Книга Шипы и розы - Люси Рэдкомб

— Ты же знаешь, что я не пью сладкий…

— Мне известно только одно средство от шока — горячий чай с сахаром.

Розлин поставила чашку на сияющую полированную поверхность журнального столика.

— Нет у меня никакого шока.

Кевин тревожно покосился на чашку, видимо опасаясь, что испортится полировка.

— А я думаю, есть. Ты вовремя избавилась от этого Роули.

Розлин прикусила язык.

— Мне кажется, со временем Стюарт поймет, что это он удачно от меня избавился. — Ее не удивляла враждебность Кевина по отношению к Стюарту, но она никак не могла понять, почему сама защищает его. — Когда я позвонила тете Элли, у нее был такой встревоженный голос… Если с ней что-нибудь случится, Стюарт никогда мне этого не простит. Да что там, я сама себя не прощу. — Розлин нервно теребила край свитера. — Но я не в силах через это пройти, — хрипло прошептала она.

Кевин неловко похлопал ее по спине.

— Этот человек самым бессовестным образом принудил тебя к браку, которого ты не хотела. Если кто и должен стыдиться, так это он. Это был самый настоящий моральный шантаж.

Розлин уже жалела, что рассказала все Кевину, пусть и в отредактированной версии.

— «Принудил» слишком сильно сказано, — возразила она. — К тому же мы так и не поженились.

— И слава Богу! — Кевин посмотрел на часы. — Розлин, мне очень не хочется оставлять тебя одну, но в десять у меня самолет, — смущенно произнес он.

— Не волнуйся, со мной все будет в порядке. Мне просто нужно где-то отсидеться. Я бы сняла номер в отеле, но у меня нет с собой денег, а возвращаться домой рискованно. — Розлин боялась, что может передумать и изменить свое решение. — Ты же знаешь, я ужасная трусиха.

— Я рад, что ты пришла ко мне, — сказал Кевин и сухо добавил: — Не волнуйся, я знаю, что тебя привело сюда отчаяние, и уже смирился с тем, что мы можем быть только друзьями.

— Прости, Кевин, я хотела… — Она замолкла, с горечью думая, что в последнее время слишком часто причиняет кому-то боль. — Прости, я поступила как настоящая эгоистка.

— Чепуха. — Он все-таки переставил чашку на поднос и с облегчением убедился, что полировка не пострадала. — Я жалею только, что не видел физиономию Роули, когда ты ему сказала, что не выйдешь за него. Ты сообщила об этом по телефону или?.. — Его красивое лицо исказила злорадная гримаса, и Розлин, поняв, что радушие этого человека объясняется не столько любовью к ней, сколько неприязнью к Стюарту, успокоилась.

— Телеграммой, — ответила она.

Кевин отвернулся, скрывая злорадную усмешку, и взял свой портфель.

— Ладно, Розлин, мне пора. Оставайся здесь столько, сколько захочешь. Я вернусь в понедельник.

Когда он ушел, Розлин стала думать, чем бы себя занять. Она подошла к телевизору, пощелкала переключателем каналов и, выбрав документальный фильм о дикой природе, начала бесцельно расхаживать по комнате. Когда кого-то бросаешь, это всегда тяжело, а Роули к тому же были ей как родные. На душе у нее становилось все тяжелее. Наверное, они меня возненавидят, мрачно думала она.

Задев локтем одну из старинных фарфоровых статуэток, Розлин ахнула, но успела ее подхватить. Квартира Кевина поражала чистотой и порядком. Даже глянцевые журналы, и те лежали безукоризненно ровными стопками. Она невольно сравнивала изысканное убранство этой комнаты с простой и уютной квартирой Стюарта, которая на какое-то недолгое счастливое время стала ее домом. Они уже обсуждали, как обставят свое новое жилье, чтобы там было удобно малышу…

Хватит! — мысленно приказала себе Розлин, встреча с Линдой положила конец этой фантазии. Мечты о совместной жизни со Стюартом помешали мне признать горькую правду, которая заключалась в том, что он, оказавшись в ловушке, просто вынужден был жениться на мне. Это была пусть добровольная, но все-таки жертва.

Может, «идеальная» Линда и не самая большая любовь в его жизни, во всяком случае, Розлин на это надеялась, но когда-нибудь он все-таки встретит женщину, с которой будет счастлив, и их фальшивый брак неизбежно рухнет. Так что лучше уж сразу смириться с тем, что Стюарта больше не будет рядом.

Розлин услышала, как в замке поворачивается ключ.

Наверное, Кевин что-то забыл, подумала она, и теперь опоздает на самолет. Она уже собиралась его окликнуть, когда услышала знакомый голос, ничем не напоминающий Кевина, — более глубокий, с низкими рокочущими интонациями.

— Премного благодарен. Я не хотел ее будить.

Розлин словно приросла к полу, испуганно глядя на открытый дверной проем, выходящий в коридор.

— Это ты? — выдохнула она при виде знакомой высокой мужской фигуры. — Как ты?..

Стюарт заговорил не сразу. Он не спеша оглядел комнату, давая Розлин возможность в полной мере оценить неловкость ситуации.

— Отделано со вкусом, — произнес он с отвращением и взял в руки бронзовую статуэтку.

— Убирайся! — воскликнула Розлин. — Осторожно! — тут же испугалась она.

— Хорошая подделка.

— С каких это пор ты стал экспертом по антиквариату? Откуда ты узнал, что я здесь? — забрасывала она его вопросами.

— Я этого и не знал. Но мне было известно, что ты осталась без единого пенни, и это существенно ограничивало твои возможности. — Он швырнул на диван ее бумажник, в котором лежали документы, деньги и водительское удостоверение, с такой силой, что мелочь рассыпалась и покатилась по полу. — Отели исключались, и я стал звонить по всем телефонным номерам, которые нашел в твоей записной книжке. И вот я здесь. — Стюарт глубоко вздохнул и в первый раз за все время посмотрел Розлин в глаза.

— Как ты посмел рыться в моих вещах? — возмутилась она.

— А как ты посмела сбежать накануне свадьбы, не удостоив меня объяснениями? — парировал он.

Он был просто в ярости. Воздух в комнате, казалось, был наэлектризован, как перед грозой. Розлин представила, как Стюарт разжимает сжатые кулаки, и из них вырываются голубые молнии. Гнев, который он вынашивал в себе, был поистине убийственным, но при этом его речь была тихой, размеренной, даже как бы спокойной, а движения стали медленными и рассчитанными.

— Угадай, на кого я наткнулся в твоей маленькой черной записной книжке? — с иронией спросил он. — Представь себе, на Кевина. Неужели его номер телефона так же трудно запомнить, как и его самого? — Стюарт улыбнулся, но его ноздри раздувались от гнева. — Правда, когда я увидел, как он отъезжает от дома, то подумал, что тебя здесь нет. Только полный идиот может оставить любимую женщину в таком состоянии.

— Не все мужчины, знаешь ли, используют ситуацию в своих целях. — Розлин сознавала, что ее оскорбительный намек не вполне справедлив, но испытывала некое извращенное удовольствие при виде того, как напряженные складки вокруг его губ стали еще жестче.