Книга Родовое влечение - Кэти Летт

– Тогда почему же он женился на ней?

– Потому что им некуда было деваться. Потому что это была единственная альтернатива дележке. Жить вместе, пусть и под давлением клочка бумаги, оказалось предпочтительнее, чем решать, кто возьмет альбомы «АББА», а кто – цикл благовестов Вагнера. А еще он сказал, что, по статистике, женатые мужчины живут дольше.

– Если он обманул ее, – Джиллиан пристально взглянула на Мэдди поверх очков, – почему ты думаешь, что он не обманет тебя?

– Он говорит, что наша сексуальность очень глубоко переплетается с нашим разумом и эмоциями, что наши чувства принадлежат другому измерению, – затараторила Мэдди. – Он говорит, что наша моногамия – это тюрьма, в которой ограничения настолько приятны, что у нас не возникает желания перебираться через стену.

Джиллиан изумленно вылупила глаза, ее тюрбан снова съехал на лоб. Поправив свой головной убор и восстановив утраченное спокойствие, она сказала:

– Мэдлин, правило номер один. Откуда ты знаешь, когда женатый мужчина врет? Его губы двигаются одинаково и в том и другом случае. Все – все! – англичане имеют склонность к адюльтеру. В той же степени, что и к крикету, в национальном понимании. Поверь мне, моногамия в браке – это слух.

– Она права, милочка, – раздался бестелесный женский голос откуда-то из скрытой паром дали.

– Все мужики – лжецы, и это истина, – подтвердил другой голос.

Вокруг шеи Джиллиан образовалось пышное боа из клубов пара. Мэдди не понимала, как ей удается выглядеть шикарной даже с косметической маской на лице.

– О, власть! Власть, которую они имеют над женами. Власть скрытности. Что касается Алекса, то именно опасность придает его связям особую прелесть. Он не разведется с женой, поверь мне, дорогая. Пусть он отстаивает любовь, но мужчина заводит интрижку только для того, чтобы опять почувствовать себя живым. А ты, моя дорогая, не сильно отличаешься от электростимулятора.

– Только дешевле, – прозвучал еще один анонимный вердикт.

Мэдди почувствовала, что задыхается от запаха морских водорослей. То, что секунду назад было уютным помещением, превратилось в полуденную Сахару. Она резко рванула фольгу и выбралась из кокона.

– И откуда нам знать, одна жена у него или нет?

Проигнорировав очередной вопрос, как будто она была самой Хелен Келлер,[30]Мэдди растворилась в тумане в направлении к двери.

– Да! Вполне возможно, что твой Алекс – обычный Виглиотто. – Хотя Мэдди не спрашивала, Джиллиан пояснила: – Это один итальянский парнишка, который был женат сто сорок раз, причем одновременно.

– Единственное, что будет одновременного в нашем браке, – это наш оргазм, – высокомерно заявила «Хелен Келлер», поскальзываясь на мокрых плитках и натыкаясь на загородку из зеленых шариков, которые громко прозвякали нечто похожее на попсовое «Сдвинь-ка ноги, дай вдохнуть твой аромат». Это было последнее, что услышала Мэдди, прежде чем полетела в бассейн.

Но даже удар животом о ледяную воду не охладил ее. Правда заключалась в том, что Мэдди была влюблена не без надежды. Несмотря ни на что, она все еще боготворила «воду, по которой он ступал».

Конан-лектор

Во время их соития Мэдди больше всего нравилось смотреть на Алекса, когда он собирался кончить. Его взгляд устремлялся в космос, а на лице появлялось такое выражение, как будто он вспомнил, куда сунул ключи от машины, которые давным-давно считал утерянными.

– Ну? – спросила она, устраиваясь на его потной груди.

– Что ну? – проурчал он, чуть-чуть приоткрыв глаза.

Мэдди наматывала на палец волосы на его груди.

– Ну, и как она отреагировала?

– Реакция Фелисити будет зависеть от ее настроения. Она может быть разумной и великодушной или неразумной и алчной до чьей-то крови – как попадешь.

Мэдди приподнялась на локте.

– Ты хочешь сказать, что не говорил с ней?

– Мэдди, трудно придумать, что включать в акт о разделе имущества, когда живешь в мире, где вероятная продолжительность жизни три и две десятых секунды. Если эта проклятая гражданская война в Заире продлится, плащеносный павиан вымрет. Посмотри сюда. – Он перевернулся на живот и выставил на обозрение небольшой шрам на правой ягодице. – Если бы я стоял левым боком, а не правым, то сейчас бы у меня был голос кастрата.

– Да, да, – отмахнулась от него Мэдди, – я видела отснятый материал. – Спустив тенниску, которая во время любовной игры задралась до шеи, она встала и надела леггинсы. – В последние дни я тебя только там и вижу, в «ящике». – Мэдди успела заметить его косой взгляд. Она знала, что он не одобряет ее привычку носить одежду, в которой она спала прошлой ночью. – Зато, – пожала она плечами, – по утрам это экономит массу времени. – Она ожидала, что Алекс улыбнется. Но он не улыбнулся. – Итак, когда ты все же намерен расстаться с ней?

– Боже, я опаздываю. – Алекс подскочил и ринулся к комоду. – Я расстался с ней эмоционально и мысленно. Каждый из нас живет своей жизнью. Но ты должна понять… – Не найдя чистого белья, он вытащил грязную уставную – «для-преуспевающих-мальчиков-из-рабочего-класса» – майку из плетеной корзины и сморщился. – Мэдди, если ты в ближайшее время все это не перестираешь, то я…

– Александр? – Мэдди посмотрела на него, читая по его лицу, как в книге.

Алекс уклончиво дернул плечом.

– Послушай, мы с Фелисити вместе пятнадцать лет. Мы с ней, как стойки книжного шкафа, держим на себе полки друзей, домов, истории. Я не могу разрушить это одним…

– Тогда перепиши свою историю! – Мэдди подобрала с пола стеганое одеяло – ее единственный вклад в домашнее хозяйство – и бросила его в направлении кровати. – Это проверенная веками английская традиция. Англо-бурская война, Галлиполи, падение Сингапура…

– Между прочим, я был бы тебе очень благодарен, если бы ты время от времени застилала постель. – Попытка Алекса расправить простыни была прервана Мэдди, которая принялась прыгать на кровати, как на батуте.

– Дело не в том, что я не застилаю ее. Я ее проветриваю.

– В течение двух месяцев? И послушай, я знаю, что ты просто старалась помочь официантке, но все же я бы предпочел, чтобы ты не собирала тарелки со стола. Тем более, когда сидишь в самом дорогом ресторане Лондона. Да прекрати ты скакать на этой…

– Эй, я как молодое вино. Чем оно лучше, тем больше ему нужно времени, чтобы созреть, верно? – С этими словами она запрыгнула Алексу на спину.

– Мэдди, тебе же почти тридцать. – Алекс стряхнул ее с себя. – Это пора сцеживания вина. Я в муках пытаюсь избавиться от признаков своей бурной юности – водка прямо из горлышка, сигареты, наркотики, эклеры с шоколадным кремом. Никак их не отцепишь. Еще Фелисити, – Алекс принялся вытаскивать булавки из упакованной в прачечной рубашки. – Господи, до чего же это трудно. – Мэдди чувствовала себя так, будто он вгоняет булавки в нее.