Книга Огневица - Анита Феверс

Анита Феверс

Огневица

© Анита Феверс, текст, 2021

© ООО «ИД «Теория невероятности», 2023

* * *

Ты назад не смотри, огневица, там волки спешат за тобой.

Роют землю когтями и пахнут горелой травой.

Опустив морду вниз, они держат зубами твой след.

Их ведет через ночь запах слез, что впитал самоцвет.

Пролог. Семь весен назад

Створки стрельчатых дверей, украшенных двумя огненными птицами, разошлись без единого скрипа. Солнце скользнуло по красным перьям и сверкнуло в золоте птичьих глаз. Но в темном взгляде вошедшего свет запутался и будто бы потускнел. Последние сполохи сверкнули багрянцем в темных волосах, когда мужчина отвел несколько прядей с лица.

На той части запястья, которую не скрывал рукав черного кафтана, виднелись едва затянувшиеся порезы и начавшие желтеть синяки. Кафтан украшала тонкая вышивка золотой нитью, два ряда золотых пуговиц шли от ворота до паха, да над сердцем горело огненное кольцо – знак дейвасов. Марий Болотник ступал неслышно, но уверенно – знал свое право находиться в этих покоях в любое время.

Ныне в зале не толпились просители. Возле окна стоял маленький столик, накрытый узорчатой тканью и уставленный лакомствами. Пар поднимался над чашкой из тонкого перламутрового фарфора, привезенной с островов Ущербной Луны. Чай был нетронут, как и сласти.

Марий миновал угощение и прошел вглубь зала. Остановился в десяти шагах от пустовавшего трона и сунул ладони за пояс. Заговаривать не спешил – давал тому, кто его вызывал, собраться с мыслями.

Князь Светогор стоял у окна. Он заложил руки за спину, отчего тяжелый плащ, подбитый соболем, собрался складками, обнажая перевязь с мечом. Князь не расставался с оружием ни днем ни ночью, и на то была причина. Марий болезненно поморщился. Как ни убеждал он Светогора, что тот ничего не смог бы противопоставить огненной ворожбе напавших, князь все равно продолжал винить себя в случившемся.

Светогор не спешил начинать разговор. Марий вздохнул, подошел и встал рядом, привалившись плечом к стене. Свет заходящего солнца отразился от расписного окна женского терема – единственного, которое уцелело, – и заплясал по лицу Светогора. Лучи высвечивали то залегшую меж бровей морщинку, то горькие складки в уголках губ. Пытались добраться и до глубины спокойных серых глаз, но горе, живущее в них, было темнее, чем одежда дейваса. Не справившись, солнце стыдливо спряталось за тучу, окрасив ее брюхо в красный и золотой. Над обломками здания, некогда звавшегося Каменным Цветком Червена, кружили вороны – целая стая.

– Они летают там днями напролет, – тихо проговорил Светогор. – Хотя тела давно убрали.

– Я могу их сжечь, – предложил Марий, но князь лишь качнул головой.

– Люди думают, что птицы скорбят, – Светогор скривил губы. – Кое-кто твердит, что они – воплощение горя воленцев, осиротевших без своего князя.

– Теперь у Беловодья новый князь, – негромко, но твердо напомнил Марий.

Светогор начал говорить, но дейвас шагнул ближе и крепко стиснул плечо молодого правителя, прервав сбивчивую речь.

– Мы найдем убийцу. Но сейчас ты должен удержать Беловодье от смуты. Твои отец и дед были князьями. Ты не имеешь права поддаваться чувствам и допускать разрушение того мира, что они создавали.

Князь сгорбил плечи и глубоко выдохнул, точно пытаясь избавиться от тяжелых дум, бродящих в его голове. Он покачнулся и наклонился вперед, уперевшись руками в резной подоконник. Его взгляд блуждал по женскому терему, пытаясь увидеть отблеск солнечного зайчика. Когда-то игривое пятнышко света, пущенное маленьким ручным зеркалом, служило приглашением. Тогда князь менял пышные одежды на одеяние стрельца, вооружался огнестрелом и засапожным кинжалом и отправлялся «гулять по крышам» – так она называла их шалости. Смешливая, всегда улыбающаяся, она уже ждала его в схожем наряде, разве что оружие не любила. Князь и его подруга вместе отправлялись в город – пить золотое вино и лихо отплясывать на площадях вместе с лицедеями.

Некому больше пускать солнечных зайчиков. И зеркальце, оттянувшее карман князя, отныне бесполезно.

Светогор быстро отер глаза, словно смахнул невидимую соринку. Глубоко подышал, запрокинув голову, и наконец повернулся к дейвасу.

– Рад, что ты пришел, Марий.

– Как я мог отказаться? Меня позвал светлый князь.

Светогор поморщился.

– Никак не привыкну. Зовут меня, а чудится – отца окликают…

Князь и дейвас, не сговариваясь, посмотрели на тяжелое кресло из мореного дуба. Его подлокотники были выполнены в форме голов хищных птиц. Такая же птица, только огненная, распахивала крылья на красном гобелене позади трона.

Княжий род огненных птиц едва не оборвался по чьему-то злому умыслу. Но Светогору посчастливилось спастись, и смуты удалось избежать. Сегодня шел седьмой день, как на каждом окне Червена – столицы Беловодья – развернулись черные полотна в знак траура. Марий знал, что такие же тряпки плещутся на ветру в каждой, даже самой дальней и захудалой волости – везде, куда смогли долететь вороны-вестники. Дернуло болью левую руку – ту, что едва не перешибло рухнувшей балкой в горящем Каменном Цветке. Лаумы наспех затянули рану, но до конца вылечить не успели. Глава Школы почти не смыкал глаз в первые дни после случившегося и старался не терять ни минуты. Собственное исцеление казалось ему мелочью, не стоящей внимания.

Марий стиснул зубы, разглядывая осиротевший престол. Страшная беда, что стряслась с Каменным Цветком, пошатнула шаткое равновесие, которое едва успело установиться в Беловодье. После возвращения лаум навьи попрятались по норам и кметы вздохнули чуть спокойней. Принялись осушать болота, вырубать леса, расстраивать волости – по чуть-чуть, подолгу и не без труда договариваясь с лесными и водными навьями и живниками.

Но, видать, кому-то крепко не понравилось усиление лесного княжества. И стоило прибыть на подворье терема невесте Светогора, царевне Лебедяне, как неизвестный колдун нанес сокрушительный удар. В огне погибли отец и мать Светогора и его несостоявшаяся невеста, с которой они провели вместе едва ли две седмицы.

Но Светогор тосковал не только о семье. Его сердечная подруга, что тоже жила в женском тереме, сгинула в огне вместе с Лебедяной. Светогор своими глазами видел, как огонь упал с неба на Каменный Цветок и мигом охватил его до самого конька, с одинаковой легкостью пожирая и дерево, и камень. Марий до сих пор помнил, как сжимал окаменевшие плечи Светогора, не давая другу броситься в пламя. Позже дейвас неслышной тенью следовал за князем, пока тот потерянно бродил на пепелище. Всё, что осталось от черноволосой Ренеи, –