Книга Остановившиеся часы - Андрей Зайцев

— Да… да… — Борис выглядел растерянным. — Его звали Олег… он умер на какой-то съемной хате, говорили, что его убили… а почему ты вспомнил о нем?

— Так, просто… — я готовился долго, очень долго, если это и был театр, то театр Ионеско. — Просто вам обоим нравилась одна и та же девушка… Она и называла его Ашенбахом, а еще она говорила мне, что никогда не ляжет в постель с человеком, у которого глаза, как у мертвой рыбы…

— Что-то ты сегодня, Саша, мрачновато настроен… — Борис выпил водку, поставил пустую стопку перед собой и несколько секунд не отрываясь смотрел на кого-то в зале.

Конечно, он понял мой скрытый намек. Ведь девушкой, которая нравилась Ашенбаху, была Рита. О том, что она нравилась и Борису, я узнал совсем недавно.

— Мы сейчас в «Орхидею»… — проговорил Борис, не глядя на меня. — Там хорошая программа. Идешь с нами? — Нет. У меня еще остались кое-какие дела…

10

Домой я возвращался тем же путем, что и накануне. Но сейчас мне нечего было опасаться. Ведь бомба не попадает в одну и ту же воронку. Хотя, как знать? В «Дикой орхидее» идет хорошая программа. А его автомобиль находится в гараже. Вот именно. Я чувствовал, что мне просто необходимо осмотреть его машину. Конечно, это потребует времени, но я обязан это сделать. На темной улочке в этот раз меня действительно никто не ждал. И на какое-то мгновение все вчерашнее представилось осколком тяжелого, дурного сна… Я хотел бы в это поверить, очень хотел бы…

На скамейке во дворе сидел мужик, в котором, приблизившись, я узнал Пальшина. Увидев меня, он поднялся, протягивая руку для пожатия.

— Александр, рад тебя видеть… — говорил он сбивчиво, держа в левой руке бутылку пива. Он был пьян намного больше, чем я. — Извини… я помню про должок… скоро отдам…

— Не беспокойтесь, Виктор Сергеевич, — поспешил я умерить его возможные пространные объяснения. — Деньги у меня есть.

— А знаешь, Александр… меня сейчас жена из дома выгнала… — Он взмахнул обеими руками, проливая пиво из бутылки на землю, в это мгновение похожий на странное чучело в своей неизменной куртке-аляске из дореформенного времени, когда еще никто и понятия не имел о таких вещах, как «шоковая терапия», «макдональдс», «офшор» и «демократия по-новорусски». Он весь остался там, в том стирающемся в сознании времени и никак не хотел приживаться здесь.

— Как это выгнала? — спросил я, понимая, что этой темы сейчас избежать невозможно.

— Да вот так… — Пальшин отхлебнул из бутылки и продолжил. — Иди, говорит, куда хочешь… Нет, ты понял, Александр? Иди, куда хочешь… Вот так просто… Ночь, полночь, осень на дворе… хорошо еще, у меня на пиво осталось немного. Хочешь, выпьем?

— А знаете, Виктор Сергеевич… — Мне в голову пришла одна идея. — Пойдемте сейчас ко мне домой. А завтра видно будет.

— К тебе? Домой? — Пальшин словно пробовал это слово на слух. — А ты же один живешь?

— Вот именно, — подтвердил я. — Места двоим хватит.

— Ну, тогда это… Александр… может, еще чего возьмем?

— Возьмем, — я полез в карман и достал смятый полтинник. — Пивка, пожалуй… я много не буду…

— Заметано, — кивнул оживившийся Пальшин, забирая деньги. — Так я сейчас, скоро… поднимусь к тебе…

Он исчез в темноте, как будто его и не было. Я пошел к дому, какая-то тревожная мысль крепко засела в мозгу, но я никак не мог ухватить ее, в той мутной взвеси, что витала сейчас в моем сознании, было очень трудно различить что-то безупречно логичное. Какие-то бесформенные обрывки, куски, пугающие, отталкивающие и притягивающие одновременно. Я знал безусловно только одно: если сила воли оставит меня — я обречен…

Пальшин пришел ко мне домой с несколькими бутылками пива. Я разогрел отварную картошку, открыл банку сардин. Мы сели за стол, переговариваясь. Пальшин, конечно, говорил больше. Что-то о жене, о шабашках, о каком-то таинственном Владиславе Георгиевиче, который должен помочь ему на днях, потому что у него большие связи… В один из моментов я вдруг почувствовал, как невидимая рука снимает с моей души тяжкий груз, я чувствовал облегчение, недавние события ушли куда-то на задний план, я возвращался к той беспечности, еще месяц назад составлявшей некоторую, очень ценную частицу моей жизни. Разговор с Пальшиным возвращал меня к самому себе, это оказалось так просто…

Звонок в дверь прозвучал неожиданно. Но Пальшин, увлеченный выпивкой и едой, не мог, конечно, осознать это. Наши жизни шли параллельно друг другу, нигде не пересекаясь всерьез. Я вышел открыть дверь. На пороге стояла Жанна. И вот тогда-то я и понял, что ее появление было мне необходимо. Она стала для меня непременным участником той многоактной пьесы, которая вот уже две недели разыгрывалась на моих глазах.

— Здравствуйте, Саша… Я не помешала?

— Привет… — я старался выглядеть невозмутимым. — Все в порядке, проходите…

Когда она вошла в квартиру, из кухни послышался голос Пальшина. Жанна быстро взглянула на меня.

— Наверное, я все-таки не вовремя?..

— Почему же?..

В тот момент я понял, что отпускать ее вот так просто — нельзя. Надо что-то придумать. Присутствие Пальшина не оставляло мне выбора. И я принял решение.

— Это мой дальний родственник… приехал погостить… Но знаете что, Жанна?.. Я тут подумал… Сегодня я получил деньги, может, сходим куда-нибудь, посидим?

— Не знаю… — она пожала плечами, но по ее тону я почувствовал, что она не будет долго колебаться.

— Итак, решено, — я рывком снял куртку с вешалки, набрасывая ее на плечи. — Сейчас, одну минуту.

Вернувшись на кухню, я доходчиво объяснил Пальшину, что он может без всякого стеснения располагаться в моей квартире на ночь.

— Твоя подружка? — он понимающе подмигнул. — А может… я мешаю?

— Нет, нет, — я покачал головой. — Ни в коем случае.

Я не знал, что будет с нами дальше, не имел никакого представления, но, признаться, и не хотел ничего знать. Алкоголь подстегивал мою уверенность в том, что какой-то вариант все равно найдется.

Когда мы с Жанной спустились вниз по ступенькам и вышли из подъезда, между нами что-то произошло, мелькнула какая-то искорка доверия, нечто невидимое, неосязаемое, то, что всегда трудно объяснить при помощи одной только голой логики.

— Какое же у вас предложение, Саша? — Ее лицо в темноте то удалялось, то приближалось, а слова тонули в осеннем холодном воздухе. Я подумал тогда: действительно могли когда-то существовать люди, которые понимали друг друга без слов.

— Вы никогда не бывали в кафе у цирка?

— В кафе у цирка? Это там, где крутят Тома Джонса и Роллингов?..

— Верно, — кивнул я, ободренный неким знаком, который мне подали из будущего. — Там хорошая кухня. Вообще, вполне уютно…

— Я — не против, — сказала Жанна, и мне показалось на мгновение, что ее рука легонько коснулась моей руки. — Вы, значит, разбогатели?