Книга Остановившиеся часы - Андрей Зайцев

— Верно, верно… — заторопился Борис, стремясь опередить возможный поворот в разговоре, который мог бы не устроить его. — Чего он вообще хочет, этот Радик? Это маргинал, дешевка… ты знаешь, что он связан с торговцами наркотиками?

— Какое это имеет значение? — внезапно спросила Валерия, тронув его за руку. — Он ведь сказал правду, чего же тут нервничать? Я действительно танцевала в «Орхидее». Мне это нравится. В свое время я занималась в школе бальных танцев. Считаю, что у меня неплохо получается.

— Да и в самом деле, что ты засуетился? — Я холодно посмотрел на Бориса, явно недовольного тем, что его эмоциональный всплеск оказался столь очевидным. — Знаешь, я всегда считал, что танцы — это прекрасно. Я сам люблю танцевать. В движении тела нет лжи. Каждый, имеющий хороший глаз, увидит именно то, что хочет увидеть… Помнишь, Рита тоже занималась бальными танцами… она хорошо танцевала…

— Кто это — Рита? — спросила Валерия, невозмутимо скосив темные, неуловимо меняющиеся глаза к Борису. — Ты мне не рассказывал о ней?..

Борис побледнел и пробормотал что-то невнятное как бы про себя. По выражению его лица я понял, что он хотел бы уйти от этой темы, но это куда легче было пожелать, нежели исполнить…

— Это наша общая знакомая. Когда-то мы учились в универе, — пояснил я внешне бесстрастно. — Она недавно умерла…

— Умерла? — вновь изменившись, глаза Валерии впились в мое лицо, боясь пропустить что-то важное. — Но ей ведь было не так много лет, не так ли? Что с ней случилось?

— Она погибла… — вмешался Борис. — Я не хотел говорить об этом. Знаешь, это довольно тяжело… Она попала под машину… Все так нелепо…

— Один человек мне сказал, что это не была случайность, — я говорил медленно, слова перекатывались, сталкиваясь одно с другим. Так же медленно начинают скатываться камни с крутого склона, предвещая лавину.

— Что значит — это не была случайность? — вскинулся Борис. — Выражайся яснее. Что это значит?

— Это значит только то, что значит, — сказал я, пытаясь сохранить вид человека, озабоченного в этот момент чем-то другим. — Что тебя так встревожило? Эти люди не привыкли к постоянным случайностям… Всякая случайность происходит только однажды…

— Мне кажется, ты много выпил, Саша… Несешь какую-то чушь… Я понимаю, тебе нелегко. Всем нам нелегко… Но нам придется жить с этим, хотим мы этого или нет.

«Луну» тем временем заполняли посетители. В зале уже почти не оставалось свободных мест. Из динамиков доносился голос Земфиры… ночь, сигареты, мятущаяся душа; в моем понимании она была певицей одиночества, дитя мегаполиса, бредущая в долгом лабиринте холодных, мертвых камней… как приговаривал один западный персонаж… достучаться до небес?.. Всем ли это под силу?..

Мое внимание привлек паренек-африканец, одетый сколь претенциозно, столь и нелепо: туфли, смахивающие на армейские ботинки, брючки чужого размера, рубашка из тонкой ткани, но видавшая виды, лоснящаяся на свету куртешка. Он шел по залу, размахивая руками. Кто-то кричал ему что-то вслед, он оборачивался, с ужимками шутил на смешанном диалекте, состоящем из плохого русского и английского… Было видно, что его тут хорошо знают. Поравнявшись с одним из официантов, он несколько минут говорил с ним, фамильярно похлопывая того по плечу. Официант скалился, делая кому-то незаметные для чернокожего паренька знаки. Развитие событий в дальнейшем приобрело несколько неожиданный оборот. Посмотрев в нашу сторону, африканец изменился в лице и, тут же покинув ставшего моментально неинтересным официанта, направился к нашему столику. Я недолго терялся в догадках. Подойдя к поглощенному едой Борису, он с привычной для себя фамильярностью хлопнул его по плечу.

— Борис! Борис! Рад тебя видеть! Как дела?

Повернув голову, мой приятель закивал, пожав протянутую руку.

— Здравствуй, Роже… Давно не виделись…

— Были дела… Дела! — Роже оглядывал нас с женщиной, очевидно, решая в уме: остаться или уйти? — Ездил в Афины, у меня там брат, ты же знаешь… он был плохой, болел, много болел, но как это? Выкарабакался?..

— Выкарабкался… — с заметным равнодушием поправил его Борис.

— Да, точно… — Роже усмехнулся с тем двусмысленным выражением лица, по которому очень затруднительно составить четкое мнение об истинном отношении к разговору этого человека. — А я тебя знаю… — неожиданно он уставился на женщину. — Ты танцевала в «Орхидее»… — он прищелкнул пальцами. — Тебя зовут Валери?.. Я всегда… восхищался… клянусь…

— Хочешь выпить? — с холодной прямолинейностью спросил Борис, хотя я сильно подозревал, что присутствие этого паренька, который, если судить по более светлому оттенку кожи, скорее всего был мулатом — действовало ему на нервы.

— Выпью… да, выпью… — Роже жестикулировал, как завзятый паяц, его мимика была многозначна, и никогда взгляд не останавливался на собеседнике, он скользил, менялся, как цвет кожи у хамелеона, и я почти физически ощущал, что на самом деле он совсем другой, не тот, каким казался.

Опрокинув совсем по-русски стопку водки, Роже осклабился, его чуднáя мимика стала более медленной, и я всерьез начал подумывать о том, что парень может сильно спутать мне карты, если его целью является даровая выпивка.

Но, к счастью, в зале появилась симпатичная курчавая мулатка, сделавшая Роже доверительные знаки. Его внимание сразу переключилось на соплеменницу по крови, мгновенно забыв о нашем присутствии.

— Амазонка, честное слово… — с видимым облегчением произнес Борис, наблюдая за воссоединением парочки.

— Что это за тип? — спросил я, разглядывая чернокожую диву, одетую не в пример своему дружку вполне прилично, с тонким пониманием нюансов моды.

— Учился здесь… потом женился на русской, у них есть ребенок… — флегматично рассказывал Борис. — Честно говоря, я точно не знаю, на что он живет, но подозреваю, что приторговывает чем придется… в совдеповские времена он мотался по Европе, у него там куча друзей и родни… Сам он, кажется, из Сенегала… кто-то из его родителей — белый, может быть — отец?.. Почему-то он умудряется обойти эту тему, хотя обо всем другом будет рассказывать до бесконечности.

— Она в самом деле похожа на амазонку, — сказала задумчиво Валери. — Я где-то читала, что в Новой Гвинее есть племя женщин-амазонок… в брачный период они находят себе мужчин… потом бросают их, рожают детей, девочек оставляют в племени, а новорожденным мальчикам, оставленным в хижине, подбрасывают кобр…

— Хорошенький обычай… — усмехнулся Борис, разливая водку по стопкам. — Вполне в духе феминизма. Счастье, что я родился не в Африке.

— Послушай, а ты помнишь Ашенбаха? — внезапно спросил я Бориса, внимательно следя за выражением его лица.

— Ашенбаха?!.. — от меня не укрылось его беспокойство, мелькнувшее в глазах, затянутых дымком алкоголя. — О ком это ты?

— Я думал, ты сразу вспомнишь… у нас на курсе учился парень, сходивший с ума от фильмов Висконти, кроме того, он, как и ты, любил оружие… Вспомнил?