Книга Васек Трубачев и его товарищи - Валентина Осеева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ты подлый человек! – сказал он, поднося к его носу свой худенький кулак, и, круто повернувшись, направился к воротам.
У ворот он услышал, как, возвращаясь назад и позвякивая пустым ведром, Саша презрительно говорил мальчишке:
– Ну, и что ты этим доказал? Что ты этим доказал? Я на тебя плевать хочу! Ты хулиган. Я с тобой даже связываться не буду. А за ребят когда-нибудь так дам, что своих не узнаешь!
«Расстроился, – подумал Сева. – Хорошо, что меня не видел, а то ему неприятно было бы…»
Он тихонько пошёл по улице к своему дому.
В этот день была суббота. Для Саши это был самый трудный день в неделе. В субботу мать купала ребят. Придя из школы, Саша наливал ванночку, менял воду, выносил помои, укладывал в кроватки выкупанных ребятишек. В такую-то минуту и попал к нему Сева. А перед этим, сразу после уроков, Одинцов и Васёк Трубачёв звали Сашу на каток.
– Пойдём! Ведь последние зимние денёчки. Скоро каток растает! – уговаривали они его.
– Да не могу я сегодня. Мать ребят купает. Давайте завтра пойдём.
– Ну, завтра! Я и коньки в школу принёс, чтобы домой не заходить, – говорил Одинцов.
– А я вообще не люблю откладывать. Решили – значит, пойдём, – заявил Трубачёв. – Это у тебя всегда дела какие-то находятся. Пусть мать сама купает. При чём тут ты?
– Чудак! – усмехнулся Саша. – А кто же ей помогать будет? Одной воды сколько натаскать надо! И вообще… она моет, а я вытираю. Ведь у нас мал мала пять штук… Одна Нютка самостоятельная.
– Фью! – свистнул Васёк. – Так это ты их и до ночи не перемоешь.
– Да пойдём! Скажи матери – может, она завтра их выкупает? – спросил Одинцов.
– Ну ладно! Зайдём ко мне. Вы постоите, а я спрошу, – согласился Саша.
Ребята зашли. Пока Саша бегал спрашиваться, Васёк говорил Одинцову:
– Чудак Сашка: вечно со своими ребятами нянчится!
– Ну, – протянул Одинцов, оглядываясь на Сашину дверь, – ему же нельзя иначе. У них отец целый день на работе, а детей куча.
Саша вышел:
– Ребята, идите! Мне никак нельзя: завтра воскресенье, отец дома, – ему тоже отдохнуть надо.
– Значит, не пойдёшь? – хмуро спросил Васёк.
– Не могу.
– Ну ладно! Идём, Трубачёв! – звякнув коньками, сказал Одинцов.
Саша с сожалением посмотрел им вслед и открыл свою дверь. В кухне над плитой поднимался пар, на двух стульях стояла детская ванна.
– Кого первого? – не глядя на мать, спросил Саша.
– Меня! Меня!.. – запрыгали вокруг него малыши.
– Витюшку, – сказала мать.
На кровати ползал малыш с закрученной на спине рубашонкой. Он протянул к брату пухлые ручки и что-то залепетал.
Но Саша молча стащил с него рубашонку и, пока мать пробовала локтем воду, удерживал подпрыгивающего на кровати малыша.
– Расстроился, Сашенька? – спросила мать.
– Ещё бы… Товарищи на каток пошли, а я тут как банщик какой-то…
– Ну что же, иди тогда. Я сама как-нибудь, – вздохнула мать.
– «Сама, сама»! Давай уж скорей, что ли! – с раздражением сказал Саша.
Мать взяла у него из рук голого малыша:
– Иди!
– Да чего ты ещё! Знаешь ведь, что не пойду. Сажай лучше!
Через минуту Саша смотрел, как Витюшка ловит мыльные пузыри и, подняв из воды толстую ножку с короткими розовыми пальчиками, изо всех сил тащит её к себе.
– Смотри, смотри, мама! Он думает, это игрушка. Неужели и я такой был?
С утра гуляла по городу метель. Был конец марта. Этот сердитый месяц яростно нападал на прохожих, забивая снегом меховые воротники и шапки. Дул резкий ветер, и, хотя мороза не было, ребята прибегали в школу замёрзшие.
Грозный, весь засыпанный снегом, в широком тулупе и меховой шапке, стоял на крыльце, как дед-мороз, и, размахивая платяной щёткой, командовал:
– Наклоняй голову! Давай воротник!.. Эк, зима на тебя насела!.. Ну, беги грейся!
Русаков пришёл с Мазиным. Они встретились за воротами своего дома и шли вместе. По дороге Русаков упрекал Мазина, что тот уж слишком занялся учёбой:
– Тебе только подучиться сказали, а ты совсем в книгу носом зарылся. А тут у одних овчарка пропала… Я уже на след напал.
– Некогда мне чужую собаку искать! – буркнул Мазин. – Если б Сергей Николаевич вызвал меня да поставил мне хорошую отметку, а то он всё только с места меня спрашивает…
– Значит, так и будешь до конца года к Трубачёву шататься? А в землянку скоро вода затекать начнёт, что я там один сделаю?
– Говорю, некогда мне сейчас.
– Тебе всё некогда… У меня, может, отец скоро женится, а тебе и на это наплевать, – обиженно сказал Петя.
– Не женится.
– Почему это?
– А почему женится?
– Почём я знаю. Только он сам сказал: «Скоро к нам моя жена переедет, люби её», – неожиданно сообщил Русаков.
– Так уже, значит?
– Наверно, уже, – вздохнул Петя. – Теперь мне вдвое доставаться будет – от двух родителей сразу.
– А какая она? – забеспокоился Мазин. – Посмотреть надо. Хорошую женщину сразу узнать можно.
– Узнаешь её! Начнёт отцу на меня наговаривать. Ведь она мачеха. Читал сказку про Золушку? Ведь её даже на экскурсию во дворец не брали. Хорошо, ей фея помогла, а мне кто помогать будет?
– Обойдёшься без дворца, лишь бы не дралась она, – задумчиво сказал Мазин.
Петька растерянно заморгал ресницами и покрутил головой:
– Если вдвоём будут меня драть, так… ого!
– Вдвоём, вчетвером! Не морочь мне голову… При Советской власти таких мачехов нет!
– «Мачехов»? – засмеялся Русаков. – Неправильно говоришь.
– А ты не учи! – рассердился Мазин. – Сам небось ни одной речки на карте не можешь найти.
– Ладно, пускай я пропаду и чужая овчарка пропадёт, раз ты с географией связался, – сказал Русаков и, бросив товарища, пошёл вперёд.
В этот день последним уроком была география. На большой перемене Трубачёв подошёл к Мазину и сказал:
– Если вызовут тебя, не трусь. А чего не знаешь, говори прямо: не знаю.
Мазин кивнул головой. Он был расстроен ссорой с Русаковым. Печальное, вытянутое лицо товарища вызывало в нём раздражение и сочувствие.
«Мачеха у него там ещё какая-то…» – озабоченно думал он.
Сергей Николаевич пришёл весёлый, потёр руки и сказал:
