы накормить семьи. Вокруг царил порядок, текла нормальная, размеренная жизнь, и это вселяло успокоение.

Стефано не предвидел особых трудностей. Витторио пропал два с половиной года назад. Будь брат жив, он нашел бы его.

Зайдя в банк «Гельвеция», Стефано назвал свое имя и попросил позвать человека, с которым договаривалась Ла Коломба, – герра Линднера.

– Простите, сэр, – ответил невозмутимый клерк, – но мистер Линднер больше не работает здесь. Возможно, мистер Стимли, его преемник, поможет вам.

Стефано встревожился. Ла Коломба условилась обо всем с герром Линднером. А вдруг придется его разыскивать, чтобы он подтвердил условия договора? Но потом Стефано сообразил, что Линднер оформлял вклад Витторио как официальное лицо. Возможно, лучше иметь дело с тем, кто не знал лично Ла Коломбу или кого-то из членов ее семьи. Стефано согласился поговорить с мистером Стимли.

Клерк отлучился, но через минуту вернувшись, провел посетителя в отдельный кабинет.

– Синьор д'Анжели, кажется, вы хотели видеть герра Линднера? – спросил мистер Стимли, высокий пожилой блондин в строгом деловом костюме. – Я занимаюсь всеми делами, которые он вел.

– Я приехал поговорить о необычном деле – вкладе, сделанном перед войной и нетронутом до сих пор.

Стимли равнодушно кивнул.

– В этом нет ничего необычного, синьор. В то время многие люди искали безопасное место для своих…

– Я говорю не о времени, – нетерпеливо перебил его Стефано, – а о самом вкладе: это большая коллекция драгоценностей стоимостью в миллионы лир.

– Да? – Стимли изобразил интерес.

– Коллекция принадлежала моей матери… известной как Ла Коломба. Короче, я хотел бы получить эту коллекцию.

Внимательно посмотрев на посетителя, Стимли чуть заметно улыбнулся.

А почему он должен держаться иначе? Известно, что швейцарцы осторожны, особенно те, кто причастен к банковскому делу. «Зато ни одному самозванцу не удастся украсть мое наследство», – подумал Стефано.