Книга Жестокий рикошет - Сергей Самаров

Пока трое стояли у двух подстреленных, пятеро двинулись к последнему посту. И трое туда же пошли. Я ждал. Зря, что ли, «сажал картошку» у них на дороге. Но пятерым путь выдался короче, и они подошли первыми. Мне плохо был виден пост, только головы бандитов. Потом одна голова пропала. Кто-то наклонился, и я понял, зачем он наклонился. И грянул взрыв. В тесном пространстве граната если не убьет всех пятерых, то ранит обязательно всех. Результат даже превзошел мои ожидания. Трое оставшихся остановились только на пару секунд. Потом заспешили к месту взрыва. Они правильно шли. Им просто негде было больше идти. И шли тесно. Теперь сработала «картошка». И опять сказалась неопытность. После щелчка чеки гранаты есть время, чтобы отпрыгнуть в сторону. Только отдельные умельцы из обычных гранат делают «скороспелки», уменьшая количество пороха в замедлителе. Я такого делать не умею. И время у бандитов было. Можно было отпрыгнуть в сторону. И у пятерых, и у троих. Но они слишком поздно среагировали. Они не умеют реагировать на щелчки. Взрыв грохнул, срывая листья с кустов и ошметки одежды со свежих трупов. «Картошку» задел и освободил первый. И взорвалась она среди них.

* * *

Я вовремя вспомнил, что когда-то учился в школе и даже имел неплохие оценки по математике. И начал считать. Получалось, что я уничтожил восемнадцать боевиков. Это точно. Но еще кого-то, возможно, накрыл выстрелами из гранатомета. Так сколько же их всего здесь? Не может их быть много. Просто нет у Авдорхана Дидигова столько людей, чтобы на посту много оставалось. И соблазн посетить пост был очень велик. Настолько велик, что я стал всерьез задумываться о том, чтобы подойти к посту ближе, и если даже не подбираться к нему вплотную, чтобы опять малой саперной лопаткой орудовать, то хотя бы пострелять издали~ Но главное, что меня интересовало, – там, на посту, должен был находиться грузовик.

Да, мне трудно ходить. Да, мне нужна медицинская помощь.

Захватить грузовик, чтобы на машине до своих добраться, – это, наверное, решение всех моих проблем. Вопрос стоял только в том, смогу ли я с грузовиком справиться. Прав у меня вообще никогда не было, даже купленных. Но на чужих машинах, за неимением своей, ездить мне приходилось. Меня даже специально обучал один товарищ. И я ездил. Но на легковой. Наверное, грузовик в вождении мало чем отличается от легковушки. И справиться с ним я должен.

Боль в боку снова дала о себе знать, словно напоминая, что врач мне нужен срочно. И грузовик – это выход из моего положения.

И я решился.

* * *

Боль в боку мешала даже думать о чем-то другом, кроме собственно боли, потому что от нее не только сам бок огнем горел, горела и голова, горела и плавала в каком-то огненном тумане. Я снова попробовал понюхать ватку с нашатырным спиртом, теперь уже аккуратнее, но это помогло мало, и даже показалось, что я еще хуже себя почувствовал. По крайней мере, мне сразу захотелось сильно чихнуть, и я с трудом сдержал себя, потому что чихание отдалось бы точно такой же болью, как удар кулаком в свежую рану. И мысли в голове путались, и непонятное раздражение, на легкую истеричность похожее, подступало и мешало сосредоточиться. И заставить себя здраво и хладнокровно думать стоило мне большого труда. Но я справился с собой. Я убедил себя, что я сумею с собой справиться, и справился. Сначала несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, потом просто по приказу успокоился. Организм среагировал на этот приказ – сказалась тренировка.

И я начал продумывать свои дальнейшие действия.

К посту подходить, естественно, лучше всего в темноте. Но до темноты осталось еще несколько часов. Я хотел было поспать или даже просто отдохнуть, отрешившись от действительности, но пришла мысль о необходимости осмотреть место недавнего боя полностью. Просто настоящее беспокойство подступало оттого, что я до сих пор не осмотрел поле боя. Я понимал, что граната, взорвавшись на дистанции пары метров, никого в живых не оставит, даже если на бандитах и были бронежилеты. А на двоих я бронежилеты, кстати, видел. Тем не менее посмотреть и проверить хотелось.

Превозмочь себя было необходимо. И я себя превозмог и встал. Но чувствовал в ногах непривычную неуверенность. Этой неуверенности в ногах не было даже после самого ранения, даже после самой острой боли, когда я вытаскивал из раны нож или стрелял из «подствольника». На всякий случай приготовив к бою автомат, я шагнул в сторону последнего взрыва, самого близкого ко мне. Два окровавленных тела, взрывной волной опрокинутых и изувеченных, как были изувечены соседние с ними кусты и молодые деревца, признаков жизни не подавали. Времени, чтобы прийти раненому в сознание, прошло достаточно. Они не пошевелились, не приняли более удобную позу. Значит, были убиты. И я не стал наклоняться из опасения потревожить собственную рану, кровь из которой только-только перестала сильно бежать. И, не чувствуя угрозы с этой стороны, пошел к месту последнего поста. Там тоже все было тихо и никто не подавал признаков жизни. Но смотреть на чужую кровь мне нравилось не больше, чем смотреть на собственную, и потому я быстро отошел в сторону. Снова появилась было мысль об отдыхе, но я решил все же пройти дальше, туда, куда я посылал навесом гранаты из «подствольника». Расстояние было не слишком большим. Преодолев двадцать шагов, я почувствовал, что при каждом новом шаге начинаю тверже ставить ногу и обретаю силы, и тут мне показалось, что я услышал стон. Я прислушался. Стон повторился, а следом за ним и голос послышался.

Я остановился и замер, ибо шел, почти уверенный в том, что в живых никого не осталось, следовательно, и особых мер осторожности не соблюдал, хотя автоматически, по выработанной уже привычке, все же ступал тихо и, кажется, никому не выдал своего присутствия.

Первый голос еще что-то произнес. Теперь я уже и слова разобрал. Говорили на чеченском. Ему другой ответил. Значит, по крайней мере там два человека. Сразу вспомнилось, что бандиты шли двумя группами. В одной было пять человек, в другой три. Трое шли явно более настороженно, чем пятеро. Может быть, их группу я накрыл навесными гранатами и двоих ранил? Тогда там точно только два человека, не больше. Впрочем, это вовсе не обязательно, потому что откуда-то еще двое взялись, которые ко мне подползали и получили по пуле. И лучше не считать противников, пока не увидишь их.

Я двинулся вперед осторожнее. Рана в боку сильно мешала, но, как ни странно, ноги передвигались уверенно, я чувствовал в себе силу. Недавнего предгробового состояния как не бывало.

Голоса я легко «запеленговал». И теперь оставалось только определить, с какой стороны к бандитам лучше подобраться. Но и это можно было решить, только рассмотрев их. А чтобы рассмотреть, как раз и необходимо было подобраться. Тот самый пресловутый замкнутый круг, к которому подступать все-таки необходимо. И я начал подступать, из осторожности предполагая, что где-то неподалеку могут оказаться и другие живые бандиты. Такое осторожное передвижение было вынужденной мерой. Я понимал, что ползать мне теперь практически не дано без боли, и потому старался оттянуть время, когда придется прижаться к земле, чтобы стать невидимым, и искал возможность избежать этих действий. Мобилизовав все свое внимание, я совершил «круг почета» и не услышал посторонних звуков. И тогда стал круг сужать~