Книга Хроники Академии Сумеречных охотников. Книга 2 - Кассандра Клэр

Саймон глубоко вздохнул. Теперь он чувствовал себя так, словно мирного, хорошего сегодняшнего утра вообще не бывало. Может, это и к лучшему. Может быть, в последнее время его жизнь стала уж чересчур спокойной.

– Я не захотел бы стать Сумеречным охотником, если бы думал, что мне предстоит сделаться таким, как ваши отцы или отцы ваших отцов. И вряд ли бы хоть один из вас понравился так сильно, как нравится сейчас, если бы я считал, что со временем вы станете такими же, как все Сумеречные охотники прошлого. Я хочу, чтобы мы все были лучше. Пока что я не представляю, как все изменить, но очень хочу, чтобы все изменилось. И простите, если расстраиваю вас, но я по-прежнему буду ныть и жаловаться.

– Только позже, – добавила Изабель. – Он продолжит жаловаться и ныть как-нибудь потом, потому что прямо сейчас мы идем на свадьбу.

Всех, похоже, немного ошарашило то, что вместо радостного воссоединения друзей они нарвались на речь о правах нежити. Саймон подумал, что Жюли сейчас точно заедет ему чем-нибудь по лицу, но девушка внезапно сменила гнев на милость.

– Ладно, – заявила она. – Мы послушаем твой утомительный гундёж попозже. Только, пожалуйста, постарайся покороче.

И она ушла, захватив с собой Беатрис. Саймон покосился им вслед и заметил, что Изабель тоже поглядывает на девушек с еле заметным подозрением.

Интересно… Джордж ведь Беатрис имел в виду, когда сказал о девушке, которой Саймон нравится, правильно?

Уж точно не Жюли. Этого просто не может быть.

Да нет, конечно нет, какие глупости. Жюли просто обрадовалась его чудесному спасению из Волшебной страны, вот и все.

Ход его мыслей прервался: над Саймоном нависла сокрушенная физиономия Джорджа.

– Прости меня, пожалуйста, Сай! Я потерял голову. Может быть, я… я просто не готов пока быть командиром. Но когда-нибудь я смогу, честно. Я поступлю как ты сказал, – стану лучше, чем те Сумеречные охотники, что были до нас. Тебе не придется снова расплачиваться за мои ошибки.

– Джордж, это же здорово! – отозвался Саймон.

Никто из них не идеален. Да и не смог бы стать идеальным.

Загорелое лицо Лавлейса все еще омрачали тучи; он явно чувствовал себя не в своей тарелке, чего с ним не случалось почти никогда.

– И я больше не облажаюсь.

– Я в тебя верю, – усмехнулся Саймон, глядя на товарища, пока тот в конце концов не ухмыльнулся в ответ. – Ведь мы же с тобой как братья.

Едва очутившись в Идрисе, Саймон понял, что угодил в самый разгар свадебного хаоса.

Свадебный хаос, как ему показалось, отличался от всех прочих, нормальных видов хаоса. По меньшей мере тем, что вокруг было море цветов. Саймону тут же впихнули в руки целую охапку лилий, и он теперь боялся лишний раз пошевелиться, чтобы не рассыпать цветы и не испортить всем торжество.

Гости носились туда-сюда, как оголтелые, но даже сквозь это мельтешение Саймон заметил, что в одной из групп приглашенных были только дети и ни одного взрослого. Он покрепче сжал лилии и сосредоточился на Блэкторнах.

Если бы Саймон не встретился с Марком Блэкторном, то почти наверняка не обратил бы на них внимания. Подумаешь, какие-то дети! Но теперь он знал, что все они – чья-то семья, чье-то самое сокровенное желание.

Хелен, Джулиан, Ливия, Тиберий, Друзилла, Октавиан. И Эмма.

Среброловолосую Хелен, тонкую, как прибрежная ива, Саймон уже знал. Она все время пропадала в одной из тех комнат, куда ему было запрещено заходить и где с ней делали какие-то таинственные свадебные вещи.

Джулиан, следующий по старшинству, был островком спокойствия в шумной толпе Блэкторнов. На руках у него сидел малыш. Казалось, ребенок был тяжеловат для Джулиана, но усердно цеплялся за его шею, словно осьминог, попавший в незнакомое место. Это, должно быть, Тавви.

Все Блэкторны были наряжены к празднику, но по краям одежда уже замаралась – таинственно и совершенно непостижимо; как это происходит – знают только дети. Саймон вот тоже не знал. Все они, кроме Тавви, казались уже слишком большими, чтобы возиться в грязи.

– Давай приведу Дру в порядок, – вызвалась Эмма, высокая для своих четырнадцати лет девочка с короной светлых волос. Среди темноволосых Блэкторнов она казалась нарциссом на клумбе с анютиными глазками.

– Не надо, – ответил Джулиан. – Я же знаю, что ты хотела потратить эти драгоценные минуты на общение с Клэри. Ты это повторила всего-то … э-э… пятнадцать тысяч раз, плюс-минус.

Эмма игриво пихнула его кулаком. Она была выше Джулиана: Саймон еще не забыл, как ему самому в тринадцать тоже приходилось смотреть на всех своих ровесниц снизу вверх.

На всех, кроме одной, – с усилием припомнил он. Настоящая картинка тринадцатого года его жизни медленно встала на место поверх фальшивой, из которой амнезия грубо вырезала самого важного человека в его тогдашней жизни. Клэри всегда была крошечной. И каким бы низкорослым или неуклюжим ни чувствовал себя Саймон, он всегда возвышался над подругой и знал, что у него есть полное право ее защищать.

Он вдруг подумал, не хочется ли Джулиану, чтобы Эмма была ниже его? Но, глянув на лицо Джулиана, Саймон понял, что этот мальчик не желает менять в девушке ничего. «Искусство и Эмма», – назвал тогда Марк две главные вещи в жизни брата. Любовь к красоте, желание создавать красоту и лучшая во всем мире подруга. Саймон внезапно понял, что эти двое собираются стать парабатаями. Просто замечательно.

Эмма унеслась на поиски Клэри, подарив Джулиану на прощание виноватую гримаску.

Вот только Марк ошибся. Очевидно, что не только искусство и Эмма занимали мысли Джулиана. Саймон наблюдал, как он, держа Тавви, склонился к девчушке с печальным круглым личиком и облаком каштановых волос.

– Я потеряла свою цветочную корону и не могу ее найти, – прошептала крошка.

Джулиан улыбнулся девочке.

– Вот что случается, когда не следишь за вещами, Дру.

– Но если на мне не будет цветочной короны, как на Ливви, Хелен подумает, что я безответственная, и что я не слежу за своими вещами, и что я люблю ее не так сильно, как Ливви. У Ливви-то корона все еще с собой.

Еще одна девочка в группе Блэкторнов, выше Дру и в том жеребячьем возрасте, когда руки и ноги у тебя слишком длинные и тоненькие, как палочки, действительно красовалась в цветочной короне на светло-каштановых волосах. Она старалась держаться поближе к мальчику, который отгородился от хаоса свадьбы наушниками и теперь не сводил по-зимнему серых глаз с чего-то, видного лишь ему одному.

«Ливви прошла бы ради Тая по раскаленным углям и шипящим змеям», – сказал Марк. Саймон вспомнил, с какой бесконечной нежностью произнес тогда старший Блэкторн эти слова: «мой Тай».

– Хелен тебя слишком хорошо знает, чтобы так подумать, – ответил Джулиан.

– Да, но… – Друзилла подергала брата за рукав и, когда он наклонился, закончила отчаянным шепотом: – Ее уже так давно нет. Вдруг она не сможет вспомнить обо мне… всё.