Книга Драгоценности - Джоанна Кингсли

– Вы знаете, куда ее забрали? – взволнованно спросил Стефано.

– Мы слышали, что она еще во Флоренции.

– Где именно?

Партизаны переглянулись.

– Конечно, в полиции, точнее, в гестапо.

Стефано вскочил на мотоцикл.

– Grazie. Я должен найти Ла Коломбу.

– Зачем? – спросил один из партизан, когда Стефано уже заводил двигатель.

– Потому что люблю ее! – крикнул Стефано через плечо. Он мчался по дороге, посмеиваясь над партизанами, которые наверняка неправильно истолковали его чувства к известной куртизанке.

Все так же, по проселочным дорогам, Стефано добрался до окраин Флоренции меньше чем за полчаса. Тут у него кончился бензин. Он сбросил мотоцикл в придорожную канаву, зарыл неподалеку карабин и пошел в город.

Вскоре Стефано уже стоял возле полицейского участка в центре города. Было раннее утро, двери гестапо только открылись, но через них непрерывным потоком шли военные и полицейские. Как же узнать о судьбе Ла Коломбы?

Мимо него проследовала молодая женщина с ребенком – мальчиком лет шести. Оба худые и изможденные.

– Синьора, – обратился к женщине Стефано. Она остановилась и с подозрением посмотрела на него. – Синьора, ребенок голоден?

– Ну и что? Вся Италия голодает.

Стефано вытащил из кармана остатки салями, которую ему дала Мариза.

– Это ваше… если вы сделаете кое-что для меня. Она кивнула, не сомневаясь, что угадала его желание.

– Где вы хотите? Можно сначала отослать ребенка? Паоло, иди в церковь и жди меня там.

Стефано схватил ребенка за руку.

– Я не о том, синьора. Пусть ребенок пойдет в участок и спросит кое о чем.

– И это все?

Стефано кивнул.

– А за этот вопрос его не накажут? – насторожилась женщина.

– Не знаю. Надеюсь, нет. Но что бы там ни сказали, я отдам колбасу. Всю.

– Паоло! – Женщина подтолкнула мальчика к Стефано. – Сделай то, что хочет этот человек.

Мальчик внимательно выслушал Стефано, повторил его инструкции, потом пересек площадь и вошел в участок. Он вернулся очень скоро с таким же унылым выражением лица.

– Она умерла, – спокойно сообщил он. – Она пыталась убежать прошлой ночью, и они застрелили ее.

Женщина выхватила колбасу из онемевших пальцев Стефано, взяла сына за руку и поспешила прочь, пока этот сумасшедший не передумал.

Стефано словно окаменел. Если бы его сейчас застали карабинеры, они могли бы схватить его, не прикладывая никаких усилий. Его мать, которую он видел только один раз, умерла. По щекам Стефано покатились слезы.

Он не знал, сколько простоял так, но вдруг чья-то рука легла ему на плечо, и Стефано увидел перед собой священника. Стефано давно уже не верил в Бога, но когда падре взял его за руку и повел в ближайшую церковь, он послушно, как ребенок, последовал за ним. Опустившись на колени, молодой человек шептал тихие слова.

Но вовсе не молитву.

– Я убью тебя, – повторял он снова и снова. – Я убью тебя. Ты позволил им застрелить ее. Твою мать. Я клянусь, что убью тебя.

Глава 7

Как обычно, возвращаясь в деревню, Стефано был очень осторожен и старался не привлекать к себе внимания. Но сейчас, подойдя к окраине села, он понял: случилось нечто страшное.

Стефано шел по улице, заглядывая сквозь открытые двери в пустые комнаты, и его сердце быстро и тревожно стучало. Была середина утра, время, когда старики обычно сидят в кафе, а женщины выходят за водой к колодцу. Никого.

Он выглянул из-за угла на главную площадь, держа ружье наготове.

На площади Стефано увидел людей. Десять рядов по двенадцать человек в каждом – все жители деревни. Мертвые. Воздух над ними был черным от мух и зловонным. Прошло уже почти два дня. Наверное, их казнили в то утро, когда он уехал…

– Мариза! – как зверь, взвыл Стефано и побежал по площади, оглядывая один труп за другим. Претти. Старина Ричелли. Мартини, мэр Тюнио. Франко, священник. Маленький глазастый Адела, который бегал за Стефано как щенок. Нацисты выстроили их и расстреляли – более сотни жизней всего за несколько минут.

– Мариза! Любовь моя! – повторял Стефано как безумный.

Но он видел лица других, старых и молодых, мирных жителей и партизан.

Вдруг он узнал отца Маризы, в руке которого было зажато распятие. Стефано опустился перед ним на колени, собрав всю свою силу воли и понимая, что она пригодится ему в следующее мгновение.

Он встал, огляделся… и увидел ее. Мариза была в красном свитере, который так нравился ему, потому что оттенял ее смуглую кожу. Широко открытые глаза девушки смотрели на Стефано так, будто она умоляла его спасти ее от смерти.

Он упал рядом с Маризой, прижал ее голову к своей груди и закрыл ей глаза. Но смерть открыла их, и девушка снова смотрела на Стефано с мольбой, любовью и сожалением о том, что покинула его.

Он не плакал. Два дня назад Стефано рыдал по своей матери, но сейчас не мог плакать по Маризе. Его охватил безысходный ужас.

Он поднял ее и понес с площади, желая похоронить по-христиански. Проходя мимо церкви, он увидел на двери объявление.

«ACHTUNG! ACHTUNG!

ВНИМАНИЕ! ВНИМАНИЕ!

По приказу Рудольфа Коппвельда, настоящим объявляется возмездие за смерть семидесяти трех немецких солдат и пяти офицеров, включая генерала Генриха фон Бадесвирта, от рук итальянских гражданских преступников на дороге в Брезенцу. За каждого убитого немецкого солдата будут казнены пять итальянских гражданских лиц. За каждого убитого немецкого офицера – десять. За смерть герра генерала фон Бадесвирта понесут такое же наказание двадцать итальянцев. Эти гражданские лица, в количестве 435 человек, будут выбраны из жителей деревень Тоция, Колиба, Фаранто, Барасси и Курца».

Внизу стояла размашистая подпись: Рудольф Коппвельд.

Отец невесты Витторио д'Анжели.

Темная ярость и жажда мести захлестнули Стефано, когда он вспомнил о смерти Ла Коломбы.

Он принес Маризу в ее комнату над булочной, смыл запекшуюся кровь, одел девушку в белое платье и завернул в простыню. Потом поднял на руки и отнес на кладбище.

Стефано нашел лопату и выкопал могилу рядом с могилой матери Маризы, осторожно опустил любимую в последнее пристанище, отвернул край простыни, на мгновение прижался к ее холодным губам, а потом снова укрыл ее.

Пошатываясь, Стефано вернулся на площадь. Что он может сейчас сделать? Слишком много тел, ему не похоронить всех. Слезы застилали глаза Стефано, когда он рухнул в кресло возле маленького кафе. Тоция, как и другие названные фашистами деревни, перестала существовать.