Книга Огневица - Анита Феверс

ожидая, когда на него обрушится гнев Духа пустыни. Текли минуты, но смерть все не наступала. Единорог смотрел на человека, и из его ноздрей с каждым выдохом вырывался огонь.

«Твоя жизнь принадлежит мне. Но ты прав. Я вижу, что Подземный огонь выжег тебя. От тебя почти ничего не осталось. Если я возьму долг, он не насытит меня. Если заберу свой дар обратно, ты умрешь, и тогда моя сделка бесполезна. Но я не заключаю бесполезных сделок. Я заберу твою жизнь, а взамен дам другую. И однажды, когда позовет другой огонь, ты поможешь ему гореть и тем вернешь мне долг».

– Почему я должен соглашаться? – тоскливо прошептал Эльхаат.

«Потому что ты хочешь жить».

Дух пустыни шагнул вперед. Встал на дыбы – такой огромный, что заслонил собой все небо, – заржал – от этого звука дрогнула земля – и обрушился вниз, целя рогом в грудь Эльхаата. Острие пронзило тело юного шехха насквозь, но он не закричал, не почувствовал боли.

Впервые в жизни он не чувствовал боли.

И это было прекрасно.

* * *

Его тело то взмывало вверх, то опускалось. Он приподнял голову и застонал от нахлынувшей тошноты. В глаза ударил свет, раздалась смачная ругань. Голоса звучали гортанно и грубо, язык поначалу показался чужим. Но чем больше он вслушивался, тем больше слов разбирал. Его дернули за волосы. Муть перед глазами рассеялась, и возникло перекошенное лицо, заросшее кудрявой русой бородой до самых глаз.

– Ты как сюды пробрался, малец? И где прятался все эти дни?

Он попытался шевельнуть языком, но тот распух и едва двигался.

– Эх ты. И как жив-то еще? Давай-давай, подымайся. Раз уж залез, отработаешь. Но спервоначала на, выпей.

В его руки ткнулась фляга в кожаной оплетке, и раздался божественный звук – плеск воды. Он тут же поднес флягу к губам и припал к ней, наслаждаясь теплой, чуть солоноватой влагой. Та же рука, что поставила его на ноги, вырвала флягу, и он протестующе замычал.

– Не торопись. Плохо станет. Переведи дух, потом еще попьешь.

– Где… я?

– Ну ты даешь! Залез на корабль и еще спрашиваешь, где ты. Добро пожаловать на борт «Искры», малец! Тебя как звать-то?

– Я не знаю…

Образы смешались: корабль, бородатый мужчина, другие люди, непривычно высокие и светлокожие, окружившие его. Откуда-то всплыли образ огненного единорога, вкус крови на разбитых губах, мокрый от пота песок под ногами. Память возвращалась вспышками, и его снова замутило. Он упал на колени, и его вырвало желчью на качающуюся палубу.

– Говорил я, не спеши. Дайте ему воды омыться и кликните знахаря. А звать тебя будем… да хоть Даромиром. В конце концов, кому, как не матросам, получать в подарок целый мир?

Новоявленного Даромира хлопнула по спине крепкая ладонь, и бородатого мужчину сменил другой, который помог шехху подняться и дойти до свободной скамьи гребца. Одежда незнакомца пахла дымом и травами.

Семидневье спустя Даромир стоял у борта «Искры», стремительно летящей через воды Золотого моря к неведомой стране Беловодью. И все дальше становилась пустыня, в песках которой осталось истлевать тело Эльхаата из рода Эсхата.

Глава 7. Бесконечная ночь

Почуяв запах воды, Итрида свернула в первый же попавшийся проулок. Здесь не было масляных светочей, и неширокая плотно утоптанная дорожка освещалась только лунным светом, заливающим мир серебром. Итрида закинула в рот сладкий орешек и не спеша побрела вперед, прислушиваясь к тихому плеску. Все поселения Беловодья строились возле рек, и этот городок вряд ли был исключением.

Итрида не ошиблась: вскоре тропинка вывела ее за околицу и резво побежала вниз с холма, к ленте реки, почерневшей с наступлением ночи. Девушка глубоко вдохнула прохладу, которую принес ветер, и упруго зашагала к воде. Наверняка где-нибудь неподалеку сыскалась бы мыльня, но хорошие мыльни на ночь закрывались, а идти в паршивую Итриде не хотелось. Летняя ночь была теплой, к тому же стемнело совсем недавно и река еще не успела растерять накопленное за день тепло. Пусть не помыться, так хотя бы искупаться Итрида сможет.

Тропа скатилась с угора и заизвивалась к берегу, словно была следом огромной змеи, проползшей здесь много веков назад. То и дело обочина обрывалась в глубокие лужи, полные стоячей, густо подернутой ряской воды. Комариный гул смешивался с пением многочисленных лягушек и стрекотом светло-зеленых кузнечиков. С каждым шагом в слаженный хор вплетались новые звуки: биение волны о бока сонных лодок, шум леса на другом берегу, плеск реки на песчаных перекатах. Итрида вышла на берег, разулась и ступила в воду, приятно охладившую разгоряченные ступни. Бродяжница дышала ровно и размеренно. Ярость, разбуженная словами Даромира, поутихла, но возвращаться в корчму Итрида не спешила.

Отойдя от связанных между собой, точно сушеные рыбины, лодок, Итрида бросила сапоги на песок. Следом полетела остальная одежда, поверх которой лег амулет в виде ухмыляющейся волчьей морды. Бродяжница скрутила волосы в тугой тяжелый узел и зябко повела плечами, когда по коже хлестнул порыв не по-летнему холодного ветра. Еще раз оглядевшись и убедившись, что вокруг ни души, девушка медленно пошла в воду. Та в самом деле оказалась теплой, как парное молоко.

Вдоволь наплававшись, Итрида встала в воде так, что она едва прикрывала ей грудь. Раскинула руки, трогая мелкие набегающие волны, и закрыла глаза. Ноги защекотал песок со дна, а потом и мелкие любопытные рыбки принялись легко пощипывать кожу. Итрида хотела бы вечность стоять вот так, окруженная темнотой, серебром и бесконечным бегом воды…

Но ее покой разорвал девичий крик, раздавшийся с берега. Итрида поморщилась и выдохнула так глубоко, что свело живот. С трудом обретенное равновесие разбилось вдребезги.

– Морокун вас побери, – выругалась Итрида и бросилась к берегу.

Выбравшись из воды, она натянула рубашку и амулет и выхватила из оставшейся кучи одежды отравленные кинжалы. Развернулась в сторону, откуда донесся крик, и поняла, что едва успела: прямо на нее бежала простоволосая девица, то и дело спотыкающаяся о собственный подол. Лицо девушки было искажено страхом, заметным даже в темноте. Бродяжница глянула за спину беглянке. За ней гнались… Впрочем, нет, не гнались. Двое мужчин неспешно бежали следом, скаля зубы и перебрасываясь сальными шуточками. Девушка запнулась о корягу, коварно торчащую из песка, всплеснула руками и упала, вскрикнув от удара. Она подняла лицо – на мокрые следы слез налипли мелкие песчинки – и беззвучно выдохнула:

– Помогите.

Насильники не заметили Итриду, стоявшую в тени густых ивовых кустов. Они остановились возле упавшей кметки. Один наклонился и рывком перевернул ее на спину. Девушка вскрикнула