Книга Искренне, безумно, по-королевски - Дебби Риго

– Да, думаю, готова, – отвечаю я.

Мои опасения по поводу поведения папы продолжают накапливаться и угрожать слезами.

– Мама права. Все будет хорошо. – Джон улыбается маме. – Детка, не забудь сфотографировать нашу девочку, когда она будет принимать награду.

В голосе Джона звучит гордость, отчего сердце мое незамедлительно улыбается. Но одновременно с тем я чувствую вину из-за жалоб на отца. Теперь у меня два папы, готовых поддержать, и на этом стоит сосредоточиться, чтобы успокоить нервы.

Мама вовремя привозит нас в Нью-Йорк. Если не считать небольшую пробку в тоннеле Холланда, нам удается преодолеть путь до того, как начинается вечерний час пик. Надеюсь, папа доберется прежде, чем дороги будут перегружены любителями клубов и баров.

Когда мы прибываем в тускло освещенный бальный зал, народу еще мало. Несмотря на величие пространства, соборные потолки и богато украшенную драпировку на стенах, зал не выглядит чересчур напыщенно. Классическая музыка задает тон, который вы ожидаете от мероприятия, где будут раздаваться десятки тысяч долларов. Задняя часть пространства усеяна высокими коктейльными столиками. Также там находится небольшая танцевальная площадка. Передняя зона возле сцены предназначена для ужина. Некоторые из официантов в черно-белых одеждах несут блестящие серебряные подносы через лабиринт круглых обеденных столов, в то время как другие разглаживают белоснежные скатерти и расставляют столовые приборы и посуду. На сцене мужчина в черном костюме подключает провода. Несколько элегантно одетых людей сидят за разными столами, погруженные в бормотание.

– Давайте узнаем, где мы сидим, – говорит мама.

На столиках расставлены таблички с именами, и услужливый официант провожает нас к столу номер 8. Я немедленно достаю телефон из кармана и пишу папе.

«Мы на месте. Стол номер 8».

– Ты сказала ему, где мы сидим? – спрашивает мама, заметно напрягаясь.

Я никак не думала, что его присутствие повлияет на нее. Родители разошлись почти десять лет назад, но я могу по пальцам пересчитать их встречи за все это время. Даже на выпускном Зака они сидели раздельно. Мы сомневались, что они сфотографируются вместе, но ради сына они пошли на такой шаг. Я знаю людей, чьи родители не вместе, но они по-прежнему занимаются семейными делами. К моему семейству это точно не относится. Мои родители не друзья.

Когда мы были младше, мама очень старалась не ругаться с папой передо мной и Заком. Она даже нам не позволяла. Но теперь, когда мы стали старше, она не скрывает настоящие чувства и мысли. Как сейчас. Ее плечи практически на уровне ушей, и она, очевидно, пишет одной из сестер о моральной поддержке, потому что телефон лежит рядом, что весьма необычно для моей мамы, противницы мобильников во время еды.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

Она отводит взгляд от телефона и одаривает своим знаменитым взглядом.

– Конечно, детка. Я за тебя очень рада.

– Нет, я имею в виду присутствие отца.

Она натужно улыбается и протягивает руку, чтобы взять мою ладонь.

– Не беспокойся. Уверена, это будет отличный вечер.

– Я рада провести его с вами обоими – особенно с тобой, мама. – Хватаю один из ее пальцев и с любовью сжимаю его.

– О, спасибо, Зора, – шепчет она. – Эй, давай спокойно поедим. Принеси что-нибудь, и мы сможем перекусить, пока смотрим программу.

– Отличная идея. – Стараюсь скорее прийти в себя после трогательного диалога, иначе глаза наполнятся слезами. – Посмотрю, что у них есть.

Встаю, поправляю платье и направляюсь в коктейльную зону бального зала. К настоящему моменту народ подтянулся и принялся за разговоры, мирно попивая напитки. Некоторые из них – мои ровесники, и я полагаю, что они являются лауреатами из окружающих школ.

Путь к фуршету чист, но на полпути по моей взлетно-посадочной полосе меня тянет к волнистым рыжим волосам одного парня. Со спины он напоминает Оуэна. Бабушка всегда предупреждала, чтобы я не смотрела слишком долго, иначе человек почувствует взгляд. Конечно же, этот парень тоже почувствовал, потому что тотчас повернулся ко мне.

Это Оуэн.

Мой Оуэн здесь?

Я чуть не подбегаю с объятиями, но вдруг вижу, кто пришел вместе с ним. Келси.

– Зора!

– Оуэн! – одновременно говорю я.

Глядя друг на друга, мы сияем лучезарными улыбками.

Келси оборачивается и одаривает приветственным взглядом. Она на несколько дюймов выше меня, но это не единственная причина, по которой девушка смотрит на меня свысока.

– Зора, это Келси Рестон, – сердечно представляет ее Оуэн. – Келси, это Зора Эмерсон.

– Мы знакомы, – сообщаю я. – Занимаемся в одной группе. А вы как познакомились?

– Я давно знаю Келси, – отвечает он. – Мы вместе ходили в школу. Она – дочь американского посла в Лендереле.

Оу.

Я снова обращаю внимание на Оуэна.

– Не ожидала…

Келси перебивает меня:

– Зора, ты не против нас сфотографировать?

– Да, конечно.

Келси вытаскивает телефон из изысканного клатча и берет Оуэна под руку. Это не менее неловко, чем тогда, когда я проводила презентацию перед всем своим классом с кусочком шпината, застрявшим в передних зубах.

Глядя на вертикальный снимок, я замечаю, насколько хорошо они смотрятся вместе. Келси в сияющем мини-платье и Оуэн в классическом костюме с черным галстуком.

– Благодарю. – Келси забирает телефон, но от Оуэна не отходит.

Я обращаю свое внимание на него.

– Не ожидала увидеть тебя здесь. – Мне удается высказать то, что я пыталась сказать раньше.

– Знаю. Когда я приехал, то увидел твое имя в программке и подумал, что это безумие!

– Я в программке? Отлично, теперь придется препятствовать маме собирать каждый буклет, – шучу я, пытаясь расслабиться.

– Она здесь? – спрашивает Оуэн. – Я бы хотел с ней познакомиться, но, полагаю, сегодня не лучшее время.

Я киваю, чувствуя легкое тепло от его задумчивости.

– Ты узнал, почему я здесь, но мне до сих пор неизвестна причина твоего визита, – замечаю я.

Келси закончила изучать фотографию с Оуэном и молча наблюдает за нами. Она вмешивается, чтобы ответить за своего спутника:

– Спонсором этого мероприятия является королевская семья. Это часть их благотворительности, помощь молодым лидерам с ограниченными средствами.

Ее слова меня унижают. И хотя в них содержится истина, меня это утверждение жалит как никогда. Что это? Намек?

– Не все родились с серебряной ложкой во рту.

Келси смотрит на Оуэна, затем снова на меня.