Книга Лелик и горячие доски - Юлия Луговская

– Переодеть и просушить! Собаку помыть! – скомандовала Татьяна стоящему напротив Игорьку и растворилась в толпе снующих повсюду людей.

– Идите за мной, – мотнул головой Игорек. – Собаку давайте сюда… Фу, какая грязная… Она хоть у вас не кусается?

Игорек схватился за поводок. Я только открыл рот сказать, что Лёлик вообще не умеет кусаться, что он скорее зацелует до смерти, чем позволит себе цапнуть человека.

Однажды мы с Лёликом возвращались с прогулки. Было не поздно, часов восемь вечера, но уже успело стемнеть. В подъезде как назло не горел свет. Я на ощупь стал подниматься по ступенькам и услышал слева под лестницей какие-то всхлипы. Такие звуки обычно издают в кино девушки, которым бандиты зажимают рот рукой. Лёлик прислушался, потом зарычал и уже с бешеным лаем кинулся под лестницу. «Фу, Лёлик, фу!» – заорал я, испугавшись, что под лестницей может прятаться кошка. Конечно, Лёлик ее не съест, но котенка напугать до полусмерти может. Вместо кошки из-под лестницы выскочил парень небольшого роста и в черной куртке. Он хотел выбежать на улицу, но Лёлик перекрыл ему дорогу, и парню ничего не оставалось, как броситься вверх по лестнице. Лёлик с лаем понесся за ним. Я уже собирался пуститься следом, как из темноты показалась Людочка. Она всхлипнула, поправила волосы и, отряхивая коротенькое пальто, выругалась. Я сделал вид, что не слышал, я вообще не знаю, как себя вести, когда девушки при мне ругаются. Особенно такие красивые, как Людочка…

Вместе с Людочкой мы поднялись на четвертый этаж – дальше был тупик. Лёлик загнал парня с ногами на подоконник и охранял, время от времени подлаивая.

– Убери собаку, – процедил сквозь зубы парень.

– Жалко, что она тебе одно место не откусила, – насмешливо сказала Людочка и прикурила длинную черную сигарету, – будешь в следующий раз знать, как меня в подъезде караулить.

Парень, не обращая на нее внимание, напал на меня:

– Чего пялишься, псину свою чертову убери!

Я взял Лёлика за ошейник. Парень спрыгнул с подоконника. И вдруг Лёлик рванулся и вырвался у меня из рук. Парень не успел снова занять оборону, как Лёлик настиг его, высоко подпрыгнул и… лизнул прямо в нос.

Людочка звонко рассмеялась. Она явно была знакома с этим парнем, и он не представлял для нее никакой угрозы. Поэтому я взял Лёлика за ошейник и стал спускаться по лестнице на наш этаж.

– Пашок, спасибо, что не струсил, – крикнула нам вдогонку Людочка. – Лёлик, с меня причитается!

После этого случая я окончательно убедился в том, что Лёлик напрочь лишен природной агрессии, и перестал ходить с ним на дрессировочную площадку.

Но на этот раз я ошибся. Стоило Игорьку взяться за поводок, как Лёлик ощерился, обнажив два ряда внушительных белоснежных зубов. Особенно впечатляли два мощных верхних клыка.

– Какого черта! – отскочил Игорек. – Она еще и злобная, да она тут всех перекусает! Мой ее сама, а я пошел, мне еще реквизит выгрузить надо.

Игорек убежал, а мы снова остались стоять посреди огромной гостиной шикарного особняка, чувствуя себя здесь инородным телом.

Вдруг все вокруг как будто замерло. Движение приостановилось, и все устремили свои взгляды в нашу сторону. Некоторые работники смотрели на нас с любопытством и каким-то подобострастным восторгом. Я покраснел, но тут же увидел, что вся эта тусовка уставилась куда-то за нашими спинами. Я оглянулся: в дверях стоял высокий мужчина в черном замшевом пиджаке и вельветовых брюках. Из-за его спины выглядывал здоровенный парень в кожаной куртке и синих джинсах. Вид у парня был довольно грозный.

– Здравствуйте, Владимир Викторович, рады видеть вас. Хотите кофе? – я не заметил, как режиссер мгновенно вскочил, бросив журнал на столик, и приблизился к нам.

– Всем привет и вольно, – махнул рукой в сторону застывшей в разных позах тусовки незнакомец и подал руку Ивану Ильичу. – Здравствуйте, от кофе не откажусь. Покрепче и без сахара.

Незнакомец бросил на нас взгляд, который скользнул по нам с Лешкой, едва коснувшись, и остановился на Маше.

– Это она?

– Да, может быть, сходства и не хватает, но зато фактура примерно та же – фигура, походка… По крайней мере со спины не отличишь. И собачка ваша очень фактурная, глазища просто человеческие…

– Собачка? – незнакомец уставился на грязного и мокрого Лёлика, который, раскрыв до отказа свою крокодилью пасть, обрамленную редкими волосиками, китайской бородкой, как называл их папа, смачно зевнул. Но, похоже, незнакомец думал совсем о другом. – А где Яна?

– В гримерной. Проходите на второй этаж. Игорь, где тебя носит! Проводи Владимира Викторовича в гримерную и кофе ему приготовь. Без сахара.

Высокий гость вместе с телохранителем, который не проронил ни слова, прошел за Игорьком на второй этаж.

Иван Ильич, казалось, только сейчас заметил, что мы стоим, как неприкаянные, посреди всего этого хаоса и никому нет до нас дела.

– Дуйте на второй этаж, вторая дверь направо. Только не перепутайте, там вас приведут в порядок, и быстро вниз.

Глава 12

Как Лёлик чуть не стал цвета молочного шоколада

Это была гримерная с зеркалом и кучей набросанных друг на друга маек, толстовок, джинсов и всяких женских тряпок, названия которых я не знаю. Толстая гримерша с черным маникюром велела Маше помыть голову, а сама стала кудахтать вокруг Лёлика, называя его чумазым поросенком и причитая, что не знает, что с ним делать.

– Ну Ваня дает… Такое чучело! Придется перекрашивать. В какой цвет, не сказал?

По всей видимости, Ваней она назвала Ивана Ильича. Я подумал, что это плохая идея – перекрашивать Лёлика. Во-первых, собакам это вредно. Когда я был маленький, у меня была черепаха. Не помню, почему я решил ее перекрасить, наверное, настроение у меня было в стиле радуги, но моя черепаха стала такой красивой – глаз не оторвать. Каждый сектор ее панциря был окрашен в яркий цвет. А чтобы краска не облезала, я сверху закрепил ее маминым лаком для ногтей. Получилось красиво. Но на третий день моя черепаха умерла. Оказывается, в черепашьем панцире есть мелкие поры, которые не видны невооруженным глазом и которые помогают черепахе дышать. Через эти поры краска попала в организм и закупорила их. Я так тогда переживал! Поэтому твердо решил, что Лёлик будет сниматься таким, каким родился, бежеватым, с пятном на попе.

– Не надо его перекрашивать, Иван Ильич сказал просто помыть. У вас есть собачий шампунь? – нахально произнес я.

– У меня превосходный французский шампунь. Даже жалко его на это чудо переводить, – гримерша задумчиво посмотрела на Лёлика, прикладывая к нему образцы краски для волос. – Но я бы все-таки покрасила его в цвет молочного шоколада. Ладно, пошли!

Пока Маша за ширмой мыла голову, гримерша потащила Лёлика в ванную. Я был очень удивлен, но Лёлик не имел ничего против этой тетки, так бесцеремонно с ним обращавшейся. Нам она кивнула на кучу одежды: